одиночестве. У него начался роман с Лиззи Бëрнс. Детей с Лиззи, как и с Мэри, у Энгельса не было. В 1878 году Фридрих Энгельс официально сочетался браком с Лиззи, лежащей при смерти, за несколько часов до её кончины.

После смерти Маркса Энгельс принялся за издание томов «Капитала», составив из черновых рукописей Маркса окончательный текст: в 1885 году вышел 2-й том, в 1894 году – 3-й том «Капитала», были подготовлены третье и четвёртое немецкое издание 1-го тома «Капитала» и английское издание 1-го тома.

Энгельс пережил своего друга на 12 лет. Он умер от рака гортани в Лондоне в 1895 году.

Итак, 12 февраля 1848 года Маркс и Энгельс опубликовали «Манифест Коммунистической партии» и впервые прозвучал знаменитый лозунг «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» Однако, по данным изучавшего этот вопрос писателя Стефана Цвейга, первым, за 56 лет до Маркса и Энгельса назвал себя коммунистом леворадикальный депутат французского конвента Жозеф Фуше, по иронии судьбы впоследствии сделавшийся наполеоновским министром полиции, герцогом и миллионером.

Главный труд Маркса, трёхтомный «Капитал», представлял собой достаточно толковый анализ современной ему экономики, но не был свободен от ошибок. Чего стоит утверждение, будто новую стоимость создаёт только физический труд с материальными предметами, или прогноз, что человечество скоро откажется от «бумажных суррогатов», ибо только золото есть настоящие деньги.

Социально-политическая доктрина марксизма укладывалась в известную формулу: «Вся история человечества есть история борьбы классов».

Феномен классовой борьбы историки открыли задолго до Маркса и Энгельса. «Новое слово» заключалось в объявлении борьбы за присвоение прибавочной стоимости единственной движущей силой истории и мотивом людского поведения.

По мнению Карла Маркса, всем движет классовая борьба, по мнению Зигмунда Фрейда – секс, по мнению Дейла Карнеги – желание каждого быть значительным.

Вопреки Ленину, марксизм имеет не три, а две главные составные части или генеральные идеи. Это имущественное равенство, превращение социума в муравейник, члены которого трудятся на общий котёл, не отделяя личного интереса от коллективного, и замена свободы, которую марксисты пренебрежительно именуют «стихийностью», плановым целенаправленным развитием.

Неравенство и вытекающая из него конкуренция – самый мощный стимул к труду и инициативе. Имея такой инструмент, капитализм генерирует колоссальное богатство, часть которого впоследствии перепадает и слабым.

Но «диккенсовская» эпоха первоначального накопления была жестокой.

На смену феодальному обществу, где каждый знал отведённое ему место и каждому было положено хоть что-нибудь, шёл мир капиталистического города, где никому ни до кого нет дела. Обретённая свобода обернулась для простого человека свободой, по словам Николая Некрасова, «от голода и сырости без денег умереть».

Маркс и Энгельс ошиблись, приняв вопли только что народившегося младенца за предсмертный хрип агонизирующего старика, но проповедуемые ими уравнительная справедливость и коллективизм в ту пору не могли не найти многочисленных приверженцев.

Опять же, ничего нового в этих идеях не было. Притягательная сила марксизма состояла в том, что его основоположники придали чаяниям английских лоллардов и чешских таборитов вид научной теории.

Маркс и Энгельс были детьми века Просвещения с его истовой верой в силу Чистого Разума. Тогда было модно считать, что homo sapiens способен всё познать и устроить по уму, и, чем скорее он заменит собой Господа Бога, создавшего мир таким несовершенным, тем лучше.

На самом деле при ближайшем рассмотрении в замысле сразу обнаруживались многочисленные неувязки.

Если, как ни старайся, не получишь ни больше, ни меньше остальных, то с какой стати трудиться с полной отдачей и раскрывать свои способности? Значит, без контроля и принуждения всё-таки не обойтись? Где же обещанное царство свободы?

Человеческие желания всегда опережают возможности. Если отменить деньги и разрешить каждому брать блага «по потребностям», не произойдёт ли мгновенное разграбление общественных кладовых? Значит, потребности надо ограничить «разумными рамками»? А кто станет их устанавливать?

Плановое развитие требует единой централизованной воли. Значит, всё-таки будут те, кто принимает решения, и те, кто слушается?

За красивой утопией явственно вырисовывались норма выработки, пайка и полновластные надсмотрщики. Современник Маркса и Энгельса Отто фон Бисмарк, ознакомившись с их трудами, сказал, что построить социализм, конечно, можно, только надо выбрать страну, которую не жалко.

Сами основоположники полагали, что личный интерес в обществе будущего заменит высокая сознательность. Они, несомненно, читали работы жившего в начале XVIII века профессора Карла Вольфа, который утверждал, что в задуманном им «регулярном государстве» подданные станут «с готовностью и охотно выполнять всё, что власти сочтут необходимым для общего блага».

Неустранимый порок проектов Вольфа и Маркса состоял в том, что для реализации они требовали людей, которые на грешной земле не живут. Недаром в теории и практике марксизма такое важное место занимали «воспитание нового человека» и «перековка человеческого материала».

И вот, несмотря на недостатки марксовской теории, нашлись люди, отважившиеся провести такой огромный социальный эксперимент. И не где-нибудь, а в России, которую Маркс так ненавидел.

Владимир Ульянов родился в 1870 году в Симбирске (ныне Ульяновск), в семье инспектора народных училищ Симбирской губернии Ильи Николаевича Ульянова (1831–1886), – сына бывшего крепостного крестьянина села Андросово Сергачского уезда Нижегородской губернии Николая Ульянова (вариант написания фамилии: Ульянина), женатого на Анне Смирновой – дочери астраханского мещанина (по версии советской писательницы М. С. Шагинян, происходившей из рода крещёных калмыков). Мать – Мария Александровна Ульянова (урождённая Бланк, 1835–1916), шведско-немецкого происхождения по матери и, по разным версиям, украинского, немецкого или еврейского – по отцу. Дедом Владимира по матери был, по одной из версий, еврей, принявший православие, Александр Дмитриевич Бланк. По другой версии, он происходил из семьи немецких колонистов, приглашённых в Россию Екатериной II). Известная исследовательница семьи Ленина М. Шагинян утверждала, что Александр Бланк был украинцем. И. Н. Ульянов дослужился до чина действительного статского советника, что в Табели о рангах соответствовало военному чину генерал-майора и давало право на потомственное дворянство.

В 1879–1887 гг. Владимир Ульянов учился в Симбирской гимназии, которой руководил Ф. М. Керенский, отец А. Ф. Керенского, будущего главы Временного правительства (1917). О времени обучения в гимназии Александр Куприн, например, пишет так:

«Ульянов был мальчиком серьёзным, даже угрюмым; всегда держался особняком, в общих играх, проказах и прогулках не участвовал; учился хорошо, почти всегда первым учеником… Никогда Ульянов не подсказывал соседу, никому не давал списывать и ни одному товарищу не помог объяснением трудного урока. Его не любили, но не решались дразнить. Так он и прошёл все восемь классов – одинокий, неуклюжий, серьёзный, с волчьим взглядом исподлобья».

В 1887 году окончил гимназию с золотой медалью и поступил на юридический факультет Казанского университета. Ф. М. Керенский был очень разочарован выбором Володи Ульянова, так как советовал ему поступать на историко-словесный факультет университета ввиду больших успехов младшего Ульянова в латыни и словесности. Вплоть до 1887 года ничего не известно о какой-либо революционной деятельности Владимира Ульянова.

Он принял православное крещение и до 16 лет принадлежал к симбирскому религиозному Обществу преподобного Сергия Радонежского, отойдя от религии, вероятно, в 1886 году. Оценки по закону Божьему в гимназии у него были отличными, как и почти по всем остальным предметам. В