– Не стоит, – тихо произнесла Линда. – Оставь их. Брось это дело. Не нужно тебе лезть в это. Всем будет только хуже.

– Всем? – Алексей вскинул бровь. – Кому – всем?

– Всем, – с тоской ответила ведьма. – Не надо ворошить осиное гнездо. Ничего я тебе не скажу.

– Не хочешь или не можешь? – резко спросил Кобылин, подхватывая с пола пистолет и привычным жестом засовывая его за спину, за ремень брюк.

– И то и другое, – неожиданно мягко произнесла ведьма. – Алексей…

– Что?

– Останься.

Кобылин с изумлением взглянул на ведьму, все еще стоявшую у камина. Вроде бы оба – взрослые люди, ситуация ясна без всяких слов и обсуждений. Никакой романтики, чисто деловые отношения. Но Линда стояла неподвижно, обхватив себя руками, словно замерзла на ледяном ветру. Она все еще смотрела на охотника, но уже совсем по-другому – с затаенным ожиданием. В ее фигуре было что-то такое, от чего хотелось немедленно подбежать, обнять, утешить, защитить. Она ведьма, напомнил себе Кобылин.

– Не могу, – мягко ответил он. – Мне пора.

– Не хочешь или не можешь? – спросила Линда, вздернув острый подбородок.

– Ни то, ни другое, – отозвался охотник. – Мне пора. Дела не ждут.

– Вот зараза! – с чувством воскликнула ведьма, в мгновенье ока превращаясь из беззащитной жертвы в разъяренную фурию. – Да на кой черт они тебе сдались, эти уроды! Ну не из-за русалки же?

– Я чувствую, что от них исходит угроза, – медленно произнес Кобылин, пытаясь описать те чувства, что он испытывал. – От них исходит опасность. Я не могу это игнорировать. Чутье охотника подсказывает, что нужно разобраться с ними. Нужно, и все. Иначе будет плохо.

– Кому?

– Всем.

Ведьма всплеснула руками и сердито уставилась на охотника. Под ее разъяренным взглядом Кобылин торопливо натянул пиджак. Тот лопнул по швам, рукава держались буквально на нитках. На правом плече был длинный порез, пропитавшийся кровью, а на воротник накапала кровь из поцарапанного шпагой уха. На груди белой рубашки виднелись пятна крови – то ли его собственной, то ли ведьминой. Видок был еще тот – словно через миксер пропустили.

– Красавец, – с сарказмом произнесла Линда.

– Нравлюсь? – осведомился Кобылин, разводя руки в стороны.

Линда не ответила. Бросив косой взгляд на охотника, она изящно скользнула за письменный стол, подошла к книжному шкафу. Потянула на себя прозрачную дверцу, и она неожиданно распахнулась – целиком. Книги оказались фальшивыми, всего лишь декором, а за дверцей скрывался большой шкаф. Линда, все еще обнаженная, с головой нырнула в шкаф, нагнулась, и Кобылин поспешно перевел взгляд на шпагу, валявшуюся под ногами.

– Вот, – сказала ведьма, вынырнув из шкафа. – Прикройся, кавалер.

Она швырнула в охотника белый сверток, который при ближайшем рассмотрении оказался плащом. Длинным. Бежевым. Мужским. И даже слегка великоватым плечистому Кобылину.

Он вопросительно глянул на ведьму, та в ответ дернула обнаженным плечом.

– Ой, да ладно, – бросила она. – Не ты первый, не ты последний…

Алексей обреченно вздохнул и завернулся в плащ, принадлежащий, судя по всему, одному из любовников ведьмы. Очень глупо ходить в застегнутом плаще в августовскую жару. Но все-таки это лучше, чем разодранный в клочья пиджак.

– Спасибо, – серьезно сказал Кобылин. – Спасибо за все.

– И тебе спасибо, – в тон ему отозвалась Линда. – Кобылин, послушай, ты… Не лезь на рожон, а? Я вот тоже чувствую, своим ведьминским чутьем, что если ты влезешь в эту историю, то костей не соберешь.

– Посмотрим, – коротко отозвался Алексей, одергивая плащ. – Живы будем, не помрем. Прощай.

– Алексей!

Кобылин, шагнувший было к двери, обернулся.

– Ты далеко-то не уходи, – загадочно бросила Линда. – Может, я и передумаю еще. Расскажу что-нибудь интересное. Ты заглядывай на огонек, а?

– Может, и загляну, – не стал упрямиться Кобылин. – Послушаю интересные истории.

– Ага, истории, – со значением протянула ведьма, проведя пальцем по обнаженному плечу. – Пылкий ты, охотник. Жаркий. Ярый. Как огонь, обжигаешь, манишь. Но ведь можешь сжечь, да?

– Я был холоден, как айсберг, – серьезно произнес Кобылин. – Я съел полпачки успокоительного перед визитом к тебе.

Ведьма рассмеялась, но потом взглянула в лицо охотнику, и ее улыбка медленно погасла.

– Ты серьезно? – спросила Линда. – Господи, да ты чуть ли не огнем плевался. Ты заходи в следующий раз без успокоительного. Посмотрим, что там, за гранью. Лишь бы сердечко выдержало.

Кобылин вежливо приподнял над головой воображаемую шляпу, откланялся и решительно рванул на себя дверь кабинета.

Время он провел весьма приятно, но вот к цели не приблизился ни на шаг. Никто не хотел, чтобы он занимался этими лысыми уродами. Это означало, что ими-то и нужно заняться, причем весьма срочно. Вот только надо сначала узнать о них побольше. И, раз не сложилось с молодой и красивой, придется найти другой источник информации. И надеяться на то, что он удовлетворится коробкой дорогих конфет.

Спускаясь по лестнице на первый этаж, Кобылин сунул руку в карман и нащупал в кошельке пропуск в Министерство. Пора было переходить к плану Б.

* * *

У входа в зоопарк Алексею пришлось сбавить шаг – всю площадь перед входом заполонила гомонящая толпа детей с воздушными шариками и мороженым. Лавируя между шарами и уворачиваясь от рожков с шариками льда, Кобылин протиснулся к переходу и бодро перебежал дорогу. У входа в кафе он свернул налево и не торопясь двинулся к зданию Министерства.

Жаркое августовское утро было наполнено привычным городским шумом – рядом шуршали по мостовой машины, у зоопарка восторженно вопили дети, цокали по асфальту каблучки женских изящных туфелек. Откуда-то из-за кафешки доносился бархатный баритон – Элвис Пресли в миллионный раз призывал любить его нежно. Кобылин невольно представил себе Короля рок-н-ролла, представил, как тот аккуратно держит стойку со старым массивным микрофоном, похожим на кусок мыла, и двинулся дальше, вдоль забора, уже мурлыкая себе под нос эту прилипчивую песенку.

Несмотря ни на что, настроение у Кобылина было просто превосходное. Он чудесно провел вчерашний день, а сегодня с утра успел сходить по магазинам, открывая для себя лечебную силу шопинга. Ничего лишнего – только необходимое. И в самом деле, не идти же в Министерство в растерзанной куртке и драных джинсах? Ведь после вчерашнего танца с ведьмой его костюм превратился в лохмотья.

На этот раз Кобылин подготовился к визиту заранее. Его новый костюм был чернее ночи, а рубашка белее королевских простыней. Короткие волосы были подровнены в парикмахерской гостиницы так аккуратно, что беспорядочный ершик превратился в модную стрижку. На ногах – лакированные туфли, в руках – плоский кожаный портфель. Массивный. Солидный. Но изящный, с золотыми замочками. В таком не стыдно носить папки с пометкой «совершенно секретно».