Однако, несмотря на правильность поставленного им диагноза, интер­претация различных стилей поведения мозга представляется мне неверной.

Сам факт того, что чтение книг «недостаточно стимулирует чувства», как раз и делает чтение столь полезным для интеллекта. Углублённое чтение, позво­ляющее нам не обращать внимания на отвлекающие факторы и отключить зоны фронтальной области, отвечающие за решение проблем, превращается в своего рода форму глубокого мышления. Мышление опытного читателя книг спокойно и безмятежно. Когда речь идёт об активизации нейронов, то ошибочным было бы считать, что «чем больше, тем лучше».

Джон Свеллер, австралийский физиолог, занимающийся вопросами образования, потратил три десятилетия на выяснение того, как наш мозг перерабатывает информацию, в частности как происходит процесс обучения.

Его работа наглядно показывает, как Сеть и другие медиа влияют на стиль и глубину нашего мышления.

Наш мозг, поясняет он, позволяет использовать память двух видов: крат­косрочную и долгосрочную. Наши непосредственные впечатления, ощуще­ния и мысли соответствуют краткосрочной памяти, живущей всего лишь доли секунды.

А всё, что мы сознательно или бессознательно узнали об окружающем мире, хранится в долгосрочной памяти, которая может оставаться в нашем мозге на протяжении нескольких дней, лет или даже всю жизнь. Один из типов краткосрочной памяти, называемый рабочей памятью, представляет собой инструмент для передачи информации в долгосрочную память, а сле­довательно, и для создания нашего собственного багажа знаний. Рабочая память буквально создаёт содержимое нашего сознания в каждый отдельно взятый момент времени. «Мы сознательно представ­ляем себе, что происходит в рабочей памяти, и не осознаём всего остального», - полагает Свеллер.

Если рабочая память представляет собой аналог глиняной таблички для записей, то долгосрочная память выступает в роли склада этих табличек. Содержимое нашей долгосроч­ной памяти чаще всего находится за пределами нашего сознания. Для того чтобы мы начали думать о чём-то, ранее испытанном или выученном, наш мозг должен перенести то или иное воспоминание из долгосрочной памяти в рабочую. «Мы осознаём информацию, хранящуюся в долгосрочной памяти, только тогда, когда она поступает в рабочую память», - поясняет Свеллер.

Когда-то считалось, что долгосрочная память служит исключительно в виде огромного склада фактов, впечатлений и событий, что она «играет незначительную роль в таких сложных когнитивных процессах, как размыш­ление и решение проблем». Однако учёные постепенно поняли, что долго­срочная память представляет собой, в сущности, основу любого понимания. Она содержит не просто факты, а сложные концепции или «схемы». За счёт организации разрозненных кусочков информации в систему знаний схемы обогащают наше мышление и придают ему глубину. «Наша интеллектуальная доблесть происходит в основном из схем, которые мы осваивали на протяже­нии длительных периодов времени, - говорит Свеллер. - Мы способны пони­мать те или иные концепции в пределах своей компетенции благодаря тому, что в нашем мозге есть схемы, связанные с этими концепциями».

Глубина нашего интеллекта зависит от способности передавать инфор­мацию из рабочей памяти в долгосрочную и создавать на её основе концеп­туальные схемы. Однако именно переход из рабочей памяти в долгосрочную представляет собой основное узкое место в нашем мозге. В отличие от долгосрочной памяти, имеющей огромный потенциал, рабочая память спо­собна удерживать лишь незначительный объём информации. В своей знаме­нитой работе 1956 года «Магическое число семь, плюс-минус два: некоторые пределы нашей способности обрабатывать информацию» принстонский физиолог Джордж Миллер указал на то, что рабочая память обычно может удержать всего семь частей, или «элементов» информации. В наши дни даже это кажется преувеличением. По словам Свеллера, сегодняшние данные показывают, что «мы можем обрабатывать в единицу времени не больше двух-четырёх элементов, при этом реальное количество элементов ближе, скорее, к нижней, а не верхней границе». Элементы, которые мы способны удерживать в своей рабочей памяти, быстро исчезают из неё, «если только мы не освежаем их путём повторов».

Представьте себе, что вы наполняете ванну с помощью напёрстка: задача именно такой слож­ности предстоит вам в процессе передачи информации из рабочей памяти в долгосрочную. За счёт регулирования скорости и интенсивности этого процесса медиа могут оказывать на него значительное влияние. Когда мы читаем книгу, информация поступает нам дозированно, как вода через кран, и мы можем контролировать ритм нашего чтения. Бла­годаря целенаправленной концентрации на тексте, мы можем понемногу передавать информацию в долгосрочную память и формировать ассоциации, важные для создания схем. В случае Сети, мы сталкиваемся с множествен­ными и крайне активными источниками информации. По мере передвижения от одного источника к другому мы быстро забиваем свой «кран». Мы оказы­ваемся способны передать в долгосрочную память лишь незначительный объём информации - в итоге мы передаём разрозненные кусочки из разных источников, а не последовательный и осмысленный поток информации из одного источника.

Поток информации, поступающий в нашу рабочую память в каждый момент времени, называется когнитивной нагрузкой. Когда нагрузка пре­вышает способность мозга хранить и обрабатывать информацию - то есть когда поток воды оказывается большим, чем пропускная способность крана, - мы оказываемся неспособными удержать информацию или связать её с информацией, уже хранящейся в нашей долгосрочной памяти. Мы не можем превратить новую информацию в схемы. Начинает страдать наша спо­собность к обучению, а наше понимание становится неглубоким. Поскольку наша способность сохранять внимание зависит от рабочей памяти (как гово­рит Торкель Клинберг, «мы должны запоминать то, на чём концентрируемся»), высокая когнитивная нагрузка усиливает нашу отвлекаемость. Когда наш мозг слишком перегружен, «любые отвлекающие факторы отвлекают нас ещё сильнее» (некоторые исследования связывают синдром дефицита внимания именно с перегрузкой рабочей памяти). Эксперименты пока­зывают, что когда мы приближаемся к пределам своей рабочей памяти, нам становится всё сложнее отличить важную информацию от неважной( сигнал от шума. Мы превращаемся в бездумных потребителей данных.

Трудности, связанные с пониманием концепции или другого информа­ционного объекта, «во многом определяются нагрузкой на рабочую память», пишет Свеллер, и чем более сложным оказывается материал, который нам предстоит изучить, тем сложнее это оказывается сделать в случае перегрузки нашего мозга18. У когнитивной перегрузки существует несколько источников, однако, по мнению Свеллера, двумя самыми важными являются «решение посторонних проблем» и «разделённое внимание». Эти же два параметра являются основополагающими для Сети как информационного средства ком­муникации. По мнению Гэри Смолла, использование Сети может тренировать мозг точно так же, как разгадывание кроссвордов. Однако если столь интен­сивное упражнение становится основным способом мышления, оно может помешать прочим видам размышления и глубокому обучению. Попытай­тесь прочитать книгу, одновременно разгадывая кроссворд, - это будет достаточно сильно похоже на то, что происходит с вашим интеллектом при работе в Интернете.