— А как вы считаете, почему это могло произойти? — спросила Кэти.

— Вероятно, дело в изоляции. На острове любой вид способен просуществовать дольше, чем на материке, он может эволюционировать по-своему, с собственной скоростью, в своей особой природной нише.

«Очень верно, — подумал Картер, — и этим вполне могут объясняться некоторые аномалии мадагаскарской находки. Но как быть с нашей роскошной окаменелостью с озера Аверно?» На протяжении тысячелетий итальянский «сапожок», как любые другие нынешние страны и континенты, смещался и изменялся, но вот уже две сотни миллионов лет он оставался составной частью того, что ученые именовали Лавразийским континентом. Апеннинский полуостров не был подвержен серьезному внеземному воздействию в виде падения крупных метеоритов, и даже образование Альп, имевшее место в кайнозойскую эру, можно было не считать в геологическом смысле большим событием.

— А могу я задать вам в некотором роде личный вопрос? — спросила Кэти.

Картер отвлекся от размышлений.

— Задайте, а я скажу, могу ли я вам ответить, — добродушно отозвался Руссо.

— Зачем вы здесь, в Нью-Йорке? Вы просто гостите у вашего старого приятеля, профессора Кокса, или вы занимаетесь тут какой-нибудь работой?

Удивительно, как эта девчонка порой попадала в точку. Руссо растерялся и посмотрел на Картера. Как раз в этот момент прозвенел звонок. В аудитории стало шумно.

— И того и другого понемногу, — ответил Картер за своего товарища. — Хорошая новость — профессор Руссо будет вам доступен для неформального общения. Плохая новость — та работа, которой мы занимаемся, как бы выразиться… вас не касается. Жду всех на следующей неделе. Не забудьте закончить свои семестровые работы и оставить их для меня в деканате.

Студенты направились к выходу, а Картер повернулся к Руссо.

— Ну, как тебе понравилось преподавать в Штатах?

Руссо медленно покачал головой.

— Не так уж плохо. Но было бы гораздо лучше, если бы можно было курить.

— Придется тебе обратиться к декану за специальным разрешением.

— Что, можно обратиться?

— Если честно, нет.

После обеда в факультетской столовой, где Руссо имел сомнительное удовольствие познакомиться с деканом, Стэнли Макки, Картер до конца дня трудился в лаборатории. Доставили аргоновый лазер, и техник с медицинского факультета несколько часов подряд обучал Картера и Руссо тому, как с ним обращаться. В целом принцип работы лазера Картер себе представлял, но начать работу с ним собирался не раньше следующей недели, он хотел для начала посмотреть, как лазер поведет себя с фрагментами челюсти смилодона, не так давно подаренными университету. Этот материал не имел большого научного значения, и в нем не было опасных газовых полостей.

Ровно в шесть часов вечера, когда Картер внимательно читал главу инструкции по пользованию лазером, послышался автомобильный гудок, прямо около металлических дверей лаборатории.

— Картер? — окликнул друга Руссо.

— Да? — отозвался Картер, не отрывая глаз от книги.

— Твои друзья. Похоже, это они приехали.

Картер не сразу поверил. Он посмотрел на часы. Он договорился с Бет, что будет готов ехать за город в шесть, а она, чтобы ему было проще, условилась с Беном и Эбби, что они подъедут на машине прямо к лаборатории.

Картер сунул руководство по работе с лазером в дорожную сумку, где лежали его вещи, и надел кожаную куртку.

— Ну, как думаешь, справишься тут без меня? — спросил он у Руссо.

— Я уже большой мальчик, — ответил Руссо. — И сегодня пойду на нью-йоркскую вечеринку, — сказал он, помахав хеллоуинской открыткой-приглашением от Билла Митчелла. — Желаю хорошо провести время.

Снова послышался гудок. Картер поспешно выбежал на улицу.

Бет сидела на заднем сиденье. Картер уселся рядом с ней.

— Прошу прощения, — сказал он и поставил сумку себе под ноги. — Надеюсь, я не заставил вас долго ждать.

— Нет проблем, — отозвался Бен, обернулся, чтобы посмотреть в заднее стекло, и немного отъехал назад.

— Мы собирались остановиться по пути и поужинать, — сообщила Эбби, сидящая рядом с мужем. — Примерно в полутора часах от города есть чудесный маленький ресторанчик, с лосиной головой над стойкой бара и всякое такое.

— Звучит заманчиво, — сказала Бет и сжала руку Картера. «В последнее время, — подумала она, — рядом на заднем сиденье мы сидим только в такси. А сейчас все гораздо романтичнее».

— Бет говорит, что ты сейчас трудишься над чем-то потрясающим, — заметил Бен, ведя машину на запад, по загруженной транспортом Хаустон-стрит.

— Ты мог бы рассказать, что это за работа, — спросила Эбби, — или это что-то строго секретное?

Бет гадала, как ответит Картер. Обычно он почти не говорил о своей работе, а о теперешнем проекте — особенно, и Бет чувствовала себя немного виноватой из-за того, что вообще упомянула об этом в разговоре с друзьями.

— Я прежде ничего подобного не видел, — сказал Картер. Изумление, прозвучавшее в его голосе, удивило даже Бет. — Очень крупная глыба явно вулканической породы, но при этом в ней окаменело прекрасно сохранившееся ископаемое.

— А это редкость? — спросил Бен через плечо, лавируя между другими машинами, пытавшимися, как и он, выбраться на Вест-Сайдское шоссе.

— Это не просто редкость, это практически невозможно. Тем более что, судя по имеющимся у нас эмпирическим данным, этот камень — почти ровесник расплавленного ядра нашей планеты, самой Земли.

— Но как такая древняя порода может содержать ископаемое? — удивился Бен. — Даже банкиру известно, что жизнь на Земле началась значительно позже.

— Вот именно поэтому наша находка так загадочна.

Картер говорил так взволнованно, немного подавшись вперед, что Бет, глядя на него, подумала, что он похож на мальчишку.

— Мы взяли пробу непосредственно с окаменелости…

— А я думала, что вы еще не пользовались лазером, — вмешалась Бет.

— Не пользовались. Мы все сделали по старинке, с помощью долота. Скололи маленький фрагмент с кончика когтя.

— И что, по-твоему, это докажет? — спросил Бен.

— Мы отправили материал в медицинскую лабораторию, чтобы с помощью углеродного датирования определить приблизительный возраст материала. Самое потрясающее, что мы получили совершенно нереальные результаты.

— Что ты хочешь этим сказать? — спросила Эбби. — Что значит «нереальные»?

— Это значит, что наша окаменелость старше любой когда-либо существовавшей в мире формы жизни. Она старше динозавров, низшего планктона, мха, амеб. Это существо жило, если хотите, до зари времен.

Несколько секунд все молчали.