— Возможно? Так ты еще сомневаешься?

— Не в этом дело! Она же будет все отрицать. Скажет, что мой отец был свободен в выборе, мог уйти, когда захочет, и никто не заставлял его работать до изнеможения. Скажет, что уволить работников было необходимо, что у нее не было денег на содержание дома и поместья. Мне нечего будет возразить. Кончится тем, что Линда выставит меня за дверь.

— Не посмеет, — усмехнулся Ларсон. — Это мой дом.

— Да, конечно. Но она хозяйничает там уже три года и может объявить его своей собственностью.

— Что будет большой ошибкой с ее стороны, — коротко заметил Ларсон. — Пора ехать.

Глэдис нехотя поднялась, вид у нее был неуверенный.

— Ты выглядишь так, будто я собрался отдать тебя на съедение акулам, — сказал он по дороге к машине. — День сегодня великолепный, и ты не пошла на работу.

— Да, работать сегодня я не в состоянии. Голова и так идет кругом.

Он рассмеялся, и они сели в машину.

— Когда ты решился на все это? — спросила Глэдис, лишь позднее сообразив, что выразилась недостаточно ясно, но, как оказалось, Ларсон прекрасно понял вопрос.

— Решил отплатить Линде за отца. — Ларсон помрачнел.

— Он, кажется, был счастлив с ней, — сказала Глэдис.

— Она использовала его. А как аукнется, так и откликнется.

Взгляд его стал жестким, колючим, стало ясно — он не из тех, кто прощает. Глэдис отвернулась. Может, Тельма права? Он посвятил себя одной идее — мести, и больше его ничего не интересовало и не волновало. Но как же их дружеские отношения? Разве он не был с ней искренен в некоторые моменты? Разве не он один понял глубину ее горя и сумел помочь?

Глэдис откинулась на спинку удобного сиденья и прикрыла глаза — приятно ехать в автомобиле.

— Так можно и привыкнуть к этому, — пробормотала она.

— К чему? К машине или ко мне за рулем этой машины? — весело спросил Ларсон.

Глэдис украдкой взглянула на него. Зачем он задает такие вопросы? Разве не понятно, что они выводят ее из равновесия?

— Общественный транспорт — сплошное мучение, — сказала она в ответ. — Толпы народа и жуткий запах пота.

— Почему бы тебе не ездить на такси?

— А почему бы мне не летать на вертолете.

Он рассмеялся, и некоторое время они ехали молча. Лондон был запружен машинами и людьми. Глэдис смотрела на это столпотворение и думала: будет ли она скучать по большому городу, если надумает перебраться обратно в деревню? Когда-то она отчаянно стремилась уехать оттуда, а сейчас, когда привыкла к мысли, что папа умер и ей надо продолжать жить без него, возвращение в город своего детства перестало пугать ее.

— Поговори со мной, — вдруг сказал Ларсон, и она тут же открыла глаза.

— О чем?

— О чем хочешь. Мне нравится тебя слушать.

Глэдис охватило приятное возбуждение, но она не могла позволить себе расслабиться.

— Можно побеседовать о Тельме.

Ларсон нахмурился.

— Нет, о чем угодно, только не о работе. Я вижу, ты с головой ушла в свою бухгалтерию.

— Минуту назад я раздумывала, не вернуться ли домой, — сообщила Глэдис.

Приятное чувство сразу покинуло ее, как только Ларсон одобрительно кивнул.

— Здравая мысль. Я знал, что ты решишь вернуться, рано или поздно.

— Значит, одобряешь? — сухо спросила она.

— Ты что, обиделась?

Он бросил на девушку хитрый взгляд.

— Знаю наперед все, что ты сейчас скажешь: Лондон мне не подходит, я создана для жизни в деревне, где время течет неторопливо, как раз то, что надо для таких глупышек, как я.

— Ничего себе глупышка! А кто раскусил Тельму? — возразил Ларсон.

Это было сказано, чтобы успокоить Глэдис, но она поняла, что он просто не стал развивать тему о ее возвращении на родину.

— Мне бы и в голову ничего не пришло, если бы та папка случайно не попала мне в руки.

— Но ты не остановилась, пока не докопалась до истины.

— Видишь, какая я дотошная.

— Как же твои предыдущие работодатели просчитались, уволив такого работника! Какая потеря для фирмы!

— Точно. Они до сих пор льют крокодиловы слезы, — ответила Глэдис с иронической улыбкой.

— А ты вернешься на прежнюю работу? — спросил Ларсон как бы между прочим.

Значит, думает, что она окончательно решила вернуться в родной город. Ждет не дождется, когда это произойдет. Мечтает избавиться от нее.

— Нет, — бросила Глэдис. — Там было слишком скучно.

— Я знал, что ты это скажешь.

— Не стоит изображать из себя эдакого всезнайку, — отрезала она. — Зачем спрашивать, если ответы известны заранее?

— Ты проголодалась? — поинтересовался Ларсон.

Что-то с ним не то, подумала Глэдис. Он ведет себя так, словно между ними не было никаких разногласий. Почему? Может, узнав о ее планах, предвкушает расставание? Эта мысль греет ему душу? Ах да, впереди еще неизбежный акт возмездия.

— Ты хочешь есть? — повторил вопрос Ларсон.

— Не очень.

— Подъедем к заправке, там можно будет перекусить.

В придорожном кафе оказалось полно народу, им пришлось постоять в очереди и в результате купить пару гамбургеров, чипсы и напитки. Ели они в машине. Голодная Глэдис быстро все проглотила, а Ларсон, медленно дожевывая гамбургер, высказал свое мнение по поводу качества мяса. Он, по своему обыкновению, шутил, но Глэдис никак не могла избавиться от тягостного чувства, которое возникло у нее, как только Ларсон радостно согласился с ее идеей вернуться в родные места. Она сама еще окончательно не решила вернуться, а он уже собрался выселить ее из своей квартиры.

— Ну ладно, — все тем же веселым тоном обратился к ней Ларсон. — Пора ехать дальше.

— Что это ты в таком прекрасном расположении духа? — поинтересовалась Глэдис. — По идее, ты должен быть напряженным и нервным. Утром ты был именно таким.

Ларсон как раз сворачивал на шоссе, он ловко проделал маневр и вышел на скоростную полосу. Глэдис бросила взгляд на его лицо — опять улыбается своим мыслям. Вот ее это разозлило и захотелось стукнуть его как следует.

— Что скажешь? — она напомнила, что ждет ответа на вопрос.

Ларсон глянул на нее и снова стал следить за дорогой.

— У меня хорошее настроение, дорогая, потому что все, наконец, становится на свои места. Гонка окончена, а чудеса только начинаются.

— Замечательно, что ты можешь предвидеть будущее, принять верное решение и сделать все, как надо и как хочешь сам.