– Я и сама себе задавала тот же вопрос. Но теперь понимаю, что они оказались очень умны. – Валентина по-прежнему смотрела в сторону, ее горестный тон заставлял меня думать, что ее любовная история не имеет никакого отношения к любви. – Со временем Квинтен мог бы обратить взгляд и на другие страны, хотя ему этого не хотелось. Он был уверен, что найдет для сына подходящую семью в Изолте. Наконец кто-то нашелся для принца, и свадьба была назначена на зиму.

– В Изолте снега хватает, да? – улыбнулась я.

– И мы надеялись, что его будет много в знак благословения.

Это выглядело так мило… У нас снег ничего не значил, как и дождь, как и ветер. Но и мне бы захотелось побольше снега ради Хадриана.

– Погодите… Это ведь ничего не объясняет насчет вас и короля Квинтена.

– Ах! – вздохнула Валентина, безрадостно улыбаясь. – О королевской семье я знала гораздо меньше, чем мои подруги, ведь я много путешествовала. А большинство моих подруг вышли замуж, и я их потеряла, потому что они отправились в свои новые владения, начали создавать свои семьи… Так все молодые жены делают.

– Да.

– В общем, когда стало ясно, что король ищет новую жену для себя, я оказалась одной из немногих приемлемых молодых женщин при дворе. Меня привлекла мысль о короне, образ короля при всех регалиях, и, когда мои родители получили предложение отдать ему мою руку, я была польщена. Но чего я не знала до последнего момента, так это того, что за несколько недель до сделанного мне предложения Хадриан перенес чудовищный приступ лихорадки. Он три дня пролежал без сознания. И Квинтен понял, что ему нужен другой наследник, и избранной я оказалась вовсе не из-за моего ума, или умения петь, или родословной. Просто я здоровая молодая женщина и должна выносить для него ребенка. – Валентина вздохнула. – Я должна это сделать.

Я ошеломленно молчала. Валентину, которая казалась мне во многих отношениях достойной любви, похоже, не любили совсем…

– Не надо так на меня смотреть, – сказала она, катая по столу кости. – Большинство королевских браков именно таковы. Если вам нравится ваш муж, это хорошо. Но суть лишь в том, чтобы продолжить род. А королевская кровать ничуть не хуже других.

Я тяжело сглотнула:

– Могу я задать самый невежливый вопрос, какой только может сейчас прийти мне в голову?

– Вы мне нравитесь, Холлис. Задавайте, – усмехнулась Валентина.

– Что случилось с лордом Хайтемом?

– Он покинул двор. Теперь живет в поместье, и я уже три года его не видела. Возможно, он успел жениться, но на самом деле я не знаю. – Она опустила взгляд. – Да я и не была бы против. Но все равно хотелось бы узнать…

На долю секунды мои мысли метнулись к Сайласу. Его семья собиралась найти землю. Они смогут обрести имя безупречными делами. На Сайласа обратит внимание какая-нибудь девушка, и он преодолеет любую предвзятость своими пронзительно-синими глазами. И женится на ней.

А может, и не женится.

Откуда мне знать?

– А могу я сама задать невежливый вопрос? – осторожно поинтересовалась Валентина.

Я слегка вздрогнула и снова сосредоточилась на ее лице.

– Вы безусловно завоевали это право.

– Но вы должны сказать мне правду. Ваш король… он когда-нибудь бывал недобрым с вами?

– Недобрым? В каком смысле?

Валентина неопределенно взмахнула рукой:

– Просто… недобрым.

Я порылась в памяти. Он, возможно, бывал невнимательным, но чтобы недобрым?

– Нет. – (Она снова осторожно прижала ладонь к животу.) – Валентина…

– Нет, ничего, – покачала она головой.

Я потянулась через стол и сжала ее руку:

– Видно же, что нет. Если кто-то и может понять, какому давлению подвергается при дворе девушка, близкая к королю, так это я. Поговорите со мной!

Ее сжатые губы задрожали, и она внезапно быстро и судорожно вздохнула.

– Все за мной наблюдают. Они ждут, что я принесу им нового наследника, и я знаю, что все шепчутся обо мне. Но я не виновата! – настойчиво произнесла она. – Я была так осторожна!

– О чем это вы? – спросила я, поглядывая на изящную руку, прижатую к животу. – Вы беременны?

– Я не уверена. У меня не было кровотечений уже два месяца, но симптомы… Я дважды понесла до этого времени и потеряла обоих младенцев. Но на этот раз как-то по-другому. Я чувствую… чувствую…

– Тсс! – прошептала я. – Уверена, вы оба будете в порядке!

– Вы не понимаете.

Она выпрямилась, дрожа и яростно вытирая слезы, полившиеся из глаз. Я подумала, что у нее, наверное, что-то вроде припадка, потому что печаль вдруг сменилась гневом. Валентина непрерывно дрожала.

– Если вы хотя бы слово об этом скажете, я с вами покончу, слышите? Если речь пойдет о вашей жизни или моей…

– Валентина, я уже говорила вам, как высоко я ценю личное. И сохраню в тайне все, что сказано между нами.

Она как-то разом остыла, безвольно прислонилась к спинке стула. Теперь она обеими руками сжимала живот, и это был не столько жест защиты, сколько нечто вроде молитвы. Мне никогда не приходилось видеть таких несчастных глаз.

– Они думают, что я ставлю себя выше их, – заговорила она. – Все женщины при дворе. Они думают, я с ними не разговариваю, поскольку вознеслась, что я, должно быть, считаю их недостойными себя. Но это неправда. Это все Квинтен. Он хочет постоянно держать меня при себе.

Я вспомнила, что говорила Скарлет о полугодовом уединении. И гадала, знал ли кто-нибудь, что это одиночество не было ее выбором.

– Мне так жаль… У вас поэтому только одна фрейлина?

Валентина кивнула:

– Мы даже говорим на разных языках. Она приносит мне то, что, как она знает, мне нужно, и мы как-то умудряемся понимать друг друга, но ее не назовешь наперсницей. Мне не с кем поговорить, у меня нет союзников, и я боюсь…

– Боитесь? – Но ведь она же королева! – Боитесь чего?

Я увидела ужас в ее глазах, она быстро затрясла головой:

– Я наговорила тут слишком много. Я… Вам не понять.

– Валентина, если вам грозит опасность, вы можете попросить убежища в одном из наших священных домов. Никому не позволят забрать вас оттуда.

– Здесь – возможно, – сказала она, с трудом поднимаясь на ноги. – Но не в Изолте. Им вообще все равно.

– Кому все равно?

– Они всегда приходят. Если вы помеха для них, они всегда, всегда приходят.

– Кто?

– Они забрали моих родителей. А если я не произведу на свет наследника, то это, наверное, лишь вопрос времени…

Я схватила ее за плечи: