— Покиньте мою каюту!

Заколов покачал головой. «А ты ведь врешь, продюсер, — собирался сказать он. — У Ларисы не могло быть такой фотографии. На снимке мы не позируем, нас сфотографировали со стороны сквозь витрину через мощный объектив».

Но высказать подозрение Тихон не успел. На столе продюсера зазвонил телефон. Кастелли взял трубку, выслушал сообщение, коротко ответил и подавленно рухнул в кресло.

— Антонио погиб, — пробормотал Кастелли.

— Что? — Блонди Ивановна шагнула к продюсеру. — Как это случилось?

— Спросите у него, — указал итальянец на Тихона. — Мне сказали, что Мартина убил Заколов. Убийцу ищут, а он…

Теперь Тихон понял, что означали единственные слова Кастелли, сказанные по телефону: «он здесь». Итальянец предупредил, что подозреваемый на корабле. Раз так, за ним уже едут. Оправдания сейчас не помогут. Пора уходить.

Тихон направился к выходу.

— Хватайте его! — крикнул продюсер.

Стоявшая на пути блондинка заглянула в глаза Заколову, увидела там холодную решительность и шагнула в сторону. Тихон хлопнул дверью.

Он спустился на нижнюю палубу и выбежал на причал. Со стороны пансионата к морю направлялся милицейский «уазик». Бежать от него по дороге было бессмысленно. Недолго думая, Тихон спрыгнул на катер и завел двигатель. Если сухопутный путь отрезан, он уйдет водным. И не по морю, где его будет хорошо видно, а по реке.

Двигатель взревел, катер тронулся, набирая скорость, пенный след пробороздил прибрежную гладь, вильнул в устье реки, и вскоре лес поглотил шум моторки.

Тремя километрами выше по течению катер миновал причаленную к берегу весельную лодку аргонавтов, обдав их веером брызг. Переодетые в древнегреческую амуницию матросы беспомощно взирали на угнанный катер. Им уже сообщили, что судном завладел убийца. Один из матросов отважился выпустить стрелу. Но бутафорский лук выплюнул стрелу не далее десяти метров. Техника двадцатого столетия посмеялась бензиновыми выхлопами над греческими героями.

Однако спустя полчаса матросы заметили дрейфующий по течению катер и перехватили его. Стало ясно, что угонщик сошел на берег и исчез в горах.

Открывая глаза она уже знает, что ничего не увидит. Она под землей, в пещере, в жуткой темнице, которая может стать ее могилой. Она лежит на острых камнях. Ей холодно, страшно и хочется пить. На этот раз к прежним мучениям добавляется неприятное покалывание на голове.

Лариса кладет пальцы на лоб, нащупывает содранную кожу с подсыхающей кровью. Память возвращает последние минуты, когда она нашла ужасную кость, побежала, ткнулась головой о препятствие и потеряла сознание.

«Дура! Я испугалась какой-то кости и получила разбитый лоб. Надо держать себя в руках. Нельзя поддаваться панике», — накручивает остатки воли Лариса.

Что-то колет ее за пальцы. Еще и еще. Что-то шевелится. Кошмар! По окровавленному лбу ползают муравьи. Их много! Они лезут в глубь раны.

Лариса вскакивает, пытается отряхнуться, бьет себя по лбу и отгоняет насекомых криком:

— А-а! Оставьте меня. Идите прочь, гнусные твари!

Она сует палец в рот, чтобы лизнуть прыщ от укуса. На язык попадает раздавленный муравей. На вкус он кисленький, и уже не кажется мерзким.

«А вдруг, их можно есть», — осеняет Ларису.

Она отправляет в рот сразу несколько муравьев, выковырянных из раны. Давит их языком, мусолит во рту, пытается проглотить и — выплевывает. Невыносимо! Она питается собственной кровью.

Лариса ощупывает окружающее пространство, стараясь понять, откуда она прибежала. Бесполезно! Она ничего не видит и не сможет найти обратный путь. А нужно ли?

«Там не было муравьев, а здесь они есть. Это хорошо или плохо? У муравьев должен быть путь наружу. Или они могут вечно жить под землей? Эх, был бы рядом Тихон, он знает все о пауках и, наверное, о муравьях. Он бы подсказал, как выбраться из подземелья. Господи, когда же он меня спасет?»

Ладонь девушки ложится на холодный гладкий сталактит. Видимо, об это изваяние природы она шарахнулась головой. Отняв руку, Лариса ощущает на пальцах влагу. Опасливо лижет пальцы. Вода!

Она вспоминает, как словоохотливый водитель, везший их из аэропорта, расписывая красоты Абхазии, объяснил, что сталактит означает с греческого «натекший по капле». Сталактиты могут выглядеть в виде сосулек, наростов, причудливых гребней. А натечное образование снизу, растущее в виде конуса или колонны, называют сталагмитом. Когда они срастаются, получается сталагнат. Веками капля по капле природа ваяет подземную красоту. Но в темноте сталактит становится коварным, хотя сейчас подарил ей надежду спасение.

Лариса проводит рукой по мокрому сталактиту и жадно сует пальцы в рот. Вода! Спасительная вода! Какое счастье! Руки мечутся от камня ко рту. Напиться невозможно, но как же приятно чувствовать на губах капельки влаги.

Через некоторое время Лариса устает. Минутная радость улетучивается, ее вновь накрывает уныние.

«Чему я радуюсь? Капли воды не спасут меня. Я одна в страшном подземелье. Если останусь на месте, то умру. Надо идти, но куда?»

Движение ее рук ставится медленным. В какой-то момент Лариса чувствует холод с внешней стороной ладони. Она вспоминает, что с помощью облизанного пальца можно определить направление ветра. Поднимает вверх мокрый палец, медленно поворачивает.

«Кажется, с одной стороны чуть-чуть холоднее. Это из-за дуновения воздуха. Пещера не замкнута. Где-то рядом есть выход!»

Лариса осторожно идет навстречу едва уловимому потоку воздуха. Прежний вывих ноги почти не беспокоит ее. Наученная горьким опытом, она бредет осторожно, ощупывая стены и невидимые препятствия перед собой. Временами она опускается на четвереньки и продиралась ползком.

«Я выберусь. Я найду выход. Я на правильном пути, — подбадривает себя Лариса и находит положительные моменты в вынужденном заточении. — Здесь я точно похудею, и буду выглядеть классно! Такое приключение лучше всяких диет. А когда я выберусь, все обрадуются, будут сочувствовать и уважать меня. Даже заносчивый Антонио начнет помогать мне на съемках. А я поступлю великодушно, и не стану говорить, что оказалась в ловушке из-за его приставаний».

Лариса облизывает палец и поднимает руку.

«Где воздух? Кажется, сзади. Неужели я прошла и заблудилась? Черт побери!»

Она мечется, пытаясь найти нужное направление. Откуда воздух? Где выход? Неожиданно она слышит глухой нарастающий гул. Замирает, прислушивается. Это шум моторной лодки. Где-то рядом люди. Там вода!!!

Лариса бросается на шум. Она спешит, карабкается вверх по узкому наклону и кричит:

— Я здесь! Помогите!

Ей кажется, что на катере плывет Тихон. Он разыскивает ее и сейчас услышит ее голос. Он вытащит ее из жуткой пещеры. Лариса кричит снова и снова. Шум мотора достигает наивысшей силы и начинает стихать. Катер удаляется! Лариса в панике.