Внезапно его лицо нахмурилось, словно он что-то понял, и дед произнес:

— Ну что же, мы это так не оставим, в суд подавать надо. И подадим, решение экзаменационной комиссии оспорим. Пусть тебе устроят дополнительную переэкзаменовку с независимыми экспертами. Ну надо же, тебя, лучшую студентку на курсе, вышибли с треском! Но я, кажется, понял, кто за всем этим стоит…

Таня снова принялась успокаивать разбушевавшегося деда. И тот внезапно согласился, что не стоит лезть в бутылку. Даже отменил визит к адвокату, который запланировал на ближайший день.

А Таню не покидало неприятное ощущение — как будто приближается что-то страшное.

Никакие апелляции не помогли. И поступить ни в один из других вызов Таня так и не смогла, убедившись в том, что дядя Леня действительно очень могущественен. Ибо в том, что все это были его козни, она не сомневалась.

Приближался ее восемнадцатый день рождения. Таня знала, что старики готовятся посвятить ее в тайну существования трастового фонда за границей — снова случайно услышала, как они шептались об этом ночью на кухне.

Если у нее будут деньги, размышляла девушка, она сможет обеспечить бабушке с дедом ту жизнь, которую те заслуживали. И, помимо всего прочего, получить образование на платном факультете в России или за границей.

Тем самым открыв сезон охоты на дядю Леню Чеха.

Как-то в конце августа, незадолго до начала нового учебного года, Таня, несмотря на то, что больше не была студенткой, отправилась в Ленинградскую областную научную библиотеку, поскольку теперь самостоятельно постигала премудрости юриспруденции. Однако у нее внезапно разболелась голова, и она вернулась домой раньше обычного. На подходе к дому, мимо нее на большой скорости промчались три черных джипа, обдав ядовитыми выхлопами. Вдруг почувствовав, что засосало под ложечкой, Таня бросилась наверх. Бегом поднявшись к себе на этаж, девушка заметила, что дверь их квартиры приоткрыта, и удивилась: странно, ведь дед с бабушкой всегда трепетно к таким вещам относились…

Войдя внутрь, она увидела плачущего деда, который на коленях стоял перед лежавшей на ковре бабушкой и, держа ее руку, шептал:

— Зина, Зиночка, не умирай… пожалуйста, не умирай…

Бабушка не умерла. Однако врачом прибывшей «Скорой помощи» был диагностирован инфаркт миокарда, и старушку увезли в больницу. Дедушка был сам не свой, все время молчал, только вздыхал. И Таня, понимая, что тот от нее скрывает что-то, пожелала узнать правду.

— Что случилось? — странным тоном повторил старик вопрос внучки. — А то, Танечка, случилось, что я едва бабушку на тот свет не отправил. Потому что… — Он замолчал, глотая слезы, но, собравшись с силами, продолжил: — Потому что я с самого начала понял, что за твоим отчислением стоит тот же человек, который… который причастен к смерти твоих родителей. Ведь ты, Танечка, думаешь, что они погибли в автокатастрофе. Это мы с бабушкой так тебе сказали семь лет назад, но это неправда. Мы тебя обманывали, уж извини… А на самом деле они были убиты по приказу одного криминального авторитета, живущего в Москве. Собственно, чтобы быть от него подальше, мы сюда и переехали. Но мерзавец и тут нас нашел…

Таня поняла, что дед ведет речь о дяде Лене Чехе.

— Так вот, я решил, что надо этой вакханалии положить конец… Тот субъект бывает ведь и в Питере, на экономические симпозиумы приезжает, вернисажи открывает. Он же большой меценат и друг деятелей культуры. Вот я и отправился на один такой вечер, подошел к нему, высказал в лицо все, что о нем думаю, и потребовал оставить тебя в покое. Меня его охрана, конечно же, на улицу выбросила. А сегодня… сегодня его люди сюда заявились, угрожали, пистолетом размахивали. Вот у бедной бабушки инфаркт и случился…

Таня сжала кулаки. Конечно, поступок деда был глупый, эмоциональный, однако опять выходило, что дядя Леня Чех принес беду в ее семью.

Взяв с деда слово, что тот больше не будет ничего предпринимать, не посоветовавшись с ней, Таня стала считать дни до своего совершеннолетия. Ибо тогда она наконец получит доступ к деньгам — а вместе с этим и к новой жизни. Той самой, в которой страдать и мучиться суждено будет только дяде Лене Чеху.

В ночь накануне дня рождения Таня (девушка навещала бабушку в больнице — старушка вначале шла на поправку, но потом внезапно имел место рецидив) вышла в темноте на улицу и увидела, что начал моросить мелкий дождь. Взглянув на часы, она поняла: наступило уже седьмое сентября. Значит, она стала совершеннолетней. Итак…

Татьяна вышла с территории больницы, как вдруг дорогу ей перегородил черный джип. Невдалеке маячили еще два. Девушка мгновенно все поняла и попыталась сообразить, что намереваются сделать подосланные дядей Леней головорезы. Ведь, несмотря на то, что она владела приемами самообороны, справиться с дюжиной молодых вооруженных мужиков ей вряд ли удастся. Но подготовиться к встрече все равно следовало.

Однако никто и не думал стрелять или нападать на нее. Мимо джипа плавно проплыл черный «Мерседес» с тонированными стеклами и остановился перед Таней. Одно окно открылось, и она увидела дядю Леню Чеха.

— Танечка, бедняжка, на тебе лица нет! Извини, что мои соколы тебя напугали. С днем рождения, деточка!

Он распахнул дверь и произнес, хлопая по заднему сиденью, на котором восседал сам:

— Я же сказал, что мы еще встретимся. Вот и встретились. Поговорить не желаешь?

Таня видела, что ее взяли в кольцо люди дяди Лени. Конечно, у нее не было никакого желания беседовать с этим мерзавцем, но отказываться в такой ситуации от его предложения было бы верхом глупости. Поэтому она опустилась на кожаное сиденье. Тихо хлопнула дверь, и автомобиль тронулся с места.

Дядя Леня, достав что-то из кармана, протянул ей коробочку.

— Ты ведь моя крестница, как-никак… И вот настал твой восемнадцатый день рождения, Танечка!

Таня, не открывая, положила коробочку на сиденье со словами:

— Если вы хотели меня поздравить, то считайте, что справились с этим. Теперь все?

Дядя Леня усмехнулся.

— Какая ты, право, нелюбезная, крестница! Даже не хочешь взглянуть, что я тебе дарю? Посмотри, какая красота!

Он сунул ей под нос уже раскрытую коробочку, в которой, переливаясь камнями, лежали дорогущие сережки. Отстранив его руку, Таня сухо сказала:

— Впечатляйте своими подарками кого-нибудь другого. Повторяю, если у вас все, то я предпочту выйти. Немедленно.

Она попыталась открыть дверцу автомобиля, но та была заблокирована.

— Танечка, нельзя же быть такой суровой! Хотя когда ты сердишься, то так похожа на свою покойную матушку! А наденешь серьги, станешь прямо вылитая Маргоша…

Повернувшись к мужчине, Таня отчеканила:

— Не смейте так называть мою маму!

Дядя Леня хмыкнул: