Нам не понять, почему не уехала Вера Холодная. Конечно, за ней не было таких грехов, какие числили за четырьмя дочерьми Николая II, старшей из которых не исполнилось и двадцати трех, а младшей было шестнадцать… Но все-таки и ей пришлось бы трудно при новом режиме. Ей приходилось трудно уже сейчас, во время съемок фильма «Женщина, которая изобрела любовь», а в будущем – останься она жива, останься она в России – неизвестно, как трагически могла бы сложиться ее судьба…

А в том страшном 1918 году, в том единственном интервью, данном для номера «Киногазеты», целиком посвященного своему творчеству, она говорила:

«Заграничная конкуренция нам не страшна. Наоборот, очевидно, там очень считаются с русской кинематографией. Уж если нам предлагают громадные деньги заграничные фирмы, значит, нас там ценят высоко. Но теперь расстаться с Россией, пусть измученной и истерзанной, больно и преступно, и я этого не сделаю. Мне кажется, так думают и другие артисты, и заграничной кинематографии не удастся получить наших козырей в свои руки».

Теперь эти слова могут показаться или фальшью, или наивным лепетом человека, ничего не понимающего в реальной жизни. Поскольку фальшивить Вера Холодная не умела даже тогда, когда этого требовала роль, придется признать ее слова наивным лепетом… Только вот за такой лепет – произнесенный искренне, от сердца, от души – человека можно уважать. Больше, чем за самые мудрые или самые циничные изречения.

А между тем вскоре Вере Холодной пришлось играть в фильме «Мещанская трагедия» по книге прогрессивного итальянского писателя Лучиано Цукколи. Действие фильма происходило на сыроварне, а героями были «люди труда», как указано в единственном крохотном анонсе этого фильма в «Киногазете». Критических статей об этом фильме нет, так что неизвестно, как справилась королева экрана с работой на сыроварне…

Это был последний фильм, полностью снятый киноателье A.A. Харитонова в Москве.

В Москве еще начали работать над картиной «Княжна Тараканова» – ее активно рекламировали как любовно-авантюрную историческую драму, но заканчивать фильм поехали в Одессу, на натуру. Там же планировалось снять еще несколько фильмов, для которых требовались море, солнце, скалы… В Одессу съемочная группа прибыла 28 июня 1918 года после малоприятного восьмидневного путешествия.

В Одессе Вере Холодной предстояло умереть.

В конце лета 1918 года одесские газеты и журналы писали: «Любопытное явление наблюдается на центральных улицах Одессы. За изящной молодой женщиной бегают подростки, озираются и оглядывают с ног до головы ее и взрослые… То идет королева экрана Вера Холодная!»

Вера Холодная в прифронтовом госпитале у пулемета Владимир Холодный. 1917 год

В Одессу ателье Харитонова приехало, испросив на то разрешение революционного московского правительства, чтобы в живописных местах – у моря, в скалах, в развалинах старого замка – закончить съемки «Княжны Таракановой» и отснять несколько ранее задуманных фильмов. Один из них – «Азра, или Дочь рыбака» по пьесе Габриэле Д’Аннунцио «Дочь Иорио». Как всегда, мелодрама: рыбачка Азра жертвует жизнью ради спасения своего возлюбленного Джилли… В мокром, облепившем тело платье рыбачки, с каплями воды на черных кудрях Вера Холодная была просто неотразима! «Азру» начали снимать сразу же после прибытия, чтобы не терять погожих солнечных дней, пока вода была теплой и герои могли купаться и «тонуть» без особого ущерба для здоровья. Правда, то были не лучшие для Одессы времена – город находился «под пятой германских оккупантов» – и для съемок в городе и его окрестностях Чардынину пришлось выспрашивать разрешение градоначальника, а для выхода в море на арендованной яхте – у соответствующего армейского чина.

После благополучного завершения «Азры» и благополучной гибели героини труппа занялась натурными съемками для «Княжны Таракановой». Фильм этот был одним из самых дорогих для ателье Харитонова и считался одним из самых лучших фильмов Веры Холодной, одной из самых серьезных ее актерских ролей… К сожалению, он не сохранился.

Осенью 1918 года Одесса была оккупирована интернациональной армией Антанты. Французские, английские, греческие части, составлявшие стотысячную армию, французские и английские моряки, бельгийцы, остававшиеся еще с мировой войны в составе авиации, и польские легионеры, а кроме того – офицеры Добровольческой армии Деникина, и «дружинники», принаряженные в американскую и английскую форму, и одесский проукраинский гарнизон в австрийской и немецкой форме, и «воины» Петлюры в почти балаганных национальных костюмах… Власть в городе менялась с почти комедийной быстротой, что позже было отражено во многих советских фильмах: город разбивался на зоны, переходить из одной в другую было запрещено, требовался особый документ для того, чтобы зайти в магазин на соседнюю улицу и не быть при этом расстрелянным за шпионаж!

Да что там Одесса – вся Россия, от финской границы до Приамурья, сгорала в огне Гражданской войны, раздираемая многочисленными армиями!

На дворе осень 1918 года…

Уже расстреляны в Екатеринбурге Государь Николай II с супругой, пятью детьми и домочадцами, уже сброшены живыми в шахту под Алапаевском оставшиеся члены его семьи, уже рассеяны по всей России тела убитых – белых, красных и случайно попавших под пулю – клюют их черные вороны, залита кровью русская земля…

Впрочем, Россия так велика, что на одном краю ее даже не догадываются о том, что творится на другом краю…

Ателье Харитонова в Одессе спокойно снимает кино: «Цыганку Азу» по пьесе М. Старицкого, «Мисс Кетти» (другое название – «Красная заря», весьма злободневная драма), «В тисках любви»…

Вера Холодная приехала в Одессу с матерью, сестрой Соней и старшей дочкой Женечкой: девочка часто болела, и Вера надеялась, что солнце и морские купания пойдут ей на пользу. Планировалось снимать в Одессе в течение месяца, пока погода солнечная… Позже к ним присоединилась и сестра Надя, которая поступила работать в один из одесских госпиталей. Владимир Холодный, еще не оправившийся после ранения, остался в Москве, а с ним младшая дочь Нонна – по причине малолетства везти ее с собой было сложно – и бабушка Веры, Екатерина Владимировна. Разлука предполагалась не такая уж долгая, и ни к чему им было всюду ездить следом за Верочкой, мешать ей работать… Но планы планами, а время было такое, что задержаться в Одессе съемочной группе пришлось на полгода. «Примадонне» съемочной группы – Вере Холодной – и вовсе вернуться домой было не суждено. Прощаясь с женой на московском вокзале, Владимир Григорьевич Холодный вряд ли мог даже предположить, что прощается с ней навсегда!

Софья Васильевна рассказывала Алексею Каплеру: «Переезд в Одессу? Это была киноэкспедиция фирмы Харитонова. Вера взяла с собой меня и одну из своих дочерей – Женю, а сестра Надя и вторая дочь Веры, Нонна, остались в Москве с Владимиром Григорьевичем. Сообщение с Москвой было нерегулярным – от оказии к оказии. Здесь, в Одессе, я уже начала выступать в балете Оперного театра – мне было тринадцать лет. Вера всегда опекала меня и фактически была мне матерью. Когда Одессу заняли французские войска, Вера начала получать одно за другим приглашения иностранных фирм. Ее звали за границу. Дмитрий Иванович Харитонов предложил ей стать компаньоном его «дела» за границей. Фирмы обещали ей огромные гонорары, но Вера решительно все отклоняла. Уезжали многие актеры, соблазняясь и деньгами, и перспективной работой. В Одессе становилось все труднее снимать картины – не было пленки, химикалиев. Вера опубликовала заявление в печати, в котором во всеуслышание заявила, что ни за что не покинет свою Родину в тяжелое для нее время, и призывала других артистов тоже последовать этому решению. Ответы были разные: кто остался, кто – как Мозжухин – эмигрировал. Наша жизнь в Одессе с момента прибытия была подчинена задаче ограждать Веру от поклонников и поклонниц. Если и в Москве Верина жизнь осложнялась этими людьми, то в Одессе это стало настоящей катастрофой. Жили мы вначале в гостинице, потом в доме Попудовой на Соборной площади, как она тогда называлась. Вера была занята с утра до вечера. Харитонов быстро выстроил ателье на Французском бульваре, и там кипела работа – снимались один за другим новые фильмы».