девушек, кто-то хотел выбраться отсюда, а кому-то просто было страшно идти назад. Но никто из них не боялся смерти от рук диких. Словно они и не представляли о чём идёт речь. Дети, которые ни разу не видели крови, мечтающие о войне. Те, кто никогда не убивал и не знает, что это такое. Те, кто никогда не видел кровавой смерти брата. Я уже сейчас знал, что большинство из них не выживут.

Да странно было мне рассуждать об этом, я и сам никогда не воевал, по крайне мере думаю, что не воевал. Но я представлял, что это такое. Я дрался из-за дня в день, я лежал полудохлый на земле, после побоев, боролся с медведем и волком, проливая кровь, но всё это не могло сравниться с настоящей войной. Это были цветочки. Да, я сражался за свою жизнь, но я никогда не сражался на смерть. Когда та стрела вонзилась возле меня, я обосрался, а что будет, когда в меня полетит копьё, или, когда я буду лежать на земле, а какой-то дикий будет разрывать моё тело своими клыками. И я был лидером этой кучки людей, лидером, который должен был показывать им пример. Я даже не знал, смогу ли я убить человека. Говорить об этом просто, просто избить человека, но убийство, это нечто другое, это то, что будет терзать тебя всю жизнь. Всё это время, до похода, я пытался успокоить себя мыслями о том, что дикие это не люди, это животные, животные, которые убивают других и что сейчас я иду охотиться на них, дабы выжить и спасти нормальных людей. Но это не особенно то и работало.

А все они радовались и ликовали, они уже хвастались подвигами, которые совершат, примеряя на себя роли героев, что предстанут перед девушками, не осознавая того, что их действительно ждёт.

– Отдыхайте сегодня, как только остальные вернутся с охоты, приступаем к сборам! – сказал я и отвёл Лиса в хижину.

– Слушай, вроде как я лидер, но мне сейчас самому дико страшно перед завтрашним днём. Мы собираемся охотиться на людей, убивать их. Я понимаю, что это уже не совсем люди и что они заслужили этого, но я всё равно боюсь. А как я поведу этих глупцов туда?

– Я говорю тебе как человек, который совершил ни одно убийство. Бояться это нормально. И именно такой лидер нам и нужен. Ты здраво оцениваешь ситуацию и то что нас ждёт, а значит ты готов к худшему. А эти парни недооценивают ситуацию, они думают, что всё это игра, как только они увидят первого трупа и поучаствуют в первой битве, то они сломаются, навсегда и никогда уже не станут нормальными. Но это не так страшно, куда страшней то, что лишь пара человек из них переживут это. А они будут участвовать в битве и не в одной. Это не охота, это война и как бы мы не пытались защитить их, нам это не удастся.

– Как произошло твоё первое убийство? Чего мне ждать? К чему готовиться?

– Я не знаю, у меня было воспоминание, что второй срок я мотал за убийство. Было воспоминание о том, что во время этого срока, я пырнул какого-то старшего парня заточкой, чтобы получить уважение авторитетов на малолетке. Но ты сам знаешь какие это воспоминания, ты словно смотришь на всё со стороны.

– А из того, что ты помнишь? На острове.

– Ебаная история. Это было на пляже, когда я только появился. Ко мне кто-то подошёл, не знаю о чём я тогда думал, но я забил его до смерти. Поселенцы нашли меня и приняли за дикого. Они привели меня к себе, связали, посадили у костра, а сами обсуждали, что будут со мной делать. Охотники забрали меня и с тех пор я старался никого не убивать. Я хочу измениться, хочу жить, жить нормальной жизнью, свободной. Насрать где, там, или здесь, но только не на зоне. Меня просто заебало это. Мне двадцать пять, а у меня и жизни не было, – Лис начал плакать. – Пока вы все вспоминаете свои семьи, родных, дома, собачек блядь, нормальную жизнь, я не могу вспомнить что-то кроме двух камер, я, то блядь в одиночке был, то в общей камере. И больше нихуя. Я хочу работать, хочу семью, хочу узнать кто мои родители, хочу свой дом, хочу блядь нормальную жизнь, как у всех. Убийства для меня ничего не представляют, то же что сходить посрать. Но я боюсь убивать, потому что боюсь, что это вернёт меня обратно на зону. Ты обратился не к тому человеку, чтобы узнать, что тебя ждёт.

– Лис, мы выберемся отсюда, и ты узнаешь, что такое нормальная жизнь в нормальном мире, мы сделаем всё для этого, я обещаю. И ты сможешь начать нормальную жизнь, а если понадобится помощь, то всегда можешь обращаться.

– Спасибо, брат. Ладно, хватит соплей, пошли что ли начнём собираться, остальные придут не раньше заката, а нам много чего нужно сделать до этого.

Мы начали собираться. Никто из новичков и правда не собирался сбегать. Так что мы распределили обязанности. Всего нас было восемнадцать человек. На каждого охотника приходилось по два новичка. Один из которых должен был нести запас продуктов, а второй шкуры и остальные вещи. Охотники должны были передвигаться налегке, чтобы оценивать обстановку и в случае чего иметь возможность вести бой. Мы раздали всем оружие. Мешки и другие приспособления для переноса провизии мы подготовили и сейчас мы загружали их.

Дни становились всё холоднее, и мы не понимали почему. Ночью было просто невозможно спать без шкуры. Поэтому это стало обязательным грузом. Мы так же раздали всем новичкам оружие, с которым они пойдут.

Мы обсудили примерный план похода. За день мы должны были преодолеть двадцать – тридцать километров на запад и найти там место для постоянного лагеря, откуда смогли бы совершать вылазки. Двое охотников, я и Медведь должны были идти впереди отряда, Койот и Кабан по бокам, а Вепрь и Лис прикрывать всех сзади. Те шестеро, кто должен был нести шкуры, будут составлять второй круг, у двоих спереди и у двоих сзади будут луки, у оставшихся двух копья. В случае опасности они должны бросать всё и прикрывать нас. Внутри круга шестеро самых безнадёжных с едой. Большая их часть вооружена только ножами. И их основная задача была не мешаться нам под ногами и вступать в бой только в случае серьёзной