удивленно, невольно залюбовавшись украшением, которое мне повесили на шею.

— Наше фамильное ожерелье, — глухо ответил Макс. А я продолжала смотреть на причудливые узоры затейливой побрякушки. Что камни драгоценные, я поняла. Но какие? Желтыми могут быть бриллианты или топазы? Какая разница. Не хочу даже вникать в эти нюансы. Красиво и ладно.

— Макс, спасибо, — поднимаю глаза на мужа. Он целует меня в основание шеи.

— Готова?

— Кажется, — с сомнением отвечаю ему.

— Поехали? Нас уже заждались.

Ливень не прекратился, когда мы спустились вниз на лифте и вышли из парадной. Макс раскрыл зонт-трость и провел меня до машины, усаживая на заднее сиденье. Устроился сам по соседству. Сегодня нас отвезет водитель. Отлично. Можно пообжиматься с мужем. Опять меня трясет. Да что ж такое-то? Не к добру, чует моя пятая точка.

— Павел, будь осторожнее, — говорит Максим нашему водителю, тот лишь молча кивает в ответ, и мы отправляемся в путь.

Мда, не разгонишься. Из-за сплошной взвеси дождя, видимость нулевая. Так и плетемся. Я судорожно сжимаю ладонь Сафронова, все больше и больше переживая. Сердце екает. О чем хочет меня предупредить?

— Малыш, не надо, — просит меня муж. — Мне плохо, когда тебе плохо, — признается неожиданно. Я смотрю на него ошеломленным взглядом.

— Почему тебе плохо? — Тупо спрашиваю.

— Мы с тобой связаны на ментальном уровне, — тихо говорит он. — Только ты еще не поняла этого, — звучит как-то тоскливо. С сожалением, что ли?

— Но как? — Не понимаю искренне.

— Скоро узнаешь. Я просто закрыт еще для тебя, — лишь больше тумана наводит Макс, а я хмурюсь, пытаясь разгадать смысл его слов.

— Мы можем общаться мысленно?!

— Да.

— И ты читаешь мои мысли?!

— Да.

Секунды молчания на осознание и я взрываюсь.

— Как ты посмел?!! Это…это нечестно!!!

— Тсс, маленькая, — прижимает меня сильнее, чтобы не дергалась. — Скоро я буду твоей открытой книгой, любимая.

Замираю. Что он сказал?!

— Уверен? — Шепчу в районе его шеи.

— Да, Греза моя. Уверен.

Ладно, пытаюсь остыть и не кипятиться. Посмотрим, что будет дальше?

Когда мы подъехали наконец к конечной точке маршрута, вернее, к помпезному особняку, на парадной лестнице которого нас встречал швейцар в ливрее, я с ужасом осознала, что тихой семейной вечеринкой здесь и не пахнет. Так и хочется обложить кого-то матом.

— Маакс? Что это такое?

— Малыш, помнишь, ты обещала желание? — Вопросом на вопрос ответил этот умник.

— Ну? — Некрасиво звучит, но просто других слов нет.

— Так вот, прошу тебя, обещай простить мне все прегрешения заранее?

— Какие прегрешения?! — Насупилась я.

— Обещай! — Настаивает.

— Хорошо, — сдаюсь, посмотрев на эти глазки кота из Шрека. Что за хороводы он сегодня кружит? — Макс, мне страшно.

— Все хорошо, милая. Помни про обещание, — да что он заладил?

Мы прошли внутрь и тут же попали в какофонию из звуков, музыки, разговоров, смеха. Толпы людей навевали тоскливые мысли. Как я это все искренне ненавижу. И вся эта орава, завидев нас на пороге, громоподобно заголосила всемирно известную песенку ”с днем рождения, тебя”. Я заморгала, растерявшись. В голове вопреки шуму звучала совершенно другая песня, из репертуара Лепса: “самый лучший день заходил вчера”. Едтить!

Сафронов держался сзади, обнял ободряюще, когда толпа “орков” начала наступление в нашу сторону. Свистки, трещотки, воздушные шарики и лицемерные улыбки. Цирк уехал, клоуны остались. Не, может я и не права, и пара-тройка знакомых были искренне рады меня видеть, но остальные-то какого лешего тут придуриваются?

— С днем рождения, дорогая, — обняла меня темноволосая и голубоглазая женщина, на вид которой можно дать не более 30 лет. Кого-то мне она напоминает. Только вспомнить бы, кого?

— С днем ангела, дочка, — следом за женщиной, поздравил меня какой-то статный брюнет.

— Спасибо, — промямлила я, гадая, кто эти люди? Неужели родители Макса? Они меня знают, а я их — нет? Что за провал в памяти, на хрен?

- Ярослава, прошу простить, украду твоего супруга ненадолго, — сказал мужчина мне. — Сынок, отойдем на секунду? — Уже обратился к Максу. Точно, родители.

Поразмышлять мне об этом не дали, тут же налетели Анька с Сашкой с поздравлениями-пожеланиями, обнимашками и взаимными подтруниваниями.

— Здорово, именинница! — Оглушила меня Белякова, крикнув на ухо.

— Анька, привет! — Радуюсь встрече. — Чего вопишь-то, я не глухая?

— Да она по привычке, — хмыкает Любимов. — Рефлекс выработан, в постели кричит, ну и тут за одно.

— Заткнись лучше, — тыкает она его локтем.

— Ооо, веселая, вы парочка.

— Обхохочешься, — сердится подруга.

— Притираемся, — спокойно резюмирует Сашка.

— Ага, весь инструмент себе уже стёр, — закладывает его Анютка. А он и не подумал даже смутиться. Я лишь прыснула в кулак, не сдержав смеха.

— Ну, вы это…аккуратнее там, — давлюсь от смеха и утираю слезы.

Только стоило веселой парочке отойти, как ко мне, по-королевски держа осанку, подплыла бабуля.

— Ярослава, солнышко мое, с днем рождения, — ласково улыбнулась и обняла меня она.

— Спасибо, Мила.

— Какая ты у меня красавица.

— Вся в тебя, — смеюсь. — Ты очень красивая бабулька, — не могу не подколоть Астархову.

— Ох и греза, — смеется она.

— Где Влад? — Шепотом интересуюсь у Милы.

— Его здесь нет, — тихо отвечает она.

— Жаль, — вздыхаю.

— Ему тоже жаль, поверь, — убеждает бабуля. — Не грусти, родная. Сегодня твой праздник.

— Хорошо.

Людмила целует меня в щеку и отходит, а я оглядываюсь в поисках мужа.

Наконец замечаю темную макушку и иду в его сторону. Он непринужденно болтает в толпе девиц и мне это совершенно не нравится.

Вдруг он оборачивается, заметив меня и на его губах расплывается кривая усмешка. Я невольно замерла, словно током по башке ударили. Что-то не так, понимаю, но озарение никак не наступает. Подхожу ближе, чтобы обнять. Только руки протянула и…

— Привет, лягушенция! Что, соскучилась? — хлеще пощечины бьет наотмашь его голос. Задыхаюсь от неожиданности. Вот оно! Настоящий Сафронов, которого я никогда не смогла бы полюбить! Твою мать! Ошарашенно смотрю на парня и не могу вымолвить и слова. А как же? А кто тогда? Мысли калейдоскопом скакали в голове, пока я не замотала головой, а потом посмотрела еще раз по сторонам.

— О, при виде меня дар речи потеряла, смотрю? — Зудел Максютка, а я едва различала, что он говорит. Я тупо смотрела, как рядом с прежним статным мужчиной стоял и спокойно разговаривал… Макс?!

Я посмотрела на него, потом на рядом стоявшего, нервно хрюкнула. Тот Макс, что стоял в отдалении, словно почувствовал мое отчаяние, посмотрел в мою сторону. Наши взгляды пересеклись и я отчетливо услышала, как он матюгнулся мысленно, про себя, а не вслух. Полностью согласна с ним на этот раз.

— Ты обещала? — Назойливо свербит в мозгах его ментальный посыл, а во взоре столько мольбы и сожаления. — Я не хотел так, малыш! — а у меня картинка перед глазами начала