- Если дела так пойдут и дальше, загрузитесь чаем по самый клотик. Не думаю, что Поттинджер теперь выпустит из своих цепких рук то, что отвоевал.

На «Бристоле» Мэгг и Рэнсом провели два часа и отбыли, сердечно распрощавшись с гостеприимным капитаном Мансфилдом. Впрочем, честь многословного прощания полностью принадлежала Мэгг, так как Сильверстайн был весьма задумчив и отделался парой вежливых фраз. Выслушав кучу комплиментов от Мансфилда (в обществе графа и его матросов Мэгг весьма изголодалась по комплиментам), гости отправились обратно на «Счастливицу». Через некоторое время оба корабля подняли паруса и двинулись - один в Англию, а второй - дальше на юг.

Мэгг переоделась (она умудрилась посадить пятно на светлое платье и теперь переживала по этому поводу, хотя Хатти и уверила ее, что все отстирает) и отправилась на поиски капитана. На мостике стоял Таннерс, а потому Мэгг постучалась в капитанскую каюту.

- Войдите.

Сильверстайн сидел за столом, на котором были разложены карты. Мэгг подошла, заглянула в переплетение линий, которое ни о чем ей не говорило, и спросила:

- Значит, мы зайдем в Кейптаун?

- А вы желаете приобрести еще платьев? - поднял брови Сильверстайн.

- Можете шутить по этому поводу сколько угодно, Рэнсом, но я с удовольствием прогуляюсь по городу.

Граф скривился.

- Не думаю, что это разумно.

- Почему? Ведь Капская колония наша. Я читаю газеты.

- Но вы никогда тут не бывали. - Граф отложил перо. - Кейптаун - не самое безопасное место для молодой английской леди. Там полно всякого отребья, не говоря уж о готтентотах. Последние, правда, бегут из Кейптауна в знак протеста, но не все.

- То есть в городе совсем небезопасно? И там не живут приличные леди и джентльмены? - прищурилась Мэгг.

Сильверстайн ответил с видимой неохотой:

- Живут.

- Тогда не вижу причин, почему я не могла бы сойти на берег.

- Причина - я этого не желаю.

- Я не обязана подчиняться вашим желаниям, капитан!

- Обязаны! - рявкнул он и поднялся. - Пока мы находимся в этом плавании, я за вас головой отвечаю, а значит, вы будете повиноваться мне! Помнится, в Лондоне вы твердо это обещали!

- Но ведь ничего не случилось, когда мы были в Пуэрто-дель-Кабрас!

- Фуэртевентура - богом забытая глушь. А Кейптаун - это перевалочный пункт для всех, кто путешествует по двум океанам. Послушайте моего совета, мисс, и оставьте эту идею.

- Вы же сами сказали мне про платья… там, на «Бристоле»…

- Я пошутил. У меня было хорошее настроение.

Мэгг расстроилась. Во-первых, она уже понадеялась, что ей удастся хотя бы пару часов походить по земле, которая не качается под ногами, а во-вторых, ей действительно нужно было попасть хоть в один магазин.

Решив, что шипеть на графа разозленной кошкой абсолютно бесполезно, Мэгг выбрала другую тактику.

- О, но я очень прошу вас, капитан! - Девушка быстро-быстро заморгала, губы задрожали, так что было похоже, что она сейчас расплачется. - Мне так нужно в магазин! Мне неловко говорить зачем, но поверьте, женщинам необходимо иногда покупать такие вещи!

- Нижнее белье? - в лоб спросил Рэнсом. Мэгг не ожидала от него подобной прямоты. Впрочем, что с него взять.

- Да, нижнее белье. И если вы сейчас предложите послать за ним матроса, я залеплю вам пощечину.

- Я предложил бы послать матроса вместе с вашей Хатти.

- То есть мне на землю сходить нельзя, а Хатти вам совершенно не жаль? - возмутилась Мэгг, позабыв о только что сыгранной роли маленькой расстроенной девочки.

- Хатти - девушка простая и привыкла к подобной жизни, - не сдавался Рэнсом. - А вам трущобы Кейптауна ни к чему.

- А если я попрошу вас сопровождать меня?

- Вы меня попросите?

- Да! - Мэгг умоляюще сложила ладони. - Я вас очень прошу!

- Гм. - Подобного Сильверстайн, похоже, не ждал и отчего-то растерялся. Мэгг удивилась: что она сказала такое особенное?

- Это «да» или «нет»?

- Скорее «нет», чем «да».

- Но почему? Вы ведь самый храбрый и самый сильный на этом судне. Вы сможете меня защитить. И вы дворянин, значит, моя честь не пострадает.

- Гм, - снова сказал Рэнсом. - Дело не в вашей чести, Мэган, хотя и она важна. Дело в том, что я желаю избежать любых неприятностей, которых можно избежать.

- Ненадолго, всего на пару часов! Вас просит дама, милорд. Не отказывайте в просьбе!

Она снова сделала вид, что собирается заплакать, - с отцом это всегда срабатывало: лорд Ливермор не переносил женских слез. Бывают черствые люди, которым все равно, пусть даже девушка рыдает в три ручья, но граф Сильверстайн, на счастье Мэгг, к таковым не относился. Для достоверности мисс Ливермор шмыгнула носом.

- Ну хорошо, хорошо, - проворчал капитан. - Я выйду с вами в город на два часа. Но потом, мисс Ливермор, вы будете паинькой.

До Кейптауна дошли за четыре дня. Все это время Мэгг старалась быть с капитаном очень любезной, чтобы он не передумал по поводу ее визита в город. Сильверстайн, кажется, раскусил ее уловки, но никак не прокомментировал. Он вообще был задумчив в последние дни и редко встречался с Мэгг взглядом. Даже когда трапезничали вместе, смотрел в свою тарелку или в бокал с вином.

Мэгг же наблюдала за ним украдкой, стараясь, чтобы ее косые взгляды никто из матросов не заметил, хотя и сомневалась, что эти люди способны понять такие тонкости, как поединок взглядов. Мэгг нравилось думать, что они с графом играют в это. Девушка устраивалась на палубе с книжкой, но садилась так, чтобы видеть мостик, где чаще всего находился капитан, который знал здешние воды лучше, чем кто-либо другой.

Рэнсом носил свою треуголку в любое время дня и ночи, но из-за жары отказался от кителя и щеголял в полотняном жилете с костяными пуговицами и белой рубашке, у которой подворачивал рукава. Вид его сильных обнаженных рук почему-то успокаивал Мэгг. Она окончательно уверилась: когда рядом такой человек, не может случиться ничего плохого.

Да и откуда взяться этому плохому на корабле, где вся команда - словно одна семья? Проводя на палубе немало времени, Мэгг привыкла к присутствию матросов, выучила их имена, узнала их незамысловатые истории. Кое-кто из моряков полжизни провел в нищете, кого-то не раз ранили в портовых драках, а кто-то раньше имел проблемы с законом. Теперь они были людьми капитана Сильверстайна - и обожали его до потери сознания. За полтора месяца плавания Мэгг поняла почему.

Сильверстайн держал людей в строгости и справедливости. За провинность полагалось наказание, но не чрезмерное; капитан не делал вид, будто он выше их всех, он просто являлся лидером, командиром, и это чувствовалось в каждом его движении, в каждом властном жесте. Ему подчинялись, потому что подчиниться ему было приятно. Исполняя его приказы, матросы пели. Он всегда думал о людях, а не о том, что в трюмах у него товар.