– Прошу следовать за мной.

Она повела группу в боковой коридор, а я обрадовалась. Мало того, что у меня есть шанс легально знакомиться с неведомой никому из землян историей Ракиса, так еще и могу наблюдать за поведением самих рарков. В естественных условиях, так сказать. У меня ведь не так много возможностей для этого было – ресторан и краткие прогулки не в счет, а те сериалы, что показывал волнор, можно было примерять на реальность хорошо если на пятьдесят процентов. Очень уж герои были везучими, и все у них с лета получалось. В жизни такого не бывает.

Коридор вывел нас в зал, центральную часть которого занимало небольшое возвышение-макет – наверняка этот самый город в уменьшенном варианте. Но сделан он был красиво, натурально, в цвете и совсем не казался игрушечным. Пожалуй, вот так можно было бы его увидеть с небольшой высоты. Там даже люди, то есть рарки, на улицах двигались как настоящие!

– Как вам, несомненно, известно, Раркилис, бывшая столица Ракиса, был самым первым поселением на планете, – начала говорить экскурсовод, когда ее слушатели заняли удобные места вокруг. – Численность населения к моменту прыжка во времени достигла шестнадцати миллионов, а площадь была равна ста восьмидесяти галлам. Для сравнения: в нынешней столице – Рардесе, при площади в десять галл проживает двенадцать миллионов рарков.

Она сделала небольшую паузу, дожидаясь, пока погаснет свет, а невысокие дома и широкие улицы расцветятся неоновыми огнями.

– Мы с вами побываем в трех наиболее интересных районах города, – в полумраке голос женщины слышался еще звонче и отчетливее. – Музейный, где вы познакомитесь с постройками и бытом, сохранившимися с доисторических времен… – Дальний от меня угол макета выделился ярче, обозначая свое местоположение, остальные стали светиться приглушеннее. – Техно-архитектурный – это застройка периода, который стал для нашей цивилизации переломным в развитии и освоении космического пространства, – сообщила экскурсовод, и новая зона вспыхнула, привлекая к себе внимание. – И новейшей истории, который расскажет нам о военном времени в истории Ракиса. – Последний упомянутый район разгорелся прямо передо мной, позволив увидеть куполообразные строения, между которыми были проложены туннели.

Вот честно, я бы предпочла начать именно с него – было у меня предчувствие, что здесь кроются разгадки необычайной агрессивности рарков, – однако вместе со всеми пришлось следовать запланированной программе.

Сначала полюбоваться на макет, заигравший новыми красками, едва занялся искусственный рассвет, и восхищенно ахнуть при виде зашевелившейся, словно от ветра, голографической листве и ветках деревьев – больше для Ньевора, который на меня смотрел с явным ожиданием подобной реакции. Затем неторопливо идти следом за толпой в еще одно помещение, где нас дожидались двухместные полусферы, скрепленные между собой как бусинки, нанизанные на нитку.

Сейчас это «ожерелье» висело в паре сантиметров над мостовой, а когда все устроились на своих местах, качнулось, приподнялось и медленно выплыло из раскрывшихся створок ангара. Обогнув площадь, стремительно полетело по улице: мерно покачиваясь, игриво взлетая, опадая вниз и веселя детишек, которых в нашей группе оказалось аж трое. Они взвизгивали, хихикали и в нетерпении ждали очередного кульбита.

Взрослые на забаву реагировали спокойно – не обращая внимания на неудобства, просто смотрели по сторонам, изучая архитектуру. А я поняла, почему устроители экскурсии, несмотря на то что детей не так уж много, все же сместили акценты – юным созданиям несомненно было бы скучно десять минут созерцать стены зданий. Пусть даже и отличных от тех, к которым они привыкли дома.

Мне детское развлечение тоже нравилось. От резких перепадов высоты перехватывало дыхание, пальцы крепче вцеплялись в ограничивающий сиденья поручень, а губы невольно растягивались в улыбке. Не было у меня в детстве таких аттракционов, вот недополученная порция примитивного ребячьего счастья и нашла место в моей душе.

Ньевор сначала поглядывал на меня с подозрением, потом, видимо, догадался о причинах – разумеется объяснив со своей «колокольни» тем, что в поселении мне точно было не до игр. В общем, дальше рарк смотрел уже понимающе снисходительно.

Мы не разговаривали. Сейчас в этом не было смысла, потому что мешал голос экскурсовода, наверняка транслируемый динамиками в каждую полусферу. Комментарии были ожидаемыми:

«Дом первого управляющего столицей, построенный…», «Городская управа, впоследствии уступившая здание школе молодых курсантов…», «Лаборатория, где проводил свои первые опыты известный ученый Грельес Герен»…

Музейная часть города оказалась кардинально отличной от остальных районов, по которым мы проезжали, и одновременно безумно знакомой! Передо мной, спрыгнувшей на плотно утоптанную коричневую землю, стояли те самые дома, что я видела в поселении! Ну да, может чуть иные – одноэтажные, где-то иной формы и из других материалов – но сам факт!

– Старейшее примитивное жилище, – благоговейно поведала экскурсовод, когда подвела нас к наполовину вросшему в землю сарайчику из переплетенных между собой побелевших стволов. – Не реконструкция. Сохранилось благодаря естественной консервации, возникшей в условиях отсутствия доступа воздуха, когда древнее поселение засыпал вулканический пепел. Можете заглянуть внутрь, там все осталось в неизменном виде.

Дождавшись своей очереди, я присела и с любопытством прильнула к смотровому окну, находящемуся в полуметре от земли.

Первое, что бросилось в глаза, – совершенно аскетичная, простая обстановка. Неаккуратный, грубый настил из бревен на полу, видимо выполнявший функции стола, потому что на нем стояла какая-то утварь, похожая на посуду. Рядом – лежанка из более тонких веток, покрытая сверху шкурой, наверняка раньше пушистой, теперь же грубо-каменной. С потолка свисало нечто, похожее на веревки. Часть из них была притянута к стенам, и на них определенно что-то сушилось. Опять же, за давностью лет понять, что именно, не представлялось возможным. Очага не было. Либо ели древние рарки все сырым, либо жарили на улице.

Уступив место Ньевору, я отошла на пару шагов и, стараясь не слишком привлекать внимания, присмотрелась к другим посетителям города-музея. До этого у меня было не так много возможностей это сделать.

Все парами, ни одного, кто пришел бы в одиночестве. Те, кто с детьми, – наверняка супруги, а вот остальные, несомненно, разной степени «знакомства». Две пары, как и мы с Ньевором, держат почтительное расстояние, остальные ведут себя более раскованно, даже обнимаются. Вот только понять, что это – непристойное поведение или брошенный личный вызов, – нереально. Никто ведь не будет афишировать своих отношений.

И все же теперь я следила за поведением рарков с ничуть не меньшим интересом, чем знакомилась с их же историей. В итоге к моменту, когда мы сели в капсулы, чтобы доехать до третьего, последнего района, по обоим пунктам накопилось не так уж мало новых сведений.

По первому. Круглоухая в группе была лишь я, остальные остроухие. И неприличного поведения они не допускали – девушки огрызались на мужчин, если те проявляли излишнюю настойчивость. Впрочем, последнее случалось не так уж часто.