– Ты… – Я хватала ртом воздух, слова оскорбления застряли у меня в горле, зубы сжались. – Мне просто не хочется, чтобы вы обращались со мной так, будто я марионетка в вашей больной игре. Я хочу знать, что здесь происходит, вся эта таинственность загоняет меня в…

– Нерон же сказал, – проговорил он, нетерпеливо проводя кончиком языка по нижней губе. – Мы едем в Лидс. Что еще ты хочешь знать?

– Как насчет всего остального? С чего бы мне вдруг возвращаться, если ты только что спас меня от убийц?

Он бросил на меня веселый взгляд, прокладывая путь по узким темным улочкам. Снаружи угрожающе загрохотало.

– Значит, понимаешь, что я тебя спас?

– Ты такой невыносимый…

Снова он лишил меня возможности действовать.

– Пристегнись лучше, чудо-девочка.

Чудо-девочка?

– Нерон сказал, ты дашь мне ответы.

– Ты получишь свои ответы, обещаю. Но сначала нам нужно изменить твою внешность.

С огромной неохотой я позволила отвлечь себя от темы.

– К чему менять мою внешность?

– Ты же не думаешь, что мы можем спокойно гулять по Лидсу, когда твои друзья, семья и организация – все думают, что ты мертва?

Я проглотила свой гнев.

– Тогда какой вообще смысл возвращаться? – Трепетание сердца при мысли о том, чтобы вернуться домой, пусть и ненадолго, я проигнорировала.

– Нерон считает, что тебе нужно подвести итоги. Что-то вроде… встряски.

Я непонимающе уставилась на его профиль, невольно заметив, как на подбородке виднеется светлая щетина.

– И как именно должна мне помочь поездка туда, где у меня отняли все?

Притормозив на светофоре, Уилл повернулся и посмотрел прямо на меня. Вся его веселость вмиг улетучилась, а на лице застыло выражение, которого я не поняла. С такого расстояния я рассмотрела, что в его левом глазу янтарно-карий цвет смешался с темно-синим и занял почти половину радужки. Почему-то это усиливало пронзительность его взгляда.

Когда Уилл заговорил, его голос звучал мягко и задумчиво.

– Тебе стоит увидеть своих родителей и дру-зей в последний раз, чтобы попрощаться.

Жар прилил к щекам, слезы жгли веки. В панике я отвела взгляд и посмотрела на улицу перед нами, которая расплывалась передо мной, блестящая и влажная.

– Как… – наконец выдавила я. – Как это сделать? Вы же сказали, что я ни в коем случае не должна связываться с ними.

Невыносимо долго ничего не было слышно, кроме стука дождя по лобовому стеклу и шума дворников, потом Уилл откашлялся.

– Ты не станешь связываться с ними. Они не узнают, что ты там.

– Мы будем наблюдать за ними так же, как ты наблюдал за мной? – презрительно пробормотала я, радуясь, что снова взяла себя в руки. – Что, если они что-то заметят, если…

– Да просто я точно знаю, где они. – Теперь он вдохнул, но это звучало не так, как обычно, а как капитуляция. Он смирился.

Дурацкая, абсолютно безумная догадка поднялась во мне, когда Уилл осмелился бросить еще один взгляд в мою сторону, вероятно, чтобы убедиться, что я не потеряю самообладания.

– Мы едем на твои похороны.

Я понятия не имела, что думать или чувствовать, когда сняла куртку и, словно марионетка, зашла в гостиную. Дождь стучал в окна, и в воздухе витал запах сгоревших поленьев.

Уилл отвез нас обратно в дом и поднялся по винтовой лестнице в мою комнату, сказав, что соберет наш чемодан.

К горлу подступила тошнота. Мне предстояло посетить собственные похороны. Если предположить, что в тот вечер, когда он меня похитил, я стала жертвой пожара в квартире, тогда по времени мы успевали, правда, я точно не знала, сколько длилось путешествие на машине. – Но неужели они это всерьез? Неужели Нерон и остальные действительно так распорядились?

Прежде чем я успела продолжить мысль, Уилл с синим чемоданом в руке снова спустился по лестнице.

– Ты голодна? – поинтересовался у задумавшейся меня, опуская чемодан и засучивая рукава рубашки. – Стоит выехать как можно раньше, и нам еще нужно покрасить твои волосы, но если ты..

– Нам нужно что?

Уилл раздраженно вдохнул.

– Покрасить твои волосы. Нужно быть осторожными, чтобы тебя не узнали в Лидсе.

Я приоткрыла рот и снова закрыла. Что тут скажешь?

– Так что, ты голодна?

– Неужели я выгляжу так, словно голодна? – фыркнула я.

Выражение его лица не изменилось.

– Ты выглядишь так, словно хочешь меня убить. К сожалению, это не вариант, и ты должна помнить, что я просто следую инструкциям.

Прежде чем я успела бросить в ответ очередное оскорбление, он схватил стул из кухни и направился в ванную.

– Тебе неинтересно, какой цвет я выбрал? – крикнул он через плечо.

Последовав за ним, я остановилась в дверном проеме. Парень возился с двумя тюбиками над раковиной.

– Я не твоя игрушка. Ты не можешь просто решить и покрасить мне волосы.

– Это вовсе не моя идея. Ничего из этого не является моей идеей, тебе уже следовало это понять. – Он не смотрел на меня, смешивая жидкости вместе. Появился сильный запах, который напомнил мне о посещении вместе с мамой парикмахерской, в которую она водила меня в детстве. – Вот. – Уилл бросил мне пустую коробку с изображенной на ней брюнеткой с блестящими волосами и широкой улыбкой. – Уверен, такой цвет подойдет тебе идеально.

Нежный горький шоколад.

После ночи с Нийолом и последовавшей за этим катастрофы я действительно подумывала о том, чтобы покрасить волосы, провести черту и почувствовать себя новым человеком – в надежде, что угрызения совести и ненависть к себе тоже исчезнут, – но так и не сделала этого, потому что у меня не осталось мотивации ни на что.

А теперь? Теперь у меня не осталось сил сопротивляться такому пустяку, как новый цвет волос. Что поделаешь, я все равно больше не чувствовала себя самой собой. Если не сейчас, то когда еще появится время для нового начала…

Я накинула старое полотенце на плечи и встала перед зеркалом, а Уилл надел перчатки. О боже, как я выглядела! В глазах светилась тревога, под ними залегли лиловые тени. И я понятия не имела, что буду делать в следующую минуту: судорожно кричать или разрыдаюсь.

Я села на стул, и Уилл растер жидкость на ладонях, прежде чем осторожно потянуться за одной из прядей.

– Скажи, если будет больно, – пробормотал он, не глядя на меня, и начал наносить краску.

Я ничего не ответила. Слишком велика была опасность, что потеряю самообладание.