— Не беспокойся, Марика, в этот раз Фелан действительно не услышит ни слова, — с нажимом повторил он.

Я скептически хмыкнула. Хотелось бы верить. Но, с другой стороны, к чему все эти предосторожности, если Фелан без проблем узнает обо всем сказанном через мои мысли?

Норберг вздохнул. Несколько раз ударил пальцами по подлокотнику кресла и встал.

Было видно, что ему еще очень тяжело передвигаться. От необдуманно резкого движения его повело в сторону, и я покачнулась было, собираясь вскочить на ноги. Хотя, скорее всего, мне бы все равно не удалось удержать его на ногах. Куда скорее мы бы рухнули оба. Но почти сразу Норберг каким-то невообразимым усилием воли выпрямился и до побелевших костяшек на пальцах схватился за подоконник, явно стараясь удержаться на ногах.

— Беспомощность унижает, — проговорил он, уставившись в лиловую мглу позднего вечера, которая плескалась за стеклом. — Марика, если бы ты только знала, как сильно меня унижает беспомощность! Я чувствую себя совершенно глупо, когда мне приходится просить помощи в элементарных действиях.

— Вы очень быстро восстанавливаетесь, — возразила я. — Любой человек на вашем месте оказался бы прикованным к кровати на очень долгое время.

— Да, одно из немногих преимуществ оборотней, — печально сказал Норберг. — Я знаю, что пройдет не больше недели — и ничто не будет напоминать о полученном ранении. Но до конца жизни я отныне обречен вспоминать ту жуткую ночь, когда я всерьез считал, будто пришел мой последний час. А самое обидное заключается в том, что я не помню, кто на меня напал. Представляешь, Марика? Не помню! И это плохо, очень плохо! Как много можно было бы решить проблем, если бы я знал, кто пытался меня убить.

Норберг грустно хмыкнул, по-прежнему глядя в тьму, плескавшуюся за окном.

В отражении стекла я видела, как его глаза опять заалели, словно мужчину душил затаенный гнев. Впрочем, почему «словно»? Он наверняка очень злится на тех, кто заманил его в ловушку.

— Неужели вы даже не помните, как оказались в лесу? — поинтересовалась я, хотя понимала, что вряд ли мне стоит лезть в это дело.

— Последнее, что осталось в моей голове, — момент, когда я выхожу из своего кабинета, — негромко сказал Норберг. — Скорее всего, ты не знаешь, но я возглавляю Академию колдовских искусств. До недавнего времени был деканом факультета ментальной магии. И вот я стою около ворот академии и думаю, куда бы отправиться поужинать. А потом — провал. Сплошная чернота. И очнулся я уже в облике волка, лежащий в луже собственной крови под деревьями. Встал, поковылял на запах человека, который принес ветер. И встретил тебя.

Я мысленно присвистнула, оценив полученную информацию. Ого! Выходит, мне действительно не повезло угодить в руки ну очень могущественных людей. Точнее, и не людей вовсе. Мое слово против слова того же Норберга не будет значить ровным счетом ничего.

— Боюсь, что именно так, — спокойно подтвердил Норберг.

Морщась от боли, отвернулся от стекла и устало посмотрел на меня.

— Но мне не нравится твой настрой, — продолжил он после краткой паузы. — Марика, я уже говорил тебе прежде и готов повторить опять. Мне очень жаль, что все так получилось. Ты не заслужила подобных испытаний. Мой род должен был отблагодарить тебя за мое спасение, а в итоге все обернулось для тебя новыми испытаниями. Но…

На этом месте он замялся, явно не зная, как правильно сформулировать следующее предложение.

Я не торопила его. Просто сидела в кресле, угрюмо насупившись. Думаю, сейчас он опять начнет выгораживать своего брата. Мол, бедный был под властью эмоций, поэтому не смог противиться животным инстинктам. Но вот беда — мне-то от этого объяснения отнюдь не лучше. Это меня насильно удерживают в замке. Это я разлучена с родными и женихом. А сейчас выясняется, что, вполне вероятно, все это донельзя неприятное приключение грозит затянуться для меня чуть ли не на год.

— Марика, — наконец, тщательно подбирая слова, произнес он, — я прекрасно понимаю твои чувства. Ты имеешь полное право злиться и негодовать. Но скажи, есть хотя бы малейшая вероятность того, что мой брат сможет загладить перед тобой свою вину?

— Проблема в том, что он не чувствует за собой никакой вины, — пожалуй, даже слишком резко ответила я. — Ваш брат — наглый, самоуверенный, грубый тип, который ведет себя так, будто я принадлежу ему! А смею заметить, что рабства в нашей стране вроде как не существует!

— Вроде как, — мягко повторил Норберг. — Но на самом деле…

Правда, в очередной раз не договорил фразу, заставив меня поежиться.

Что, интересно, он намеревался этим сказать? Впрочем, не хочу знать! И без того мой такой привычный и знакомый мир рушится на глазах.

— Ладно, Марика, не суть. — Голос Норберга неуловимо изменился. Теперь он словно обволакивал меня со всех сторон, утешая и убеждая. — Волею судьбы и злого случая твоя жизнь на некоторое время оказалась связанной с жизнью моего рода. И нам необходимо разобраться с вопросом твоей безопасности. Полагаю, ты уяснила, что не стоит распространяться окружающим о твоей встрече с духом погибшей матери Фелана. Отправить тебя домой я по вполне понятной причине не могу. Спрятать в другом месте — тоже, поскольку на это не согласится Фелан. Остается только один способ защитить твои мысли от окружающих.

Я, затаив дыхание, слушала его рассуждения. Какой способ он имеет в виду?

— Вот. — Норберг вдруг с небывалой ловкостью выудил из кармана тонкую серебряную цепочку на которой покачивалась хрустальная слезинка какого-то амулета. — Это тебе, Марика. Носи и не снимай даже во сне!

— Что это? — опасливо поинтересовалась я, не торопясь подойти и взять предложенную безделушку.

— Умение читать мысли — это магия, — пояснил Норберг. — Ментальная, если быть точным. Следовательно, существуют способы защиты от нее. Амулет будет блокировать любое внешнее воздействие на тебя. Никто не сможет прочитать твои мысли, как только ты его наденешь. — Помолчал немного и добавил с едва слышным вздохом: — Некогда я получил этот амулет от женщины, которая была и остается очень дорогой мне. Не потеряй его, пожалуйста. Это память. Я бы очень хотел получить его обратно, когда опасность для тебя минует.

Я встала и подошла ближе. Протянула руку, и Норберг с видимой неохотой вложил амулет в мою ладонь.

— Береги его, — повторил он, глядя мне в глаза.

Говоря откровенно, в этот момент я была готова лопнуть от любопытства. Все-таки безумно интересно, кто же та женщина, на которую он так упорно намекает! Почему они расстались? В прошлый раз Норберг обронил, что она предпочла ему другого. Получается, даже оборотни могут потерпеть поражение в любовном поединке.

— Еще как могут, — с тяжелым вздохом подтвердил Норберг. Задумчиво добавил: — Нет, я бы мог, конечно, продолжить сражение за сердце дорогой мне женщины. Но понял, что своим упорством рискую оттолкнуть ее. Лучше уйти и сохранить в сердце теплые воспоминания о так и не случившейся любви, чем видеть, как привязанность перерождается в злость и ненависть.