– Умотал? В одну каску, с перепугу? Да он крут, – оценил Кейн. – Станет местным Йети, будет пугать туристов…

– По энергии его не высмотрят, – задумчиво отметил Райнер. – Отпечаток незнакомый, и оформился не до конца.

Верно. К Колвену и его подчиненным эсперам можно не обращаться.

– Куда этот Лукас денется? – зевнул Кейн. – Несовершеннолетний, погода не летная. Где-то в теплом спокойном местечке отсиживается. Он все-таки ребенок, а не гений побегов. Проверим его друзей, знакомых, адреса в окрестностях, по которым пускают без документов, и далее по списку.

– Этим и займемся, – сообщил я, – в приоритетном порядке. Пока к трупу из автобуса не прибавился второй. Если, конечно, счет именно такой.

Два осторожных взгляда, и тишина. Лишь прилетал через приоткрытое окно гул с улицы, и булькала пузырьками вода в аквариуме.

– М-м-м, – протянул Кейн с той интонацией, когда нужные слова никак не подбираются, а сказать надо. – Может, мы сами?

Началось…

– Гены дело такое, – вздохнул он и радостно напомнил: – А учитывая, как ты пообщался с Вебером… Все эти вопли, щепки, осколки. И вообще. Маэва тогда переживала, что его зубы и кровища на ковре не вписывались в интерьер.

– Она ничего не понимает в интерьерах.

– Вполне официально пообщались, – прокомментировал Райнер, уткнувшись в монитор, – его куратор рядом стоял.

– Ага, стоял, – согласился Кейн, – но недолго. От ковра после еле отодрали!

Лучше бы завернули и выбросили.

– А выход Колвена? – Кейн ностальгически улыбнулся. – С той речью: «Это совершенно непозволительно…», ах. Жаль, не узнаем вторую часть предложения. Вот не мог ты дать ему закончить, а потом уже?… Он так и не огласил нам свой список непозволительного. А мы, между прочим, поспорили, что именно шло первым пунктом…

Что же никто в тот вечер видео не снял? С каждым разом эта история обрастает такими деталями…

– Спросить его?

– Нет-нет, – замотал головой Кейн. – Пусть остается тайной. Ладно. Это был единственный на моей памяти нескучный разбор предупреждений! Да и принимая во внимание, что Вебер ляпнул про…

Позже я и решил, что раз он это ляпнул, к тому же мне в лицо, то правды там мало. Не настолько идиот ведь, чтобы намекать на свою причастность к смерти Елены, причем в нашем офисе. Видимо, исключительно поддеть пытался. Возможности расспросить его об этом не представилось. Случилась Маэва с ультиматумом и отпуск на месяц, а после Вебера след простыл. Невелика была потеря. Но теперь…

– Мы разыщем младшего Вебера, – подал голос Райнер. – И все выясним.

– Вперед.

– Тут срочное. – Райнер клацнул компьютерной мышью. – На волейбольном матче между школами игрок со скамейки запасных «завис», откачать не могут. Девочке четырнадцать лет, физиологических причин не нашли. Врачи со стадиона в ступоре. Нам заскочить по пути, или…

– Или. – Я шагнул к двери, прочитав то же письмо с телефона. Инициация? То годами тихо, то повалило. – Проверю.

Райнер кивнул. Кейн что-то невнятно пробормотал и щелкнул пальцами, аквариум расчертило пестрым зигзагом. Когда-нибудь Принцесса пробьет стекло и влепится хозяину в болтливую физиономию…

Пусть ищут. Остается дождаться новостей – от них, от Ланса, от Хлои. Больше тут рыть нечего. Да и другие дела никуда не делись, в том числе по фонду. Всегда навалом умников, желающих поживиться за чужой счет.

Стадион находился недалеко, матч был в разгаре. Забитые ряды сидений, нескончаемый гул, ободряющие крики. Многовато людей, и разойдутся нескоро, последняя партия только началась. На скамейке запасных перешептывались игроки, косясь на пустое место рядом. Итак, варианты. Первый – зависшая дева приняла что-то и ее вырубило, второй – словила какой-нибудь психоз, третий – устроила показательное выступление от обиды на судьбу. Согласно истерике в блоге, из главного состава команды ее убрали несправедливо. Ну и четвертый – возможно, наш случай. Стало плохо среди толпы, нырнула в Поток и потеряла счет времени. Или с ней это впервые: попала случайно в ментальные края, и сейчас не понимает, что происходит. Последний расклад самый опасный. Очнется и натворит чего с перепугу, а вокруг полно народа, включая детей.

В коридоре металась взволнованная чета, очевидно, родители. Дама рыдала, пытаясь просочиться мимо охранника, тот равнодушно врос в проем. Махнув удостоверением фонда перед его носом, я толкнул дверь и шагнул через порог. Девочка сидела на кушетке с безмятежным выражением конопатого лица. Взгляд в одну точку, внешняя расслабленность, дыхание при этом тяжелое, побелевшие пальцы вцепились в края сиденья. Где она, было ясно на уровне ощущений. Прожженное насквозь пятно, вырезанный силуэт с фотографии. Никого нет дома, пусто. Стопроцентно наш случай.

Врачи топтались рядом. Один считал пульс, второй размахивал пузырьком с чем-то вонючим, третий как раз говорил, что надо вызвать скорую, и пусть там разбираются, что с девицей. Итак, мнения разделились. Из коридора донеслись причитания, что-то упало. Надеюсь, не охранник. Надо решать проблему, пока родители дверь не вынесли.

Достаточно внимательнее присмотреться, и почувствуется напряжение воздухе – легкое, но отчетливое. По умолчанию раздражающее, абсолютно лишнее здесь. Зияющая черт знает чем дыра, на которую так и просится крышка. Если прекратить сдерживаться, все сработает само, по старой памяти. Просто звон, выпущенное что-то, рывок вглубь. Он там. Выключатель. Поддавался со скрипом, сопротивление было нехилое. Понятно. Вляпалась в сценарий, потерялась, о боже, где выход. Будет сложнее… В висках стрельнуло залпом, кабинет превратился в сплошной фон. Знакомое покалывание, с каждой секундой жгло сильнее. Для аналогичного эффекта можно сунуть пальцы в розетку. А они еще ноют, что им, видите ли, больно… Вдох. Больше усилий, вперед, до упора. Конец. Юная дева вздрогнула и распахнула глаза. В них мелькнул страх пополам с осмысленностью. Отлично, очнулась. И никому мозг не вынесет – по крайней мере, ближайшие три дня. А за это время ей объяснят.

Она вскочила, в панике огляделась. Ну да, опять эта паскудная реальность. Заминка была секундной, после оптом – всхлипы, сопли, слезы. Ворвавшаяся внутрь мать протолкалась сквозь врачей и стиснула дочь в объятиях, завыв в унисон. Ясно, в кого та уродилась… У всех заложило уши. Зато воздух становился обычным, жжение стихало. Терпимо. Скоро пройдет, эта не сильная. Едва стало потише, начались выяснения, что же все-таки случилось. И родители, и врачи быстро согласились со мной, что тут необходим психолог. Я вызвонил куратора Монти, он задолжал за прошлый раз, пусть отрабатывает. Забирает ее в клинику, и далее по регламенту. Заботливая мать предложила мне подвезти их с «бедным ребенком немедленно». Дождутся отдельной машины, за ними уже выехали. Шесть лет назад, с похожего вызова я увез Хлою, из музыкальной школы, где так же ученица «зависла». Только, отвиснув, успела барьер сломать давней сопернице, которая у нее все первые места на конкурсах уводила. Не то чтобы специально полезла, но…