— Здесь есть кто-нибудь? — крикнул я, и гулкое эхо было мне ответом.

— Может, вы меня подсадите, я залезу и гляну, есть ли там кто? — предложил Всегдр. Я покачал головой.

— Хозяйки дома нет, лучше подождем ее здесь!

Расположившись на поляне, мы набрались терпения и стали ждать возвращения старухи. Не более чем через час воздух внезапно наполнился свистом, в небе появилось весьма странное сооружение: огромная ступа со стоящей в ней старухой. Седые космы старой ведьмы развевались во все стороны. В руках старуха держала метлу и отчаянно размахивала ею. Как завороженные, мы смотрели на снижавшийся летательный аппарат. Ступа довольно легко и точно приземлилась около избушки, и та, заскрипев, начала разворачиваться к ней дверью на своих колченогих ногах. Сама ведьма, кряхтя, вылезла из ступы. Едва выбравшись оттуда, бабка остановилась и начала громко шмыгать своим длинным крючковатым носом, что-то вынюхивая. По виду она была ни дать ни взять Баба Яга из сказки.

— Тьфу! Тьфу! — закричала ведьма, со злостью топая босыми ногами. — Человеческим духом пахнет!

Тут же бабка увидела и нас, да мы и не пытались от нее скрываться. Мы молча стояли плечом к плечу, а ладони наших рук лежали на рукоятях мечей. Какое-то мгновение старуха безмолвно взирала на нас, а затем завопила противным визгливым голосом:

— Чур меня! Чур меня! И что вам надо от бедной и старенькой бабуси? Шли бы вы себе дальше!

— Мы бы и ушли! — ответил я за всех. — Но не знаем пока, куда!

— А куда вам надо? — прищурилась хитро бабка.

— Мы ищем Коуша! — ответил я. — И нам нужна тропа, что ведет прямо к острову Буяну!

— Зачем вам Вечный Коуш и его остров?

— Мы странники и хотим на него взглянуть! — внезапно по-дурацки соврал Вакула.

Я недобро глянул на него: чего лезешь куда не надо! Вакула виновато пожал плечами и тягостно вздохнул.

— К острову Буяну не ведет ни одна из троп! — злорадно рассмеялась на неловкое вранье Вакулы старуха, широко ощерившись. — Даже за одно желание попасть на Буян ты уже заслуживаешь смерти! Но я узнала тебя, ты не просто человек — ты Посланник, Открывающий Путь! А рядом твои воины, которые натворили во главе с тобой уже немало зла на нашей земле! Я вижу все насквозь, и меня не обманешь.

Старуха была явно не так проста, как могло показаться на первый взгляд.

— Если ты все знаешь, то тогда ты и покажешь нам путь к острову! — сказал я ей.

Бабкино веселье мгновенно прекратилось.

— Этого я не сделаю никогда! — ответила она гордо. — Я не какой-нибудь там болтливый Леший, а сама Эго, а потому вы от меня ничего не добьетесь!

— Если не добьемся, то через час твоя голова будет украшать вот этот кол! — веско заметил Вышата, показав на торчавшую неподалеку пустующую жердь. — Нам на твою жизнь собачью тьфу! Да и время не ждет, пора уж идти дальше!

— А вот и не тьфу! А вот и не тьфу! — сразу забеспокоилась бабка.

Ее маленькие глазки забегали из стороны в сторону.

— Я очень много знаю и могу быть вам весьма полезной, но только при условии, что вы меня не тронете и пальцем!

— Условия здесь ставим мы! — обрезал я старуху. — А трогать тебя особого желания покамест у нас нет, если будешь разговорчивой! Кроме того, мы голодны и было бы неплохо подкрепиться!

— Это можно! — сразу же согласилась старуха.

— Поди сюды, малец! — позвала она к себе Всегдра. — Полезай-ка в избу да принеси скатерть, что лежит на столе!

Спустя минуту Всегдр выпрыгнул из избушки, держа в руках старую дырявую и грязную скатерть. Взяв ее в руки, бабка аккуратно ее расстелила и прошепелявила:

— Скатерть! Скатерть! Не обидь, не забудь, накорми всех, чем не жаль!

Мгновенно откуда-то из воздуха появились блюда мяса, караваи хлеба и кувшины с молоком.

— Откуда у тебя скатерть-самобранка? — спросил я о том, что невольно вынесла на поверхность моя запечатанная память.

— Ты и это знаешь! — то ли с восхищением, то ли с осуждением всплеснула руками старуха Эго. — Скатерть подарена мне самим Коушем, когда он сватался ко мне. Когда скатерть была новой, то чем только она ни угощала: и вина заморские, и плоды краев неведомых. Теперь скатерть старая, дырявая, а потому кроме мяса, хлеба и молока ничего не дает. А раньше-то, раньше! Что ни день, то праздник! Э-э-эх! Я тогда первая красавица во всей нашей земле была!

— Можно только себе представить! — аж поперхнулся очередным куском Вакула. — У вас тут и красавцев хватает, один другого краше!

Поджав губы, Эго сделала вид, что не расслышала язвительной реплики. Как и наш старый знакомец Лешии, она, видимо, испытывала большой недостаток в общении, а потому говорила и говорила не переставая. Пока бабка предавалась воспоминаниям, мы уписывали дары самобранки за обе щеки, стесняться не приходилось. Насытившись, я продолжил разговор. Мои ж товарищи все продолжали и продолжали поглощать пищу в самых, казалось, немыслимых количествах. Первенствовал в этом деле, разумеется, Вакула. Бабка уже трижды просила самобранку накрыть заново, но все даденое почти сразу же сметалось оголодавшими воинами. Теперь уже Эго ворчала, что скатерть может обидеться и отказаться больше накрывать вообще.

— На тебя, проглота, никакой скатерти не хватит! — злилась она, с неприязнью глядя на уписывающего за обе щеки здоровенный кус жареного мяса Вакулу.

— А сколько тебе годов-то будет, бабуся? — поинтересовался я.

Старая ведьма как-то странно поглядела на меня.

— Сколь живу, никто никогда меня об этом не спрашивал! — ответила она чуть погодя. — У нас никто никого ни о чем не спрашивает! Каждый сам по себе. Тоска зеленая! А годов мне, почитай, шестьсот уже стукнуло, а может, и поболе будет. Когда так долго живешь, то поди упомни. Это ты молодой, а потому все помнить о себе должен!

Последние слова ведьмы резанули меня как по-живому. Если бы только я мог вспомнить все, что со мной было! И хотя кое-что для меня уже понемногу прояснялось в темных закоулках моей дремлющей памяти, но до полной ясности было еще очень и очень далеко. Я это чувствовал, и это меня постоянно угнетало больше всего.

— Где хранит Коуш Меч Кладекец? — вопросил я старуху, меняя неприятную для меня тему.

— Этого не знает никто, — ответила мне Эго. — Ибо пользуется он им очень редко. Но думаю, что держит всегда при себе. Чтобы завладеть Мечом, надо убить самого Коуша, а это почти невозможно!

— Почему же невозможно? — изобразил я улыбку, снова вспомнив неясные фрагменты своего позабытого детства. — На острове дуб, на дубе сундук, в сундуке заяц, в зайце утка, в утке рыба, в рыбе яйцо, а в яйце игла.

Старуха Эго пристально поглядела на меня из-под своих свисавших на лоб седых косм: