– Если он на Лусоне, я могу сама к нему приехать.

– Нет, он не на Лусоне. Мы все проверим, перепроверим и вам сообщим. – Филиппинец вытер со лба выступивший пот.

– Я надеюсь, – фыркнула Анджелина, – потому что я дойду до правительства. – Она положила папку в сумочку и направилась к выходу.

– Мы справимся сами, – сказал ей вслед Алонсо. – И очень скоро.

Миссис Маккалистер громко хлопнула дверью.

– Ох ты, какая дикая, – произнес сеньор Поррейро, пыхтя, как паровоз.

– Оставьте ее в покое. Пускай остынет. Мы придумаем, как вернуть ей ее деньги. Занимайтесь своими делами. – Бальтасар Алонсо пожал на прощание комиссару руку и покинул его кабинет.

Во время завтрака Рождественский, как теперь повелось, сидел рядом с Харлампиевым.

– Слышь, Дмитрий, а ты не знаешь, как называется этот остров? – как бы невзначай спросил у него Рождественский. – Какие его географические координаты?

– А на хрена тебе они?.. Я этим не загонялся, – признался тот. – Солнце, звезды, луна над нами светят и ладно. А где это на шарике, пес его знает. Все равно воздухом свободы пока не дадут подышать. Скажу точно: мы на острове, и свалить отсюда невозможно. Если ты, как его, не Ихтиандр – человек-амфибия. Смотрел такой фильм?

– Смотрел, – кивнул Рождественский и глянул в свою тарелку риса, в которой темнели подозрительные «изюмины».

– Нам бы, нам бы, нам бы всем на дно… Там бы, там бы, там бы пить вино, – пропел Дмитрий. – С детства запомнил. А ты выпить не хочешь? Мне здесь недавно пообещали ром в ананасе передать. Устроим пир горой.

– Выпить можно, – согласился Виталий. – С такой едой продезинфицировать желудок не мешало бы. И все-таки интересно, где мы находимся. В каком море-океане.

– Сегодня голландец Ван дер Вендель пойдет исповедоваться к пастырю, я попрошу, чтобы все разузнал, раз тебе так неймется. Священник же должен знать, где находится его церковь.

– Не церковь, а костел. А вообще-то здесь только часовня, – поправил Рождественский. Он наковырял на ложку чистые рисинки, слизал их. – Дмитрий, вечером я тебе вручу маляву, которую нужно обязательно передать на волю.

– Добро, сделаем, – кивнул Харлампиев.

Во время обязательной работы он, как и обещал, пересекся с Мартиным Ван дер Венделем – голландцем с Явы, попавшимся за контрабанду крупной партии поддельных айфонов.

После ужина Харлампиев подвел Ван дер Венделя к Рождественскому.

– Давай рассказывай, – Дмитрий похлопал голландца по плечу.

– Сам пастырь живет на острове Палаван в городе Пуэрто-Принцесса. И приплывает к нам на моторной лодке. Тюрьма находится на безымянном островке в море Сулу. Расположен остров где-то напротив северной оконечности острова Флет.

– Отлично. – Рождественский отошел в сторону, быстро записал данные в своем послании.

Затем снова подошел к Дмитрию и Ван дер Венделю. Они уже вскрыли ананас и достали из него пол-литровую бутылку рома.

– Будешь? – Дмитрий показал на ром.

– Я же говорил, что не откажусь. Только вначале дело. Вот это надо передать на волю. – Виталий вложил в руку Дмитрию сложенный треугольником лист бумаги, вроде письма с передовой. – Там есть адрес.

– Хорошо. – Харлампиев взял конверт, скрутил тонкой трубочкой, положил в карман робы. – Давай, Мартин, тяни первым. – Дмитрий передал бутылку рома голландцу.

Тот глотнул, у него чуть глаза на лоб не вылезли.

– Что, крепкий? – ухмыльнулся Харлампиев. – Значит, то, что надо!

Ван дер Вендель только головой замотал.

– Теперь, Карл, твоя очередь. – Дмитрий взял бутылку у Мартина и передал Виталию.

Рождественский сделал большой глоток. Ром отчаянно отдавал самогонкой. Жидкость казалась горячей – обжигала нутро. Хотя через минуту приятная теплота разлилась по жилам.

Приложился к бутылке и Дмитрий.

– Хорошо, бляха, хорошо… – растягивая слова, произнес он. – Если бы не бетонные балки, не чертовы танцы-шманцы и не понты «хозяина», то можно прикинуть, как будто на курорте.

Бутылку пустили по второму кругу.

– Знаешь, Карл, что я подумал. Мой канал связи для твоей малявы не годится. Я через него ром, сигареты, чай получаю, письма маме, братанам отсылаю. Солдатня, знаю точно, пасет их и сдает американцам. Так что они в курсах моих семейных дел.

– То, что там у меня написано, прочитать сможет только тот, кому это написано, – тихо сказал Рождественский.

– Все непонятное они не пропускают, – отрезал Дмитрий.

Его уже тоже «повело».

– Значит, так, Мартин, слушай сюда, – путаясь в английских словах, сказал Харлампиев. – Когда приедет пастырь, ты, как человек набожный, вызовешься убираться в часовне. Встретишься с ним и поговоришь по душам. Пускай эту маляву передаст точно тому, как в ней написано. Я думаю, пастырь свой человек, не выдаст.

– Да, он святой человек, – нетрезвым голосом пробормотал голландец.

– Я смотрю, ты, Мартин, уже совсем пьяный. Может, больше не будешь пить?

– Буду, – упрямо сказал Ван дер Вендель.

– Ладно, добиваем пузырь, – согласился Харлампиев. – За удачу!

Они еще раз пустили ром по кругу.

Над джунглями, что окружали частное летное поле, небо окрасилось красным цветом. На востоке поднималось солнце. Российские десантники стояли над обрывом плато спиной к утренней заре, смотрели вниз – на синюю гладь океана. Этим днем Джефферсон запланировал для них учебные полеты на планере. Над обрывом была установлена механическая катапульта, которая запускала безмоторный летательный аппарат в воздушное пространство над акваторией бухты. Для учебы лучше и не придумаешь. Аварийно приводниться все-таки безопаснее, чем упасть на землю. Тем более современная конструкция планеров, которые использовались в аэроклубе Джефферсона, позволяла аппаратам держаться на воде, превращаясь в случае чего в подобие лодки с крыльями. В принципе крылья с помощью несложных манипуляций можно было сложить, и получалось неплохое плавсредство. Кроме того, на берегу выгодно использовать бриз. Как известно, этот ветер днем дует в сторону моря, а ночью – в сторону берега. Утром или вечером, когда бриз несильный, набегающая струя воздуха создает приличную подъемную силу, поэтому взлет не требовал больших усилий и навыков для начинающих планеристов.

Правда, российским десантникам не требовалось учиться управлять планером, им нужно было отработать прыжок с парашютом с его борта. Еще затемно Батяня, капитан Прошкин и прапоршик Сазонов на руках принесли один из планеров к катапульте возле обрыва. Такое задание они получили вчера вечером от Джефферсона. Теперь ожидали его прихода, «прохлаждаясь» на свежем воздухе в полном снаряжении, со сложенными за спиной парашютами – основным «крылом» и запасным – круглым с втянутой вершиной, что позволяет уменьшить занимаемое место.