— Ваше высочество может по-прежнему называть меня Лирой, если пожелает, — ответила женщина. — Мое имя — Талира, что очень похоже по звучанию.

Имя она произнесла так певуче, что Эйлия вспомнила птичью песнь.

— А меня зовут Аурон, — произнес мужчина. — Это настолько близко к истинному произношению, насколько способен человеческий язык. В моей родной речи оно звучит примерно как рычание льва: Орр-ронг.

— Хорошо, пусть будет Талира и Аурон. — Тирон стоял и смотрел, как человек-дракон садится в пустое кресло. Талира осталась стоять, сложив руки, — идеал образцовой фрейлины. — Скажите, давно ли вы… следите за моей дочерью?

— Я слежу за ней, — ответил Аурон, — с того самого дня, как доставил ее на Арайнию. Талира — не столь долго.

Эйлия перевела взгляд на женщину-птицу:

— Да-да, ты же появилась два года назад? И Аурон исчез, оставив меня в Халмирионе. — Она повернулась к нему: — А когда ты был By, я тебя лишь изредка видела.

Он улыбнулся.

— Но я не все время был By. Я принимал множество форм помимо этой, человеческой. Иногда я был птицей в ветвях у тебя над головой, карпом в пруду, пятнистой ящерицей на стене.

— Ты шпионил за ней! — воскликнул Тирон.

— Боюсь, что да. Но причины тому были достохвальные. Я полагал, что вашей дочери грозит смертельная опасность, и вы теперь видите, что я был прав. Мой правитель запретил мне показываться в истинном облике, и даже в человеческом виде я не мог быть с нею повсюду, так что приходилось принимать и другие формы.

— Но я на Мере видела твою истинную форму, — сказала Эйлия.

Он снял пятнистую меховую шапку и стал бессознательно вертеть ее в руках.

— А, да, тут уж я ничего не мог поделать. Принц Морлин держал меня в плену холодным железом, и я не мог изменить облик.

— А я думала, что он тебя приручил как верхового зверя. И не знала, что ты — мыслящее существо, как и я. Не обижайся, но я думала, что ты — всего лишь зверь. Он взмахнул пухлой ладошкой.

— Я не обижаюсь. Я оказался на Элендоре, чтобы встретить твой отряд. Херувим, который надзирал за Тринисией, предупредил нас, лоананов, что какие-то люди хотят отыскать Камень, и я знал, что может означать осуществление древних пророчеств. Поэтому я сразу же вылетел на Меру. И еще я хотел отогнать мятежных лоананов, которые летали вокруг Священной горы, хотя тогда и не знал, что ими предводительствует принц Морлин в образе дракона. Когда я прилетел, он спрятался, а потом захватил меня, когда я отдыхал в развалинах храма, где ждал тебя и твоих спутников. И он сковал меня во сне холодным железом. Он весьма хитер.

Круглое лицо помрачнело.

— Он знает учение немереев и совратил с пути немало приверженцев Белой Магии, людей и лоананов, переманив их на свою сторону. Он прожил много сотен ваших лет и за это время накопил множество знаний. Мой народ одно время надеялся изловить его и связать железом, как он связал меня на Элендоре, но ему каждый раз удавалось ускользнуть, а сейчас он нашел себе сильных союзников среди тех, кто служит Валдуру, Ни в коем случае нельзя недооценивать его, ваше высочество, как и переоценивать вашу способность ему противостоять.

Но тут мрачное выражение на лице By сменилось улыбкой, и он воскликнул:

— Но что это я? У вас же есть много и других вопросов к нам обоим!

Эйлия посмотрела на отца, на Ану.

— Есть. Но я не знаю, с чего начать.

Аурон сделал рукой неопределенный жест.

— Начните с чего угодно, и посмотрим, к чему мы придем.

— Ну хорошо… почему вы решили мне помочь там, на Элендоре?

— Когда Морлин меня приковал, я не мог убежать или мысленно связаться с херувимами. Они решили оставить Камень там, где он лежал, поскольку это была идеальная проверка той, кому он принадлежит: выбрать священный самоцвет среди массы драгоценных камней сокровищницы. Когда ты освободила меня, я, конечно, мог уже обратиться к ним. Они сказали, что ощутили прикосновение к Камню, но не знают еще, кто его коснулся. Я не видел тебя с камнем, но подумал, что ты можешь оказаться той, кого мы ждем. Я бы в любом случае тебе помог, раз ты меня освободила, но решил, что лучше всего будет доставить тебя на Арайнию — остановившись сперва на луне для очищения. Однако херувимы были по-прежнему не уверены. В конце концов, после некоторых споров, они решили доставить Камень на Арайнию, как и твоих спутников, и чтобы ты прошла испытание там. Если бы ты не доказала свое право, они бы вернулись за ним и отнесли бы его обратно на Меру — ожидать истинного хозяина.

— У меня есть вопрос, — сказал Тирон. — Почему лоананы все это время прятались от людей, хотя нам были бы очень полезны ваши знания?

— Мы прячемся не от всех людей, сир. Есть ваши сородичи, живущие ныне среди звезд, дальние ваши родственники на далеких мирах, с которыми мы поддерживаем тесный контакт. Это от мереев, жителей Меры, и их близкой родни на Арайнии нам велено скрываться и разрешено лишь наблюдать за ними издали.

— После Великой Катастрофы, — добавила Талира, — народ Меры отверг чародейство, опасаясь, что это оно навлекло на людей гибель. В каком-то смысле они имели право бояться, поскольку всегда есть те, кто употребляют магию во зло. Также говорилось в те времена, что, если применение магии станет обыденным, люди обленятся и перестанут трудиться, не будут зарабатывать себе на хлеб, и честный усердный труд перестанет быть в почете.

— И это правда, — согласилась Ана. — Опасности магии так же велики, как ее дары.

— Правитель моего народа рассудил, что мы слишком активно вмешивались в историю Меры, — продолжал Аурон. — Что мы дали ее народам знание, к которому люди готовы не были. Посему мы повиновались его словам и на время отстранились, наблюдая за вами лишь издали. Человечество — очень любопытная раса, одна из самых интересных. Вы зародились не на Мере, а попали труда с другой планеты.

— Да? А что это была за планета? — спросила заинтересованная Эйлия.

Аурон и Талира одновременно покачали головой.

— Мы не знаем, — ответил человек-дракон. — Те, что доставили оттуда ваших предков, искали другую планету, как можно более похожую на их мир: третью планету возле одинокого желтого солнца, с большой луной. Вероятность, что две такие похожие планеты окажутся рядом, весьма мала, и потому мы полагаем, что ваш родной мир очень далеко. Мера вполне отвечала целям этих древних чародеев, хотя климат на ней суров, и жили там лишь немногие создания: свирепые либбарды, винторогие йалы и еще некоторые виды. Чародеи согрели воздух Меры и смягчили климат, чтобы ваша раса смогла там жить, а аборигенные виды мигрировали к полюсам. Там и стала жить и процветать человеческая раса и многие виды, привезенные с родной планеты.

— Скажи мне, зачем вы, лоананы, закрыли порталы на Мере и Арайнии? Вы считаете, что люди дурно влияют на другие миры? — спросил Тирон. Он все еще злился, судя по голосу.