7 .

Вот снова бог покрыл благословением народ свой

Вот снова он огнём водой живой мечом рубил умы и души

И умертвил, все снова ликовали по поводу своей кончины

А где же сатана был, когда бог суд вершил?

Кира ушла, а Александр ходил по комнате и думал о том, что вчера в разговоре с Михаилом были затронуты такие интересные идеи, потому надо обязательно к нему прямо сейчас пойти. Он как-то забыл спросить о времени, я-то в отпуске, а он, когда он свободен, не знаю. Может сейчас, не откладывая? И ещё ему казалось странным, а почему Михаил так требователен к нему? Он не просто вопросы задаёт, а как судья оценивает всё, что я говорю. И потом это странное утверждение – процесс уже необратим. Какой процесс? Как понять, что там в далёком будущем? Хотя и провозглашена эпоха сострадания, но она может не состояться, как вообще это понимать, как такое может быть? Они с Филиппом так относятся ко времени, как будто с ним можно обращаться как хочешь. Александр не вытерпел и пошёл через улицу к парадной Михаила. Поднялся на второй этаж. До двери в квартиру надо было ещё подняться на несколько ступенек от лестничной площадки, он позвонил в дверь. Через некоторое время её открыл Михаил.

– Замечательно, ты поверил и пришёл, очень хорошо, проходи.

Александр вошёл в тёмный большой холл, справа было большое окно, но оно выходило во двор колодец и света почти не было. Он пошёл за Михаилом по тёмному широкому коридору, свет нигде не был включён, однако видно было довольно хорошо. Справа показалась широко открытая дверь, за которой почти в полном молчании в большом зале сидело множество людей за карточными столами. Михаил прошёл дальше, они прошли дверь слева, за которой в таком же большом зале люди играли в шахматы. Потом были комнаты, где люди читали, смотрели телевизор, что-то писали или печатали. Наконец они подошли к противоположной стене коридора, Михаил открыл дверь и пропустил вперёд Александра. Дверь закрылась и наступила полная темнота.

– Сейчас, секунду, я отдёрну шторы, послышались шаги, звук отодвигаемых штор и разом комнату залил яркий дневной свет. Александр даже от неожиданности зажмурился. Он находился в небольшой комнате, перед ним была почти во всю стену широкая стеклянная дверь, выходившая на балкон.

– Теперь я тебя оставлю, а ты проходи, они только начали, так что почти ничего не пропустил.

Михаил ушёл, оставив Александра одного. Тот осторожно приоткрыв стеклянную дверь вышел на широкий балкон. Перед ним расстилалась большая городская площадь, слева из-за деревьев виден был пруд, похоже что в большом парке, справа широкий мост, видно, что через реку, а за ней деревья и вдалеке крыши домов. Александр никак не мог понять, где он. Такого места просто нет в городе. Прямо перед ним за площадью на противоположной стороне стояло огромное здание, тёмное, с колоннами и бронзовыми скульптурами. Вся площадь была устлана большими мраморными плитами, узор которых закручивался к центру, образуя спираль. В центре площади стоял большой каменный стол, поначалу Александру показалось, что он совершенно круглый, но приглядевшись было заметно, что он немного сужен с одного конца. Вокруг стола стояло несколько человек, ещё несколько бродили по площади. Иногда проходили прохожие.

– … если вы считаете, что это праздный разговор обо всём происходящем на этом свете, тогда как размышляют о судьбе человека, об истории человечества вообще и предполагают увязать понятия, по своему содержанию мало друг другу подходящие?

Человек, стоящий за столом, говорил громко и даже с вызовом, обращаясь по—видимому ко всем присутствующим.

– Добавлю, что такие идеи как бесконечность в философии и жизнь человека ограничены сами в себе, во времени, в пространстве и возможности их развития.

– Удручает то, что даже не вникая в суть этих терминов сама мысль о жизни даёт странное ощущение беспомощности, и главное ненужности сих размышлений. Как убеждённый сторонник того, что ничто не исчезает и не происходит случайно само по себе, мысль о том, что результат и решение проблемы осмысления чего—либо остаётся только ради чего-то вот этого самого злополучного и неизвестного «чего-то» и «ради чего!».

– Нет, вы конечно можете это игнорировать, если это вам так угодно, но люди имеют право молчать, а могут и думать вслух, что означает не обращение к кому либо, а видимо просто неосторожно высказанные мысли, которые вдруг приобретают пространственное влияние, как какой-то груз информации, который теперь необходимо принять, опять же по независимым от нас причинам.

– Любая поступающая информация используется и применяется в конечном итоге.

– Но информация, это то заключение о некотором опыте, которое, видимо, принимается и используется людьми, как нечто вполне конкретное и не требующее дальнейших доказательств.

– В одной заметке (существуют такие «заметки на полях» у некоторых людей, если вдруг пришла случайная идея, как им кажется, так вот, чтобы её не забыть … но чаще её забывают не тех же полях) скользнула мысль о том, что бесконечность (там приводилось большое и громоздкое доказательство и я не стану его пересказывать), как конкретная конечная величина, предполагает направленное влияние и влечёт изменение отношения к конкретным величинам. Под отношением подразумевалась средняя продолжительность жизни одного человека к возрасту существования всего человечества.

– Предположим, что эта величина конкретная и представляет некоторое число. Из чего же складывается это число?

– При первом возникновении подобного вопроса в образном восприятии возникают конкретные две величины: толпа и один человек, которые противопоставлены друг другу, но это отнюдь не общество. И на этом, пожалуй, всё и заканчивается, так как при дальнейшем рассмотрении сразу бросается в глаза несерьёзность подобного рассуждения и главное смысл подобного вычисления.

– Может ему он нужен, кто знает?

– Что Я думаю по поводу мысли? Или, что Я подразумеваю под понятием мысль?

– Во всяком случае во мне это некоторое течение неких образов, стихов, музыки, слов, звуков, нетерпения, чувств и потребности «увидеть» конец, который необходим кому-то и тот кто-то даже мне может быть не знаком. Про себя я его называю «смыслом».

– Я тоже склонен считать, что общение между людьми – это обмен «информацией».

– Но возможность общения людей, их необходимость друг другу, невозможность духовной изоляции, всё это несколько удручает своей зависимостью – вот в этом желании вырваться из зависимости я подразумеваю не мгновенное озарение или конкретную величину в отношении, а всем известного и мнимо—понятного фактора объективного понимания природы. А значит каждый вправе высказывать, а точнее понимать и высказывать своё понимание