* * *

— Травматург, они оба пропали с мониторов. — Голос Дока.

— Они оба в доме у Кыси, — отозвался Травматург. — Оттуда нет связи, ждём.

Док, у себя в медотсеке, покачал головой. Строго говоря, это нарушение инструкций. Обязательно кто-то должен был оставаться в Помещении, не входя в дом Кыси. Но… из-за неё и так уже приходилось несколько раз переписывать инструкции. Док вздохнул и направился в лабораторию. И вот туда вход только через шлюз и в изолирующем костюме. Какой бы доброжелательной Кысь ни казалась, контакт с подлинно инопланетными формами жизни может окончиться печально.

* * *

— Почему ты медлишь, насекомое? — Вадим не сразу понял, что слышит голос Шодан — той, из игры. Её «лицо», условное женское лицо, из которого во все стороны протягивались провода, красовалось на консоли медотсека. — Нужно отыскать вход на технический уровень. Не испытывай моего терпения.

Исчезло лицо — и на консоли теперь красуется список имеющихся в медотсеке средств и доступных процедур. И отзывается на прикосновение, что характерно! Вадим оглянулся — интерьер всё тот же, но бессмысленности становится меньше. На столе перед ним лежало два белых шприца с прозрачной жидкостью — в игре они усиливают действие «пси», иными словами — подзаряжают мозг. Возьмём-ка с собой! Прочные, не должны поломаться в кармане.

— Этого не было в игре, — заметил Вадим. — Шодан проявила себя только после того, как игрок дошёл до пятого уровня — там, где управляющие консоли.

— А это что такое? — Лаки указала на нишу в стене напротив. Внутри ниши вращалось голографическое условное изображение человека.

— Камера регенерации. Если оставить образец ДНК — руку приложить вон туда — то в случае смерти она полностью тебя восстановит.

— Наверное, это глупо — а может, этого от нас и хотят — но стоит воспользоваться. Есть возражения?

Вадим посмотрел на вязкие коричневые потёки на монтировке — кровь гибрида. И пахло от монтировки теперь так, как всегда пахнет от настоящего влажного железа: характерный такой запах, пристаёт к рукам. Точно, пристаёт!

— Нет возражений. — Следом за Лаки он прижал ладонь к сенсору — едва заметно укололо, но следа от укола не осталось. А вот запах мокрого железа от монтировки остался.

— Настоящая. — Лаки добыла из одного из кармашков своего комбинезона напильник и соскребла несколько опилок. — Интересно, останется ли это у нас… А там что за вид?

Вот это действительно вид! Вид на открытый космос! Не та условная картинка в игре — а куда более настоящая, такие публикуют всевозможные астрофизические организации. А вон тот нестерпимо яркий косматый шар — видимо…

— Если это по мотивам игры, мы в системе Тау Кита, орбита пятой планеты.

— Ого! — Лаки неподдельно удивилась. — Совпадение? Мы с тобой как раз говорили о ней. Неужели это действительно так выглядит?!

— Неуютное место, — заметил Вадим. Планета перед ними была окружена тонкой синей плёночкой — атмосфера? — а под ней почти сплошной белый покров. Видимо, облака. — Там должно быть очень холодно. А вон то… — Вадим подошёл к экрану так, чтобы заглянуть вдаль, «за угол». — Там, похоже, второй корабль, «Рикенбакер». Если это игра, всё решится там. Ну, оттуда будет вход туда, где всё решится.

— Не думала, что буду заниматься чем-то подобным. Вадим, ты что-то увидел? Что-то неправильное?

— Вон на той стене, — указал Вадим, и вновь в ушах начала звучать его «шарманка». — Видите календарь?

— Вижу, — удивилась Лаки. — Минуту назад его не было!

— Возьмите меня за руку. — Идея пришла внезапно. — Давайте же!

— Нет! — голос Шодан, и снова её «лицо» появилось на всех окрестных экранах. — Не смей, насекомое! Я ещё не…

Но мелодия и слова «Бескозырки белой» уже звучали в ушах, всё громче и громче. А потом последовала вспышка…

…и вот они стоят в знакомой Вадиму кухне, у печи, а кошка-трёхцветка сонно смотрит на них из своей корзинки. Вадим посмотрел на правую руку — монтировка всё ещё в ней. И капли крови. И коробка с патронами, и оба шприца, и пистолет на поясе.

— Мы принесли всё это с собой! — Лаки показала ему ту самую двустволку. — Но это не сон, не иллюзия. Или же… — она глянула вправо, в комнату, и повесила двустволку за спину. — Идём. Она там.

Картина маслом: они, оба встрёпанные, у Вадима в руке монтировка, Лаки с ружьём за плечами… и Кысь в комнате. Та самая, которая померещилась Вадиму в библиотеке: девушка в белом платье, две косы до пояса. Стоит и невинно улыбается.

— Это был не сон? — спросила Лаки. Кысь отрицательно покачала головой. — А что тогда?

И снова музыкальная фраза. Даже не просто фраза — небольшая пьеса. Красивая, приятная на слух… Губы Кыси при этом не шевельнулись. Это мы уже видели, подумал Вадим, когда немного пришёл в себя после «музыкальной паузы». Лаки тоже так умеет.

Лаки прижала ладонь ко лбу. Постояла так, затем посмотрела на Вадима.

— Это и реальность, и нет. Кое-что там реально, и мы можем забрать это с собой, — она покосилась на ружьё за спиной. — Но это не такая реальность, как там, дома. Мы с тобой… — она посмотрела в глаза Кыси, и та кивнула. — Мы с тобой вызвали ту реальность… нет. Не так. Мы помогли ей, не знаю как, стать достаточно реальной. Чёрт, не могу нужные слова подобрать. Если в том фрагменте этой новой реальности долго не будет людей, она рассеется. Примерно так.

Кысь «пропела» ещё одну короткую фразу.

— Она говорит, что ты постоянно носишь с собой, в уме — в памяти — затравку для той реальности. Зародыш. То, из чего она может вновь возникнуть. Ещё она говорит, что может удалить этот зародыш, но тогда… — Лаки в замешательстве посмотрела в глаза Кыси, та снова кивнула. — Но тогда ты перестанешь видеть.

Мурашки поползли по спине Вадима.

— Ослепну?

Кысь отрицательно покачала головой. Прижала ладони к глазам, к ушам, к носу и рту. И посмотрела Лаки в глаза.

— Нет, ты перестанешь быть Видящим. Но всегда будешь помнить, что умел что-то такое, чего не умеют другие люди. Она говорит, что может извлечь это из тебя. Тебе решать.

— Нет, — почти сразу же ответил Вадим. Хороша перспектива! И зачем тогда расстался с той, прежней жизнью, зачем согласился, чтобы десятки людей забыли о нём, начиная с Галки? Чтобы оказаться у разбитого корыта, и уже буквально пытаться начать жить заново, с нуля?

Кысь кивнула. Вадиму показалось, что она довольна ответом, именно такого ответа и ждала.

— Она говорит, что твоя песня может разрушить такую реальность, если вдруг в ней застрянешь. А ещё она попросила тебя выйти в сад, подождать меня снаружи.

Вадим кивнул.

— Скажите, — спросил он у Кыси, сам не зная, что побудило спросить. — А вы никогда не общаетесь, как мы — словами?