— Нет. Я поела. Ты хотел накормить меня овсянкой?

— Да нет. По расписанию в твоем рационе сегодня рыба.

— А… и надень футболку! — выкрикнула и зашла в уборную.

— Не нравится то, что видишь? — послышалось из-за двери.

— Бесишь! Вот и все!

Сказала гадость и на душе стало легче, и как будто часть стыда где-то делась.

Значит решено, буду говорить разные подлости, а там будет видно.

В столовой было как всегда — многолюдно. Слава Богу!

Ели мы молча и рыба мне казалась дерьмом, а не едой. Аппетита ноль! Раньше бы так! А то пихала в себя все что под руку попадется!

Целую неделю я была сукой, а вот Карпов неумолимым деспотом!

Он так меня загонял на тренировках, а еще плюс то, что я ела половину из того, что должна была, ведь свой аппетит я потеряла в лесу вместе со слезами, поэтому умудрилась похудеть больше чем за предыдущую неделю!

Короче — более чем должна!

Смотрела на себя в зеркало и не верила, что в нем отражаюсь я!

— Вот и плюс из всей этой ситуации, — говорила сама себе стоя в новом белье, которое купила недавно.

— Это ты о каких плюсах говоришь? — в дверях появился Карпов, да-да, именно Карпов! Не Сергей, которым был ранее!

— Не важно. Ты почему так тихо подкрадываешься? А может я голая! — сложив руки в стороны, испепелила его своим взглядом.

— Не голая, а в белье. — поправил меня этот негодяй, а заодно прошелся блудными глазами по моему телу. — Но если ты так настаиваешь, то мы можем это произвести.

Парень приближался ко мне как хищник к добыче. Чтобы не попасть в эти лапы я отошла назад и бросила в него подушкой со словами:

— Не смей!

— Ах так! — Карпов быстро поднял подушку и швырнул ее в меня.

Бегали вокруг кровати как малые дети и все было прекрасно, просто прекрасно, до того момента, пока загребущие руки не поймали меня и не привлекли к своему телу.

Мои руки были заведены за спину, а горячее дыхание обжигало шею. От такой зарядки моё бедное сердце колотилось как бешеное, а тут еще такая ситуация!

Черт бы все это побрал!

— Набегалась?

Сергей

— Набегалась?

Этот вопрос можно было понять двояко: в первом случае имеется в виду слово в его прямом значении, а вот во втором — наоборот.

Именно во втором значении я его задал.

Мне надоела беготня Яны и ее избежание меня уже целую неделю! Да никаких сил терпеть эту хрень у меня не осталось!

Я хотел Яну, своего Комара, своего Пончика! Хотел откусить лакомый кусок пирога, которого так жаждал! Глотнуть прохладной воды, а не мочи, которую мне предлагали!

Каждый раз что-то было: отговорки, ссоры которые специально подстраивались, и в этом я уверен! Но не сегодня, не сейчас! Я возьму то, чего так хочу! Да и Яна не против, но чего ломается?! Ведь я уже не раз замечал ее голодный взгляд который блуждал по моему телу.

Я дал девушке достаточно времени для того, чтобы она восстановилась и могла получить удовольствие, а не боль.

Даже в первые дни после секса, который я буду помнить вечность, я давал ей меньшие нагрузки и все с тем намерением, что к концу недели я их смогу увеличить, но в вертикальном положении…

Но Яна умудрилась много сбросить на этой неделе. Правда я не понимал, как ей это удалось: ела так как всегда, нагрузки не слишком увеличились, а вот вес — уменьшился.

— Отпусти, — прошептала она.

— Нет. Не в этот раз. Не уйдешь.

Чтобы эта уточка ничего не успела квакнуть, я поцеловал ее. Сначала страстно, настойчиво после чего начал постепенно уменьшать темп и переходил к нежностям, о которых так мечтал.

На этот раз можно было расслабиться и не быть таким добрым к этой чудачке. Я хотел ее взять так, чтобы она запомнила на всю свою жизнь, чтобы выкрикивала моё имя, когда кончает, чтобы в уголках глаз собрались слезы от удовольствия, чтобы весь лагерь слышал, как нам хорошо!

— Это нам помешает, — шептал на ухо, которое уже успел облизать, а в тот момент руки снимали ненужную одежду.

Эта девушка жаждет ласки, а вот я, как настоящий мужчина, должен исправить все… показать границы дозволенного и недозволенного, отключить ее разум и заставить быть мне подвластной, разжечь огонь неизведанных размеров, пропустить ток через ее тело так, чтобы оставить после себя след в Яниной голове, мыслях, чтобы я имел там комнатку, а Яна могла возвращаться в нее мыслями не один раз…

Затуманенный разум и взгляд, именно это было со мной в предыдущий раз. Но в тот раз меня привела в чувство ее нетронутость, и я должен был принять все свои действия под контроль, а вот сейчас ничего не сдерживает, поэтому я и отдался в лапы похоти и наслаждения.

Яна уже давно не брыкалась, а позволила мне уложить свое тело на кровать.

Это я сделал очень резко, от чего был немножко в шоке, а в голове всплыла мысль: насколько желание может застилать глаза?

Чтобы искупить вину, я начал целовать Яну с такой нежностью на которую был только спроможен.

Подушечками пальцев вырисовывал замысловатые узоры на ее теле, которое уже давно покрылось гусиной кожей. Интересно — от удовольствия, или страха?

— Тебе страшно? — я смотрел в карие глаза, но страха там не было, а только желание.

— Нет… и если ты сейчас остановишься — я тебя убью, — а это она серьезно, как ни крути — глаза не врут…

Я снова припал к припухшим губам, но надолго там не задержался, шея также требовала внимания. За ней начал спускаться к груди, образуя при этом дорожку из поцелуев.

Я никуда не спешил, а наоборот — хотел сполна насладиться моментом, зная, что этой девушке в любой момент может влезть в голову какой-нибудь бзик, но не сейчас… сейчас Яна отдалась чувствам, так же, как и я…

С каждым моим вождением языка по соскам, девушка выгибала свое тело как змея — она требовала разрядки. Но сначала я хотел довести Яну до бешенства, а уже потом к первому оргазму ее жизни — он должен быть для нее мощным и незабываемым.

Языком прошелся от края соска и до ложбинки между грудями, а уже там позволил себе сделать знак, чтобы завтра в душе девушка вспоминала эту ночь, чтобы не забыла.

В шортах уже давно тесно и некомфортно, но я потерплю!

В комнате было достаточно темно, но не настолько, чтобы я не мог увидеть, что Яна закусывает нижнюю губу и выгибается навстречу моим ласкам.

— Черт, — прошипел я сквозь сжатые губы, потому что от этой картины, что видели мои глаза, можно было обкончить все трусы и без всякой мастурбации!