А Макс упитывается моим состоянием, этой реакцией, усиливая эти ощущения, продолжая погружаться в меня пока я не затихаю.

— Это было… — начинаю я, задыхаясь, но у меня не хватает слов.

Только сейчас замечаю, что моё тело как-то неудобно размещается на постели. А когда заставляю себя приоткрыть глаза, понимаю, что незаметно переместилась с центра кровати на край, и теперь половина моего туловища находилось в опасной близости от пола, которое легко поддерживал Макс.

— Это ещё не всё, — вдруг говорит он, и я замечаю на его губах удовлетворенную улыбку.

— В смысле? — удивляюсь, потому что два раза подряд для меня уже собственный рекорд.

— Я ещё не кончил! — уведомляет Максим, легко разворачивая меня в своих руках. Опускает меня животом на мягкую подушку, слегка оттопыривает мои бёдра, и толкается в меня ссади…

Рокси

Толька после того, как я достигла третьего оргазма, Максим кончил, переполнив меня своей горячей спермой. И то, лишь потому, что я, поддавшись охватившей меня страсти, отвечала на его толчки, активно работая бедрами. По-другому, он бы непременно продолжил свои пытки и «оторгазмил» меня до потери сознания.

А так, я выиграла себе время на передышку. На короткую передышку, поскольку после набега на холодильник, Макс решил пошутить надо мной, облив апельсиновым соком с головы до ног. Я ответила двухлитровым пакетом молока. В итоге, в этой коктейльной жиже, он уложил меня на стол и взял ещё раз.

А потом была ванная…спальня и диван!

Но это только первый день.

Остальные два дня, у нас было много секса. Мы настолько поникли друг в друге, что всё вокруг стало неважным. И признаюсь, я даже забыла о сестре…

Но именно в этот короткий период времени, я окончательно осознала, что безумно люблю Максима…

На третий день, нам пришлось прийти в себя и оторваться от этого наваждения. У Максима накопилось куча дел, а мне напомнила о себе Милена, у которой начало пропадать молоко, от чего малыш постоянно плакал.

Но и в этом нам опять помог Макс. Он вызвал доктора, который посоветовал подкармливать Амира специальной смесью, а Милене налаживать лактацию чаем и восстановить своё душевное состояние.

То, что у Милены начало пропадать молоко, было совсем не удивительным, поскольку она была ужасно худой и вымученной. Только сейчас, глядя на неё спустя три дня после родов, я задалась вопросом — что ей пришлось пережить на самом деле, и чувствовала себя безумно виноватой из-за того, что не поговорила с неё об этом сразу.

Хотя когда было говорить? Милена только вчера начала покидать свою комнату, а до этого, ей приносили еду и всё необходимое в спальню. Так пожелала она сама. А я, не хотела мешать. Пыталась дать ей время побыть с сыном наедине и восстановить свой внутренний мир, прежде чем начать обсуждать все интересующие меня вопросы.

Но сейчас, глядя на свою сестру, я понимала, что время сам на сам, только сделает ей хуже. Возможно, здесь уже не обойтись без психиатра и очень длительной реабилитации.

Может, я и преувеличиваю, но моя сестра действительно изменилась… и это меня пугало.

Я пришла к ней в спальню после полудня. Утром она уже дважды кормила Амира смесью и он нормально её принял, наконец-то уснув после неспокойной ночи.

Милена приняла горячий душ, переоделась в легкое платье на бретельках и вышла из ванны, на ходу вытирая полотенцем волосы, с легкой улыбкой на губах. Наигранной. Притворной. Я-то знаю. Меня не обманешь.

Сейчас она выглядела немного лучше, стала немного спокойней, цвет кожи был не таким бледным, но в глазах всё равно клубилась печаль. И я не совсем понимала, что с ней происходит, но поставила себе за цель, разобраться во всём сегодня. Так не должно продолжатся.

Или она забудет прошлое, начнёт двигаться дальше и наконец-то поверит Максу, что он сможет её защитить! Или… она попросту сойдёт с ума!

— Как хорошо, — говорит она, умащаясь на свою кровать, напротив меня, где я её уже поджидала.

— Устала? — спрашиваю.

— Нет. Амир спокойный ребёнок. Только, сегодня ночью плохо спал, поскольку хотел есть. А так, я по нему даже иногда скучала. Постоянно спит и спит, — говорит она, и её взгляд теплеет.

Раз уж она не возьмёт себя в руки, Амир ей точно не даст, расклеятся. Это очень даже очевидно. Она любит своего сына, и сможет переступить через всё, лишь бы он был счастлив.

— Не хочешь поговорить о том… что было? — осторожно спрашиваю.

— Прости…не сейчас, — спокойно говорит она, хотя взгляд сразу меняется.

— Ты знаешь его имя? Максу это бы очень помогло. Врага нужно знать в лицо, — объясняю.

— Кто этот Макс? — вопросом на вопрос, отвечает она, поднимая на меня свой взволнованный взгляд. –

Он ведь один из них, правда?

— В смысле? — удивляюсь.

— Он такой же, как и…тот…бандит…., - обрывисто говорит она и я вижу что эта новость не слишком её радует.

— Возможно, он не идеален и в нём есть некоторые изъяны или даже…проблемы с законом и прочее, но…

— Но ты любишь его, да?! — обрывает она.

— Люблю…

— И кто он? — не угомоняется она.

— Хороший человек, — отвечаю без замедления. — И это главное что мне нужно о нём знать! — сразу добавляю, чтобы избежать её нравоучений.

— Ты уверена? — уточняет она, и я беру её за руку.

— Не все они такие, понимаешь! Тебе попался ублюдок…

— Он мне не попался! — резко говорит она. — Сам взял!

— Поговори со мной, — прошу. — Он тебя насиловал? — спрашиваю, но она отрицательно качает головой, и я не совсем понимаю — это относится к тому, что она не хочет говорить, или он все-таки её не насиловал?! — Тогда назови просто имя! Макс найдёт его и всё закончится!

— Это никогда не закончится. Твой Макс не знает, во что ввязывается, и я не могу допустить, чтобы близкий твоему сердцу человек, рисковал своей жизнью ради меня! — сопротивляется она, и я недовольно закатываю глаза к потолку. Всегда была ужасно упрямой. — Я всё уже решила, Рокси, — вдруг добавляет она, таким голосом, который не сулил ничего хорошего.

— Что ты решила? — уточняю, после слишком длительной паузы.

— Я продам квартиру бабушки и уеду прочь. Навсегда!

— Куда ты уедешь, с таким малышом и в таком состоянии? — сержусь.

— За границу! В другое измерение! Подальше! Лишь бы отсюда! — выпаливает она, слишком громко и Амир в кроватке начинает шевелиться.

— Это не выход, Мил, — тихо роняю. — Ты должна бороться! Попытаться забыть! Отстоять себя! Теперь ты не одна, у тебя есть сын и ради него ты должна быть сильной! Прятки не помогут решить проблему! Будет только хуже!!!