– Держите! Эх, упустил!

И я поняла, что сейчас при полной поддержке мирных отдыхающих меня поймают, скрутят, а потом…

И вылетела прямо на перегораживающий улицу здоровенный батут.

Истошно визжа и падая, прыгала многочисленная ребятня.

И никакого прохода – лишь запруженная родителями узкая дорожка у самого края набережной.

Сзади преследователи разразились ликующими криками:

– Попалась! Не уйдешь! Эй, куда? Куда побежала?

– Сюрприз! – крикнула я и припустила еще быстрее, на бегу скидывая туфли. И… вверх!

Батут спружинил под ногами, подбрасывая меня в воздух.

– Девушка, а платить? – дико завопила вслед билетерша. – И таким взрослым нельзя!

Но я уже мчалась дальше. Прыжок – вперед и вверх. И-и… Поджать ноги, приземлиться и снова вверх! Вперед, вперед!

Восторженно вопила завалившаяся на батут детвора, орали билетерша и «полупородный» с «качком», я снова взвилась в воздух…

И поняла, что прыгнула с самого края батута! Что инерцией прыжка меня несет через асфальтовую дорожку… прямо в пластиковый бассейн, у кромки которого плавает наполненный воздухом здоровенный прозрачный шар – с радостным пацаненком внутри!

И я лечу прямо на этот шар!

– А-а-а! – Единственное, что я могла сделать, это вытянуть ноги…

Меня швырнуло на шар, истошно закричала женщина, шар упруго прогнулся под пятками… на мгновение я увидела сквозь него перекошенную ужасом физиономию мальчишки, но эластичный материал швырнул меня вверх…

Включились рефлексы, выработанные на занятиях по акробатике. Подброшенная, как катапультой, я взвилась в воздух и… крутанула сальто над водой. Белая юбка заполоскалась в воздухе, как парус… И-и…

– Алле-оп! – Раскинув руки, я приземлилась на противоположной стороне пластикового бассейна. На самом-самом краешке. Пошатнулась, ловя равновесие, удержалась, глянула через плечо.

В ярком свете вечерних фонарей отчетливо были видны барахтающиеся на батуте «качок» и «полупородный». Под их тяжестью рассчитанный на малышей батут прогнулся чуть не до земли… Туго натянутая ткань затрещала… Раздались яростные крики – громче всех орала билетерша.

Я рванула с места – вот только еще одной преследовательницы мне не хватает! Прямо к стоянке плоских, как блины на колесиках, спортивных каров. И запрыгнула на подножку.

– Увези меня отсюда! – хватаясь за плечи сидящего внутри парня в шлеме, крикнула я. – За мной гонятся!

– No problems! – почему-то по-английски откликнулся тот, нажал что-то… и, звучно тарахтя, кар сорвался с места. Сметая помечающие трассу столбики, выскочил на набережную – и понесся вдоль моря. Ветер взвихрил мои волосы, залепляя лицо мне… и моему картингисту!

– Берегись! – завопила я, но было поздно.

Широко расставив ноги, невысокий приземистый мужичок стоял точно посредине набережной и, восхищенно ахая, щелкал фотоаппаратом на все стороны. Вот между этими широко расставленными ногами и въехала узкая морда карта. И подхватила мужика на капот, как куклу на свадебной машине. Живую, дрыгающую конечностями и отчаянно матерящуюся. Картингист ударил по тормозам – его кар завертело на месте. Мужик с воплем завалился внутрь, придавив парня к сиденью. Я соскочила с подножки и бросилась в боковую улицу.

– А номер мобилки оставить? – Отфыркиваясь, как тюлень, парень высунулся из-под барахтающегося сверху мужика. – Я ж тебя вроде как спас! Отличное начало знакомства!

Я аж споткнулась – а ведь он прав, да и парень симпатичный… О боже, совсем с ума сошла, о чем я думаю! Я побежала дальше…

Громко звеня, пестро раскрашенный евпаторийский трамвай приготовился отчалить от остановки… В последнюю секунду я вскочила на подножку. Яркие фонари бульвара мелькали за окном, светясь сквозь переплетение зеленых ветвей загадочным, мерцающим светом. Я опустилась на мягкое сиденье. Ноги невыносимо гудели, ступни жгло, туфли я сбросила у батута, а изодранные чулки от костюма Ассоль свисали клочьями.

– Господи, что же мне теперь делать? – пробормотала я, прижимаясь лбом к прохладному стеклу. Сиденье подо мной мягко качнулось туда-сюда, туда-сюда…

– Девочка! Девочка! – Громкий голос, и кто-то трясет меня за плечо…

– А? Что? – Я резко вскинулась, открыла глаза – яркий электрический свет ударил, как хлыст, заставляя снова зажмуриться. Покачивающаяся надо мной физиономия незнакомой тетки мигнула, исчезла… появилась снова.

– Вставай, девочка! Ты уже в четвертый раз туда-сюда с нами ездишь! Тебе куда надо-то? – требовательно спросила тетка.

Я растерянно огляделась по сторонам: спереди и сзади тянулись ряды пустых сидений. Трамвай стоял.

– А… где мы?

– На вокзале, – неприязненно буркнула тетка. – Платить-то за проезд будешь или как?

Я невольно провела руками по некогда белой юбке… А то я не знаю, что в театральных костюмах карманы не предусмотрены!

– Мне… мне нечем! – прошептала я и почувствовала, как краснею.

– Почему я не удивляюсь? – поднимая глаза к лампам на потолке трамвая, пробормотала тетка. – Вот дура я – пожалела тебя, когда ты отрубилась! Надо было сразу выкинуть! Ну все, накаталась, вали отсюда! Домой иди! – сказала она, подпихивая меня к распахнутым дверям трамвая.

– А… я не дома… я в пансионате живу… – неизвестно зачем сказала я.

– На пансионат так денег хватает, а на проезд – нет! – рявкнула тетка и так пихнула меня в спину, что я чуть не скатилась по ступенькам. – Вот и чеши в свой пансионат! – Дверь с лязгом захлопнулась, и трамвай покатил по рельсам в обратном направлении.

Я стояла и смотрела ему вслед. Из ресторанчика поблизости доносились упоительные запахи, и я тут же вспомнила, что есть нам можно не позже чем за три часа до спектакля, что сегодня представление началось в полдевятого и с тех пор у меня во рту, кроме воды, ничего и не было. Желудок немедленно скрутился в голодном спазме и заорал изнутри: «Есть! Дай! Хочу!» Из вокзальных дверей вывалились два мужика бомжеватого вида. Увидели меня, один свистнул, второй помахал початой бутылкой пива:

– Эй, детка, давай к нам!

Я торопливо нырнула в ближайший переулок и пошла наудачу. Бугристый асфальт больно царапал босые ноги – я то пыталась идти на цыпочках, то на пятках, но невидимый в темноте осколок разбитой бутылки все равно царапнул ногу. Я провела ладонью по ступне – на пальцах осталась кровь. Теперь я еще и хромала. Ну и что мне делать? Босая. Одета в насквозь мокрый от пота, запачканный и кое-где порванный сценический костюм (ох, мне Душка-Череп за него устроит!). Голодная такая, что от боли в животе пополам складываюсь. А денег ни копейки. Я вошла в темную парковую аллею и устало плюхнулась на скамейку… но тут же вскочила и рванула бегом – из-за деревьев появились личности очень неприятного вида и направились явно ко мне. Конечно, не мои недавние преследователи, но слышать, как они кричат и свистят мне вслед, было также страшно. Хоть не погнались, и то хорошо!