«Интересно, если бы сейчас меня увидел Саша, что бы он сделал?» – почему-то мелькнула мысль, но девушка тут же ее отогнала.

Лешка ухаживал как мог. Потом пошел провожать ее домой. Лиля выпила совсем чуть-чуть, но все равно хмель ударил в голову. Ей вдруг захотелось покадрить этого парня, захотелось узнать, понравилась ли она ему. Она схватила Лешу под руку, тесно прижалась головой к его плечу… И вдруг ощутила поцелуй на своих губах – дерзкий, уверенный. Голова закружилась, Лиля почувствовала, как падает куда-то, падает. Она позволяла себя целовать и целовала сама, обняв парня за шею, поддавшись порыву и всей душою желая, чтобы это мгновение не кончалось.

Когда объятия разомкнулись, Лиля зарылась в растрепанные ветром волосы. Она чувствовала себя неловко, так неловко, что даже не могла смотреть Леше в глаза.

– Ну, вот мы пришли, – проговорила, переминаясь с ноги на ногу. – Я тут живу…. Пойду я…

– Давай… – так же неуверенно пробормотал Леша.

Когда Лиля заскочила в подъезд, закрыла за собой тяжелую металлическую дверь и прижалась к ней, сердце бешено стучало.

– Фух, – перевела она дух и прислушалась к удаляющимся Лешиным шагам.

– Все по плану, мероприятие намечено, – доложил Марат в трубку.

– Ну смотри, – ответил Шеф и, как всегда не утруждая себя прощанием, отключился.

Марат бросил телефон на кровать и сам упал рядом.

Дожили! Теперь его что, всегда будут контролировать по каждой мелочи? То ли было раньше… О, раньше Марат держал в страхе весь район, стоя в центре сети своих дилеров. Наркотики приносили хороший доход, но более того – они давали почувствовать собственную власть над людьми. За них унижались и убивали, их ненавидели и желали более всех других жизненных благ. Сам Марат, конечно, не потреблял, только иногда что-то легкое, по мелочи, но очень и очень осторожно – перед глазами и так достаточно было примеров, как легко сделаться рабом очередной дозы. Это только сначала думаешь, что ты царь и потребляешь для себя, для кайфа, зато потом выясняется, что никакой ты не царь – только жалкий, ничтожный червь. О, Марат навидался их – лощеных, самоуверенных, которых вскоре уже едва можно было узнать из-за вечно красных, воспаленных глаз, трясущихся рук… Он даже научился с первого взгляда определять перспективного для себя клиента.

Первое время, встретив в школе Саньку Сазонова, единственного сынка Николая Сазонова, вонючего мента и виновника всех Маратовых несчастий, он хотел было подсадить мальца на наркоту. Однако, присмотревшись к мальчишке, понял: не выгорит. Было в этом парне нечто такое… прочное, вроде не бросающееся в глаза и вместе с тем основательное, глубинное. Узнав, что Сашка не пьет, Марат вовсе не удивился: его предположения полностью подтвердились. Ну хорошо. Как говорил когда-то дедушка Ленин, мы пойдем другим путем.

И путь вскоре нашелся. Шеф запросил для своих внутренних дел мясо.

Профессор, как его называли приближенные, или Анатолий Палыч, был мастером своего дела – ковал неокрепшие юные души с мастерством виртуозного кузнеца. Он уже не впервые собирал всякие группировки и союзы, направляя их на нужные мишени. На Палыча можно было положиться.

Как и предполагалось, Сазонов легко попался на крючок, сам Марат при этом лишь едва засветился – мол, мимо проходил, – однако сумел подсунуть мальца профессору. И теперь оставалось только пожать урожай.

– Ненавижу! – прохрипел Марат, стискивая подушку, словно это было горло обоих Сазоновых. – Ненавижу!

И эта была абсолютная правда. Именно ненависть заслоняла в нем все остальные чувства. Именно она поднимала его по утрам на проклятую работу, заставляла терпеть и ждать…

Николай Сазонов когда-то, застав Марата врасплох, заставил его выложить ряд сведений и подставить Шефа. Ну что же, пришел черед расквитаться.

* * *

Хорошо, что Лиля сама отменила встречу. Не пришлось выкручиваться – ложь Сашка не выносил.

Он появился на площади у «Олимпа» где-то без четверти час. Заметно было, что организаторы митинга подошли к вопросу грамотно – именно сегодня администрация округа организовала у рынка, который был совсем рядом, народную ярмарку. По дороге Санек заглянул и туда, посмотреть краем глаза. Ярмарка была в самом разгаре. Ясно было, что сегодня людей на рынке особенно много, не исключено, что часть из них после представления заглянет и в торговый центр… Нетрудно было догадаться, что некоторые пацаны после митинга непременно забредут и на рынок. Что начнется!..

У «Олимпа», в небольшом сквере перед зданием, потихоньку уже собиралась жиденькая массовка – несколько десятков пенсионеров в советского вида старых пальто.

– Вот бы Сталина сюда, он бы разогнал всех торгашей, – услышал Санек в толпе чей-то желчный шепот.

– Ничего, наше время еще придет. Доживем ли только? – прошамкал другой.

«Скоро начнется», – понял Саня.

И действительно, в толпе возникло несколько плотных, коротко стриженных молодых людей с сосредоточенными лицами. Они деловито сновали туда-сюда и быстро соорудили нечто вроде помоста, на который поднялся средних лет полноватый мужчина.

– Братья! Товарищи! Приветствую вас! Большое спасибо, что пришли сегодня на митинг, не остались равнодушными к судьбе своей Родины и, в конце концов, наших с вами детей, – хорошо поставленным баритоном произнес он. – Мы собрались здесь, чтобы выразить гражданский протест против произвола торгашей, которых поддерживают власти. Сейчас перед вами выступит видный деятель нашего движения – Нового патриотического союза. Поприветствуем его!

Санек ожидал, что это будет Палыч, но вышел совсем другой дядька, хотя и начал говорить очень похожие слова. Саша отошел к соседнему дому и наблюдал за всем со стороны, не смешиваясь с толпой.

Пацаны с тусы, видимо, решили прийти на митинг организованно. То тут, то там узнавал Санек знакомые физиономии. Пока признаков нетерпения парни не выказывали, вели себя степенно, но это было затишье перед бурей. Очевидно же, что у каждого из них руки сейчас чешутся и ждут они только потому, что знают: впереди предстоит веселье.

Вскоре площадь наполнилась огромной толпой народа. Большинство ее составляли спортивного вида парни разных возрастов. К «Олимпу» подтянулись не только местные, но и пришлые пацаны из других районов, видимо, клич прошел по всей Москве. Саньку стало не по себе: вот заваруха будет!

На импровизированной сцене появился Палыч – обвел глазами площадь, победоносно улыбнулся. Молодцеватый, подтянутый и собранный, чисто выбритый, он выглядел просто великолепно. Харизматично – так, кажется, это теперь называется.

Оратор начал говорить – казалось бы, дельные и правильные вещи. Только Санек был настроен критически и сразу же уловил то, чего не замечал раньше. Палыч весьма искусно манипулировал понятиями, лозунгами и прописными истинами, произносил разумные и справедливые фразы, с которыми согласился бы каждый, и тут же добавлял что-нибудь двусмысленное. Доверчивый слушатель автоматически воспринимал это тоже как правду… Но то была уже не правда, а тщательно замаскированная ложь.