Черный каменный блок, вырезанный из цельного куска обсидиана, в высоту был под два метра. Гладкий камень, казалось, пылал внутренним светом. На его вершине стояла инкрустированная драгоценными камнями шкатулка, занимавшая площадь примерно тридцать квадратных сантиметров. Я аккуратно приподнял ее крышку с помощью ножа. Внутри, на бархатном ложе, покоилась сфера с замысловатой поверхностью. Она напоминала ребристый кусок кварца размером с кулак, инкрустированный золотистой проволокой и опутанный проводами. Необработанный драгоценный камень в причудливом декоративном обрамлении.

Я отпрянул в сторону и оглянулся, когда услышал характерный звук у себя за спиной.

Ковиц направил на меня лазерный пистолет. С его разбитого лба стекала кровь. Бледное лицо было искажено злобой.

— Отойди от Понтиуса, мразь, — произнес он.

Это было не самое удачное время, чтобы попадать в ловушку. Я собрался с силами и без всякого физического движения нанес Ковицу удар прямо между глаз.

Такой ментальный выпад, особенно нанесенный с близкого расстояния и в прямой видимости, должен был подействовать на него словно силовой молот. Но Ковиц даже не моргнул.

— Не заставляй меня повторять, — сказал он, наводя пистолет на мою голову.

Комната, похоже, была защищена от ментальных воздействий. Или же что-то в самом воздухе высасывало психическую энергию.

— Вы, должно быть, неправильно меня поняли, — заявил я. — Я просто вышел прогуляться и скорее всего ошибся поворотом.

Наглости мне всегда было не занимать, но сейчас я просто тянул время, стараясь запудрить ему мозги разговором, отвлечь его сознание.

— Что-то сомневаюсь, — прошипел он, шаря рукой позади себя в поисках пульта управления, на котором размещалась кнопка подачи тревоги.

Я ждал. В любой миг он мог оглянуться, чтобы посмотреть, где же находится его цель.

Когда это произошло, я рванулся вперед, выхватывая автоматический пистолет.

Он с криком обернулся обратно и выстрелил, но взял слишком высоко, и выстрел окрасил вспышкой дальнюю стену.

Пригнувшись, я всадил две пули в левую ключицу Ковица, которого швырнуло на распределительный щит, затрещавший при столкновении.

Ковиц рухнул на пол лицом вниз, и вокруг него стала образовываться лужа крови.

Я подбежал к пульту управления дверью. На нем светилась янтарная руна. Ублюдок успел на что-то нажать. Я щелкнул выключателем поля.

Ничего не произошло.

Набил «дайзумнор» на клавиатуре.

Ничего.

Я понял, что влип в крупные неприятности.

За мерцающим силовым полем возник Уризель Гло в сопровождении нескольких бойцов милиции Дома. Я попятился обратно от входа и подобрал лазерный пистолет Ковица, чтобы, когда проход будет открыт, воспользоваться сразу двумя стволами.

Но внезапно какая-то чужая, темная, чудовищная мощь обрушилась на мое сознание, и оно решило покинуть меня.

Придя в себя, я увидел, как на меня сверху смотрит чье-то лицо. Красивое лицо с пустыми глазами. Губы начали что-то произносить, но потом лицо вспыхнуло огнем и расплавилось, и я понял, что это только сон. После чего проснулся по-настоящему, вернувшись в мир, в котором не было ничего, кроме боли.

* * *

— Хватит, не убей его, — произнес чей-то голос.

Другой рассмеялся в ответ, и спазмы острой боли скрутили мой мозг, легкие и живот.

— Достаточно, я сказал! Лок!

Послышалась разочарованная ругань. Агония отступила, и остались только онемение и пульсирующая на заднем плане боль.

Я понял, что распластан на огромном деревянном кресте, пристегнут к нему наручниками на запястьях и лодыжках. Кроме легинсов, сапог и запекшейся крови, на мне больше ничего не было. И свежая кровь продолжала сочиться из моего носа.

Я открыл глаза. Мясистые пальцы держали перед моим лицом мою же инквизиторскую инсигнию.

— Узнаешь это, Эйзенхорн? Я сплюнул кровь.

— Думал, что пошныряешь тут, а потом покажешь значок и все обделаются от страха? — Уризель Гло убрал инсигнию и уставился мне в лицо. — Это не сработает с Домом Гло. Мы не боимся таких, как ты.

— Тогда вы… и в самом деле глупцы, — прохрипел я. Он ударил меня по лбу открытой ладонью, вжимая мою голову в крест.

— Думаешь, друзья помогут тебе? Мы скрутили всех. Они все вон там, в тюремном блоке.

— Я говорю серьезно. Другие тоже знают, где мы. И вам действительно не стоит портить отношения со служителем Инквизиции, и не важно, насколько, на ваш взгляд, он милосерден.

Гло склонился надо мной, сложив руки домиком:

— Не беспокойся. Я не недооцениваю Инквизицию. Просто не боюсь ее. А теперь мне бы хотелось получить ответы на некоторые мои вопросы.

Он распрямился и отошел в сторону. Я увидел грязные камни стен камеры и двойной люк, выходящий на каменные ступени. У проема стояли и пристально смотрели на меня лорд Оберон Гло и курильщик обскуры, которого я видел в библиотеке. Кораблевладелец Горгон Лок оседлал грязную деревянную скамью, стоявшую поблизости. На его правой руке поблескивало странное приспособление — что-то вроде перчатки из металлических полос, заканчивающихся иглой на каждом пальце.

— Заблуждаешься, Гло. Ответы давать придется вам.

Уризель кивнул Локу, и тот поднялся и подошел ко мне, шевеля пальцами, увенчанными иглами.

— Это струзианский нейронный бич. Наш друг, господин Лок, весьма сведущ в его применении. Он предложил помочь в проведении этого допроса.

Лок схватил меня за горло голой ладонью, задрал мне голову, и его облаченная в перчатку рука исчезла из поля моего зрения.

Секундой позже в мои легкие и сердце вонзились ледяные копья боли, а дыхательное горло скрутил спазм. Я начал задыхаться.

— Образованный человек вроде тебя знает все о выходах нервных окончаний, — произнес Лок. — Это же знают и струзии. Они предпочитают не просто колоть их… им нравится выжигать их. Я обучался у одного из их священных палачей примерно год. Вот, например, этот захват удушает тебя. А заодно останавливает сердце.

Я едва мог слышать его. В ушах грохотал тревожный набат, а зрение затуманили цветные пятна и слепящий свет.

Он отвел перчатку. Боль и удушье прекратились.

— Вот так запросто я могу остановить твое сердце. Спалить мозг. Ослепить. Ну и так далее.

Собравшись со всеми остававшимися силами, я улыбнулся и сказал ему, что его сестричка сочла меня более умелым любовником, чем его самого.

Иглы впились в мое лицо. На какое-то время я снова отключился.