Слухи о «галантности» Орлова дошли до императрицы, и та написала Алексею: «…услышала я, что у вас пропал перстень с Моим портретом в чесменскую баталию, тотчас заказала сделать другой, который при сем прилагаю, желая вам носить оный на здоровье. Потерян перстень, вы выиграли баталию и истребили неприятельский флот; получая другой, вы берете укрепленные места».

Под «укрепленными местами» Екатерина явно подразумевала Дарданеллы, но Орлов давно решил, что сей орех ему не по зубам.

19 мая 1772 г. Россия и Турция заключили перемирие, которое действовало в Архипелаге с 20 июля. В это время дипломаты попытались заключить мир, но условия сторон были явно несовместимы. Согласно условиям перемирия, турецкие военные корабли формально должны были оставаться в своих базах. Кроме того, турки в Архипелаге, то есть по берегам Эгейского моря, включая порты Малой Азии, были обязаны «судов не делать, а уже сделанные не спускать, спущенные же на воду не вооружать».

Алексей Орлов потребовал от командиров русских судов и корсаров пресечь снабжение Константинополя продовольствием как на турецких, так и на французских судах. Он приказал разослать по средиземноморским портам Европы свой манифест, в котором предостерегал нейтральные нации от доставки туркам провианта.

В подтверждение своих слов Орлов 18 октября 1772 г. отправил к Дарданеллам эскадру С.К. Грейга. В ее составе были корабли «Победа», «Три Святителя», «Всеволод»; фрегаты «Надежда», «Африка», «Победа», «Парос», «Григорий», «Констанция» и бомбардирский корабль «Молния».

Но глава Коллегии иностранных дел Никита Панин напугал Екатерину угрозой появления французского флота в Средиземноморье, в результате чего 20 августа 1772 г. Орлов получил рескрипт императрицы, где содержалось требование пропускать в турецкие порты нейтральные суда с провиантом. Орлову ничего не оставалось иного, как выполнить приказ императрицы.

Блокада русским флотом Дарданелл привела к большому росту цен на рынках Стамбула. Но голода там, увы, не было из-за подвоза провианта на французских судах и сухим путем с Балкан и Малой Азии, а также по Черному морю.

29 ноября 1772 г. Алексей Орлов писал графу Панину, что задержал шесть французских судов, которые везли пшеницу в Константинополь. На борту их найдены турецкие письма и контракты, по которым шкиперы договорились с турками о перевозке султанского хлеба с румелийского берега в столицу. Но из-за навязанных ему императрицей ограничений французов пришлось отпустить в Константинополь, ограничившись устным предупреждением.

Сейчас известно, что Франция не была готова к войне, и Екатерина допустила большую ошибку, пробив брешь в русской блокаде. Да и Орлов мог быть поумнее и не только не наказывать корсаров за захват французских судов, а наоборот, пообещать им смотреть на все сквозь пальцы.

22 октября 1772 г. четыре корсарских фрегата под Андреевским флагом в сопровождении русского бомбардирского корабля «Молния» внезапно напали на крепость Чесму на побережье Малой Азии. Был высажен десант в 530 человек. Но взять крепость не удалось, и ограничившийся разграблением окрестностей десант был принят на суда отряда.

Рассказ о кампании 1772 г. я завершу приключением уже известного нам лейтенанта Панаиоти Алексиано. Ночью 9 сентября 1772 г. он на фрегате «Святой Павел» подошел к острову Станчио и высадил десант. Греки, воспользовавшись внезапностью, овладели небольшой турецкой крепостью Кеффано, где было взято 11 пушек. За это Екатерина II наградила Алексиано орденом Св. Георгия 4-й степени.

23 сентября 1772 г. Алексиано на «Св. Павле» захватил у острова Родос турецкий трекатр (небольшое торговое судно).

20 октября 1772 г. Орлов получил сведения, что перемирие с турками закончилось, но в Египте об этом не знали, так как с Константинополем не было связи по морю. И Алексиано на своем «Св. Павле» и с корсарской гребной фелюкой, которой командовал грек Паламида, отправляется «за зипунами» к устью Нила. Замечу, что оба судна на походе шли без флагов, спасибо хоть «веселый Роджер» не подняли. Как уже говорилось, фрегат «Св. Павел» – это торговое судно длиной 28,7 м и шириной 7,6 м. Орудийные порты были замаскированы. И фелюка тоже ничем не отличалась от сотен таких же фелюк, плававших в Восточном Средиземноморье. Таким образом, суда Алексиано, не вызвавшие никаких подозрений у египтян, спокойно вошли в гавань Дамиетты[25]. И уже в порту корсары открыли огонь.

Остальное читатель может представить себе сам, вспомнив эпизоды из англо-американских фильмов, где пираты врываются в порты Карибского моря.

Я же процитирую приглаженное и чуть романтическое изложение событий из донесения Орлова Екатерине II: «Как скоро начал он (Алексиано. – А.Ш. ) подходить ближе и поднял на фрегате и фелуке российский флаг, то неприятель, будучи сим потревожен, произвел из судов и крепостных стен пушечную пальбу, однако и тем не мог защитить одного небольшого своего судна, которым вооруженная фелука легко овладела, а лейтенант Алексиано, пользуясь сим смятением, решился атаковать неприятеля в порте; почему, невзирая на производимый с трех сторон огонь, пошел он прямо в середину двух больших судов, где, бросив якорь, тотчас вступил в бой, который сперва продолжался с великою с обоих сторон жестокостью и отчаянием через 2 часа, а потом, увидя неприятель немалое число убитых и раненых из своего экипажа, а притом разбитие судов и появившуюся течь, начал бросаться в море для спасения жизни и на шлюпках, барказах и вплавь пробираться к берегам, чему и из других судов последовали экипажи, и сим решилось наконец сражение. Лейтенант Алексиано, по потоплении двух разбитых судов и по взятии фелукою несколько других мелких, удалился от крепостных пушечных выстрелов, стал на якорь на рейде и простоял тамо до другого утра в ожидании прибытия Селим-Бея и других судов из Александрийского порта. 22 числа перед полуднем, увидя в море под турецким флагом идущее прямо к Дамианскому порту судно и считая, что на оном помянутый бей находится, изготовился к новому сражению и как скоро оное подошло ближе к фрегату, то Алексиано, подняв российский флаг, сделал несколько по нем выстрелов, а сия нечаянность бывшего на судне неприятеля столь сильно устрашила, что он без всякого сопротивления опустя флаг, отдался военнопленным и перевезен фелукою на фрегат и другие взятые в порту суда; в числе пленных был помянутый Селим-Бей с тремя главнейшими агами, разными другими офицерами и служителями, коих всех осталось 120 человек турков, на судне же найдено: Магометов штандарт, 7 знамен, 4 серебряные перья, значащие отличное турецких офицеров достоинство и заслуги, за которые жалует султан сими знаками, булов 4, топорков 3, щитов 3, большие литавры, 2 флага и 8 пушек с множеством разного оружия».

Обрадованный Орлов даже отказался от своей доли добычи, отдав ее Алексиано и его сподвижникам. Лишь знамена были отправлены в Италию, а оттуда – в Петербург.