Ну, если не Сергей, значит, Сергей кого-то нанял, чтобы тот залез в квартиру.

Котя встревожился. Ведь, быть может, этот мерзкий тип в черных очках прямо сейчас роется в его квартире, копается в его вещах — может, например, и приготовленные для Китая доллары найти. Вряд ли, конечно, но — а вдруг? И как назло именно сегодня Чижиков опять забыл включить сигнализацию!

Перспектива потери долларов и вообще то, что кто-то мог вломиться в его уютный дом, до того взволновала Котю, что он с трудом дождался окончания оформления паспорта Шпунтика — а это, надо сказать, заняло время, — и поспешно ринулся домой.

«Вот сопрут деньги — и что тогда? Что делать?! Билет тоже пропадет, это же конец всему!!! А я, дурак, еще Шпунтику форточку открыл — даже кота в квартире нет…»

Путь был неблизкий, по дороге Котя навоображал себе уже невесть что, и когда влетел в родной подъезд на Моховой улице, то буквально изнывал от беспокойства, и с трудом нашаривал в кармане ключ от двери: руки ощутимо дрожали.

Чижиков вприпрыжку преодолел лестничный пролет — до двери родной квартиры оставался еще один — и, ступив на площадку между первым и вторым этажами, замер.

На широком подоконнике, на фоне высокого, выходящего во двор-колодец окна, сидела и болтала ногой, обутой в несерьезную, состоящую, кажется, из одних тонких ремешков сандалию, худенькая девочка — черненькая, стриженная коротко, в простом ситцевом платьице в возмутительный красный цветочек. Она сидела, болтала ногой, а напротив нее удобно развалился кот Шпунтик с самым доброжелательным выражением на морде, какого Чижиков у него никогда не видел. Девочка и кот беседовали.

— …И ничего в этом плохого нет, правда же? Ну ты сам подумай…

Шумно ворвавшийся на площадку взмыленный Чижиков перебил их, — Шпунтик мгновенно подобрался, вскочил, но тут же расслабился: хозяин! А его собеседница перевела взгляд с кота на Котю, легко, открыто улыбнулась и сказала:

— Добрый день. Я — Ника. Девочка из будущего.

Россия, Санкт-Петербург, май 2009 года

— Я пошутила, — засмеялась девочка, глядя на ошарашенного Чижикова. — Я действительно Ника, но вовсе не из будущего. Я внучка Вениамина Борисыча. Ника Бунина.

— Да? — глупо спросил Котя, не понимая пока, как себя вести. — Ну… это… хорошо.

— Наверное, хорошо, — согласилась Ника. — Хотя ведь родственников не выбирают, правда? Они такие, какие есть. Так что мой дед — Вениамин Борисыч. А не, например, Матвей Герасимович. Или Леонид Степанович.

Выдав эту глубокую мысль, девочка снова улыбнулась и спрыгнула с подоконника.

— А мы вас тут давно ждем, — сообщила она, оглядываясь на Шпунтика. — Уже скучать начали.

— Ждете? — переспросил Чижиков. — Гм… Ну ладно, почему меня ждет он, — Котя указал на Шпунтика, — я еще могу понять. Он есть любит. А я — его источник питания. А вот почему меня ждете вы…

— Говорите мне «ты», пожалуйста. Мне так проще, — попросила Ника и обезоруживающе улыбнулась. И было в ее улыбке нечто такое, что Котя даже слегка смутился.

— Гм… Ну ладно… А вот почему меня ждешь ты, этого я совершенно не понимаю, — закончил наконец Чижиков.

— Между прочим, это невежливо, — вдруг наморщила веснушчатый носик Ника. — Невежливо подвергать допросу гостя, даже не предложив ему чаю. Ваш кот, кстати, тоже проголодался. Нам неплохо было бы что-нибудь съесть.

«Ну так иди к своему дедушке и пусть он тебя накормит, а со своим котом я как-нибудь сам разберусь», — хотел было сказать Чижиков, но почему-то произнес совсем другое:

— Действительно. Что это я! Позволь предложить тебе чаю.

— Благодарю, — Ника уморительно сделала книксен и шаркнула ножкой. — Чашка чая да небольшой бутербродик с колбаской — все что нужно усталому путнику!

«Что это я делаю? — сам себе удивляясь, подумал Чижиков, достал из кармана ключи от квартиры и широким жестом пригласил Нику, даже слегка поклонился. — Кажется, все это ненормально…»

— Прошу!

Девочка Ника восприняла приглашение как должное: тряхнула челкой и вприпрыжку взбежала по ступенькам к двери квартиры номер восемь. Кот Шпунтик, задрав хвост, последовал за ней, даже не взглянув на замешкавшегося хозяина. Чижикову только и оставалось, что подняться следом и отпереть замок.

— Благодарю вас, — кивнула Ника, когда Котя распахнул перед ней дверь, вошла в прихожую и уверенно повернула на кухню. Шпунтик следовал за ней как приклеенный.

«Ладно, допустим… — решил Чижиков, входя следом, — поглядим, что будет дальше…»

А дальше было вот что.

Девочка Ника как ни в чем не бывало вошла на кухню, моментально поставила чайник на огонь, без спроса сунулась в холодильник, вытащила оттуда кусок докторской колбасы, добыла в хлебнице батон, соорудила себе бутерброд и, опустившись на стул и положив одну худую ногу на другую, принялась уплетать его с преизрядным аппетитом. При этом она опять болтала ногой и вошедшему на кухню Чижикову в глаза тут же бросилась свежая царапина на ее коленке. И он снова смутился.

— Покормите, пожалуйста, кота, — сквозь бутерброд попросила шустрая девочка. — Он голодный.

Шпунтик, который впечатления голодного до этого вовсе не производил, тут же требовательно обернулся к Коте: корми кота! Чижиков будто заколдованный накрошил в его миску рыбы пикши.

Да что же это происходит?!

— Между прочим, у вас булка несвежая, — поделилась наблюдениями Ника. — Даже почти черствая. Лучше, когда булка свежая. Вкуснее.

Тут закипел чайник.

— А где у вас заварка? — с самым невинным видом спросила девочка. — Может быть, мы заварим чаю? У вас есть такой, с бергамотом?

— Слушай…

— Здесь? — Ника уже вскочила, распахнула дверцы кухонного шкафчика, стала совать веснушчатый нос во все банки подряд. — Не то… Не то… Не то… А! Вот!

Она выхватила из глубины шкафчика жестяную банку с заваркой, открыла, понюхала.

— Но он же без бергамота… — обиженно протянула девочка и укоризненно посмотрела на застывшего посреди кухни Чижикова. — Без бергамота же! — сказала Ника смотревшему на нее во все глаза Шпунтику.

Котя внезапно почувствовал себя виноватым, что в банке оказался чай без бергамота. И следом очень удивился: почему это он должен чувствовать вину за то, что какая-то девчонка с ободранным коленом и в идиотском платьице не нашла на его кухне нужный чай? Да что вообще происходит?!

— О, господи, — вздохнула Ника. — Я ведь говорила уже: я внучка Вениамина Борисыча. А значит, он — мой дедушка. Дед Веня. Понимаете?

— Пока да. То есть до этого места понимаю.

— Ну и вот! — торжествующе закончила девочка, запихнула в рот последний кусок булки и погладила сидевшего у ее ног Шпунтика. Кот ответил довольно громким мурлыканьем.