Каратаев ответил, что имеет о них самое поверхностное представление — это, мол, звезды, сжавшиеся от собственной тяжести в крохотные невидимые точки, про которые наука ничего толком не знает.

— Совершенно верно, — ответил профессор. — Вблизи черной дыры искажаются все известные нам свойства пространства и времени. Но кое-что мы все-таки знаем. Если вы, Чингиз Платонович, будете падать на черную дыру, то для вас самого все закончится довольно быстро — ваше тело пересечет горизонт событий, за который не может вырваться даже свет, а потом будет всосано в сингулярность в разорванном на частицы виде. Но для внешнего наблюдателя это будет выглядеть так, как если бы вы приблизились к границе черной дыры и застыли там навсегда. С точки зрения внешнего наблюдателя вы никогда не пересечете эту границу — ваше время как бы остановится. Этот парадокс невозможно понять, его можно только принять.

Каратаев, по воспоминаниям профессора, был одновременно вдохновлен и напуган услышанным.

— Ну что ж, — сказал он, — тогда продолжим эксперименты.

Для начала решено было проверить, как будет меняться субъективное время Чингиза Каратаева при увеличении суммы до миллиона долларов. Наличность была разбита по двум одинаковым красным сумкам «Пума», ремни которых скрестились на груди предпринимателя наподобие пулеметных лент (это было сделано не только для удобства транспортировки, но и для равномерного распределения финансовой гравитации). Профессор Поташинский повесил на грудь Каратаева электронный хронометр, взятый им в лаборатории; второй такой же хронометр, синхронизированный с первым, остался в офисе. Целью эксперимента было сравнить показания хронометров после трехчасовой прогулки Каратаева по городу. Сам Поташинский должен был идти в десяти метрах впереди, чтобы выяснить, сумеет ли он первым заметить те материальные ценности, которые притянет финансовая гравитация Каратаева.

В опыт, однако, вмешались непредвиденные обстоятельства. Когда Поташинский с Каратаевым вышли из офиса, сработала вмонтированная в урну бомба, которая убила Каратаева на месте и отбросила Поташинского в сторону, повредив профессору позвоночник. Поташинский увидел, как к трупу Каратаева подбежал человек в маске, подхватил обе сумки, закинул их в багажник стоявшей неподалеку машины и скрылся на ней.

Через несколько лет выяснилось, что нападение совершил штатный киллер выборгской преступной группировки Саша «Зольдат»: бандитам стало известно, что через офис предпринимателя проходит крупная сумма наличных. Но в первые дни после трагедии подозрение пало на Поташинского.

Пока следствием занималось МВД, Поташинскому приходилось несладко: сонные московские опера никак не могли взять в толк, о чем он говорит, и даже начали подозревать, что профессор симулирует сумасшествие. Затем, в связи с серьезностью похищенной суммы, к следствию подключилось ФСБ — и там профессор неожиданно нашел очень внимательных слушателей. Делом заинтересовался сам легендарный генерал Шмыга, возглавлявший в то время 6-е главное управление ФСБ, занимающееся различной паранормальной и околонаучной тематикой — и, выйдя из больницы, Поташинский был зачислен в штат в качестве консультанта проекта, которому Шмыга дал поэтическое название «Зеленый Коридор».

В конце девяностых и начале нового тысячелетия работа по проекту шла медленно и сводилась в основном к повторению уже поставленных покойным Каратаевым опытов: денег в стране не хватало, и только крупные суммы наличности, проходившие иногда в качестве вещдоков по другим делам, позволяли кое-как продолжать исследования. Опыты ставились на молодых добровольцах из числа офицеров ФСБ, которых с легкой руки генерала Шмыги стали называть «баблонавтами». С тех пор этот термин так и прижился.

Удалось окончательно установить, что «эффект Каратаева» действительно существует, и крупные суммы денег способны вызывать трансформацию реальности. Однако выяснились два дополнительных обстоятельства. Во-первых, трансформация происходила только в том случае, если деньги, пускай на короткое время, переходили в собственность баблонавта (для временного зачисления средств на их счета была создана специальная схема, на которой мы не будем останавливаться). Во-вторых, все изменения затрагивали только внутреннее измерение баблонавта и никак не фиксировались физическими приборами. В опыте, во время которого погиб Каратаев, секундомеры не показали бы никакой разницы, сколько бы он ни ходил по улицам. Но Поташинский продолжал считать, что смерть предпринимателя была не напрасной.

— Так уходили из жизни герои нашего детства, — сказал он в сохраненном видеозаписью мемориальном слове, — персонажи «Туманности Андромеды», «Магеллановых Облаков» и «Страны Багровых Туч». Такими были романтики, когда-то сделавшие нашу страну великой…

Поскольку скудное финансирование не позволяло ставить сколько-нибудь значительных экспериментов, Поташинский в эти годы вел напряженную теоретическую работу — и сделал несколько важнейших открытий, что называется, на кончике пера. Его выкладки до сих пор считаются некоторыми физиками чистым шарлатанством, хотя даже они соглашаются, что задействованный им математический аппарат остроумен и нетрадиционен. Сомнения вызывает попытка соединить уравнения теории относительности и квантовой механики с такой областью знания, как теория нервной перцепции. Это, по образному выражению одного из специалистов, «какой-то сплав железа с говядиной». Тем не менее выводы, к которым пришел профессор, поразительны.

Дадим слово самому Поташинскому (профессор старается изъясняться так просто, чтобы поняли даже мы с вами):

«Простая параллель с теорией черных дыр позволяет видеть, что должна существовать сумма денег, личное обладание которой приведет к подобию гравитационного коллапса, ограниченного рамками одного сознания. По аналогии с радиусом Шварцшильда, при достижении которого происходит образование черной дыры, назовем эту сумму порогом Шварцмана. Его величина может быть рассчитана на основе нестационарного решения уравнений гравитации Эйнштейна, которое предложил в 1923 году А. А. Фридман. В память о великом математике назовем загадочное измерение, в которое попадет человек, чье состояние превысит пороговую сумму, пространством Фридмана.

Нестационарность решения означает, что величина этой суммы должна заново рассчитываться каждый год на основе множества экономических показателей. Ее точное значение в настоящий момент засекречено; скажем только, что порог Шварцмана успели пересечь многие российские бизнесмены.

Расчеты показывают, что после пересечения этого порога никакой реальной информации о внутренней жизни сверхбогатого субъекта получить уже нельзя — хотя внешнему наблюдателю по-прежнему будет представляться, что тот способен вступать в общение и обсуждать широкий круг тем, от футбола до бизнеса. Это сложно понять на бытовом уровне, но внешний наблюдатель будет иметь дело с релятивистской иллюзией, наподобие кажущейся остановки времени у границы черной дыры, только наоборот: в нашем случае время остановится в сознании баблонавта (американские физики называют этот эффект «концом истории»). Кроме того, все находящиеся за порогом Шварцмана баблонавты будут воспринимать одну и ту же сингулярность — пространство Фридмана одинаково для всех! Но что именно увидит попавший в него баблонавт, мы, скорей всего, никогда не сумеем узнать. И вот почему.