Рейстлин молча кивнул и вышел наружу, решив пойти в «Разбитый щит». Разговор со Снэгглом сослужил хорошую службу: он утомился настолько, что непременно заснет.

Когда Рейстлин шел по тротуару Пути Королевы, вновь направляясь к Белым Вратам, то заметил троих мужчин в длинных мантиях темных пилигримов, идущих неподалеку. Они двигались в ряд, рука об руку, занятые оживленной беседой. Скорее всего, они сами направлялись в «Разбитый щит», если судить по громким голосам и нечленораздельным выкрикам.

Двое несли фонари, в свете которых Рейстлин узнал бульдожье лицо и могучие руки Арбитра. Палач говорил больше всех, пьяно похваляясь ужасными пытками и рассказывая детали мучений одной из своих жертв. Остальные подобострастно слушали, льстиво смеясь над каждым упоминанием свиста плети или скрипа винта дыбы.

Троица направлялась непосредственно к Рейстлину. Маг прекрасно понимал необходимость избежать столкновения. Даже выпивший, Арбитр был очень опасным противником. Рейстлину надо было срочно повернуть обратно или перейти на другую сторону улицы.

Но чем больше он смотрел на Арбитра, тем громче в ушах звучали крики пытаемых жертв, разжигая пламя гнева. Рейстлин всегда ненавидел тех, кто любит издеваться над другими, возможно, из-за того, что раньше часто становился жертвой таких людей. Впрочем, понятие «издеваться» было весьма слабым в отношении такого палача, как Арбитр.

Рейстлин замер посреди тротуара. Арбитр с друзьями приближался, но они были в слишком сильном подпитии, чтобы заметить мага, или рассчитывали, что незнакомец уберется с дороги.

Рейстлин не сдвинулся с места ни на шаг. Троица должна была или остановиться, или сокрушить его.

Арбитр заметил мага — двое его прихлебателей в замешательстве остановились.

— Уберись с дороги, ублюдок, и позволь пройти, — хрипло прокаркал Арбитр.

Рейстлин склонил голову в капюшоне:

— Если вы трое посторонитесь, господа, я смогу двинуться дальше.

— Ты смеешь просить нас уступить?! — заорал один из несших фонарь жрецов. — Да ты знаешь, кто мы?!

— Мне абсолютно все равно, — спокойно сказал Рейстлин.

— Знакомый голос… Я уже встречал этого дерьмоеда раньше, — прорычал Арбитр. — А ну, посветите мне, я его рассмотрю поближе.

Внезапно тело Арбитра выгнулось дугой, спина затрещала, глаза выпучились. Он захрипел, потом взвыл в агонии и рухнул вперед, прямо на подставленные руки прихвостней. Они не сумели его удержать, и тело палача рухнуло на землю, из горла хлынула кровь. Свет фонарей блеснул на ручке мясницкого тесака, торчащего из спины Арбитра. Краем глаза Рейстлин заметил закутанную в черное фигуру, которая исчезала за ближайшим углом.

Оба темных пилигрима потрясенно смотрели на мертвеца, выпитый эль мутил их рассудок. Рейстлин был ошеломлен не меньше, чем жрецы. Однако он пришел в себя быстрее, присел рядом с телом и попытался нащупать пульс на бычьей шее, хотя и так уже было понятно: человек мертв. Внезапно один из пилигримов тонко завизжал:

— Ты! — Он указывал пальцем на Рейстлина. — Ты виновен в его смерти!

Он взмахнул фонарем, собираясь обрушить его на низко склоненную голову мага. Второй жрец уже начал созывать стражу:

— Убийство! Помогите! Убийцы! Убийство!

Рейстлин осознал ситуацию. Жрецы уверены, что он преднамеренно остановил Арбитра, задержав его разговором, чтобы убийца смог подкрасться сзади. Никто не поверит в его оправдания — в этом маг не сомневался. Все улики были против него.

Рейстлин вскочил на ноги и выхватил розовые лепестки. Слова заклинания сна были наготове, и через долю секунду он смог начать творить магию:

— Аст тасарак синуралан крунави!

Маг метнул лепестки в лица темных пилигримов, и те дружно рухнули на тротуар. Один укатился в канаву, второй растянулся у самых ног Рейстлина. Фонарь первого ударился о землю и разлетелся на куски. К сожалению, другой продолжал светить. Рейстлин хотел разбить его, но не рискнул задержаться. Уже раздавались свист и крики стражников, а он помнил слова Иоланты о том, как серьезно стражи Нераки относятся к убийству любого паломника. А после смерти Арбитра на ноги поднимут весь гарнизон города.

На мгновение Рейстлин задумался, что ему следует делать. Он мог открыть коридоры магии и благополучно переместиться в свою комнату. Подняв взгляд к небесам, маг увидел, как красный глаз Лунитари словно подмигивает ему. Богиня всегда благоволила Рейстлину. Это могла оказаться та лазейка, которую он искал. Возможно, он подвергает себя опасности, но он не мог упустить такой возможности.

Рейстлин вспомнил о черной фигуре и бросился в ту же сторону. Серебряный свет Солинари, смешанный с красными лучами Лунитари, позволял магу многое увидеть; он понял, что убийца совершил ошибку: поспешил и побежал в тупик. В конце переулка возвышалась мощная каменная стена. Если у него нет крыльев, он должен все еще оставаться здесь.

Рейстлин пошел медленнее, осторожнее, разглядывая каждую тень и прислушиваясь к каждому звуку. Убийца мог захватить с собой не один нож, а Рейстлину не хотелось ощутить его у себя под ребрами. Услышав шебуршение у стены, маг заметил и самого убийцу, безуспешно пытавшегося залезть на каменную стену. Но высокая преграда была сложена на совесть, между камнями не оставалось и щели, чтобы зацепиться. В очередной раз сорвавшись, убийца сполз к земле и скорчился там, глухо ругаясь.

Полускрытый тенями, в неверном лунном свете убийца выглядел слишком низкорослым и стройным, так что вначале Рейстлин принял его за ребенка. Но подойдя ближе, маг с удивлением узнал в темной фигуре кендершу, которую Талент Оррен выкинул из «Разбитого щита». Вместо привычного кендерского разноцветья на ней была однотонная одежда — черные блуза и штаны. Вот только в темную шапку были вплетены желтые шнурочки.

В ее руке блеснула сталь, а глаза замерцали. Само лицо женщины сейчас удивительно не походило на кендерское: мрачное, холодное, решительное.

— Только подумай крикнуть стражу, и я тебе все горло располосую, — сказала кендерша Рейстлину, — я очень неплохо обращаюсь с ножом. Ты мог видеть, насколько я быстра.

— Я не собирался кричать, — ответил Рейстлин, — я могу помочь тебе справиться со стеной.

— Такой слабак, как ты? — изумилась кендерша. — Да тебе и котенка не поднять!

Невдалеке раздались свист и крики стражи. Женщина не казалась испуганной или возбужденной, в общем, вела себя совсем не по-кендерски.

— Я мог бы использовать магию, — произнес Рейстлин, — но не просто так.

— Сколько? — нахмурилась кендерша.

— У тебя нет времени торговаться, — сказал маг холодно, протягивая руку, — поэтому или договариваемся, или нет.

Женщина колебалась, подозрительно глядя на него. Но близкий топот и многочисленные крики помогли ей решиться. Она уверенно пожала руку Рейстлина. Маг произнес слова заклинания, и они оба воспарили над стеной, как перышки. Потом приземлились на улице с другой стороны, бесшумно и быстро.