Да ни за что и никогда.

Но стоило признать, что Соколовская была не просто индивидуальна, но и уникальна в своем роде. Ее знания и умения были потрясающими. Макс, положа руку на сердце, сам признавал, что давно не видел подобного.

Однако… навыки культурного, делового, межличностного общения — у нее отсутствовали, как вид, в принципе. Уверенность в себе, понятие корпоративной этики, вера в себя, самооценка, требовательность, коммуникации…

Всего этого не было.

И это, Макс лично, особой проблемой не считал, будучи всегда убежденным в том, что природный талант всегда можно дополнить, развить, довести до идеала. Огранить данное от рождения умение, если угодно. Но! При отсутствии таланта, каким бы упорным, упрямым и настойчивым бы не был человек, все его труды пойдут в ж*…

Куда угодно, но не позволят ему добиться наилучшего положения и успеха.

Честно говоря, Макс всегда видел самородки, и не было еще ни одного раза, чтобы такой человек его не подводил. Подобные явления были достаточно редки. И всё же! Все они обычно не стоили потраченного на них времени, средств, сил и внимания. К слову: те, кто догадывались от своей ценности, но не собирались прилагать к этому необходимый минимум усилий, ожидая, что всё сделают за них, почти сразу шли по тропинке, протоптанной ранее такими же недальновидными идиотами.

Козырев не собирался нянчиться ни с кем, даже если перспектива развития подобного «специалиста» внушала трепет и заставляла предвкушать лакомый звук шелестящих в будущем денежных купюр.

Он был сторонником принципа: не хочешь — не надо. Мужчина терпеть не мог тех, кто был не способен даже пошевелиться ради собственного успеха.

И он никогда не собирался работать нянькой. Намекнуть — пожалуйста. В своей неповторимой, своеобразной манере, но всё же. Подтолкнуть — да, можно. Помочь?.. Ну, может быть!

Но делать что-то за кого-то? Ни-ког-да.

А тут? Что стукнуло ему в голову? Укурился, напился, повернулся, умом тронулся? Почему на ничем ни приметной Соколовской вдруг свет клином сошелся?

Вон она, сопит в обе дырки. Воспитания — уровень деревенщины со стажем, простая как три рубля. Внешность посредственная, фигура — самая обычная. Да еще и с норовом! И каким… Да и о постоянном невезении, граничившим с цыганским проклятием по материнской линии прабабкиного отца двоюродного брата мужа третьей троюродной сестры, забывать не стоило.

Макс сначала думал, что ему это кажется, и что Аська таким тупым банальным способом пытается если не развить в нем жалость, то хотя бы привлечь его внимание. Он знал таких девушек и раньше: гордость заставляла их послать его, а осколки здравого умысла тайком умоляли сделать хоть что-то для улучшения положения. Хоть на колени пасть, алчно и пошло добывая шанс на лучшую жизнь древним известным способом.

И ведь ни сразу до него дошло, что все ее беды далеко не наигрыш. И Роман Андреев, конечно, внес в это понимание посильную лепту. Можно было подумать, что сей представитель не совсем традиционной молодежи тупо защищает подругу детства всеми способами…

Можно, да. Вот только вряд ли бы Анастасия стала бить его по морде папкой, промокшей в грязной луже, зная заранее, что и без таких радикальных методов за нее вступиться подобный защитник.

Андреев, кстати, был личностью известной и довольно популярной, хотя и был младше Козырева лет так на несколько. Вокруг него, и особо — его ориентации, ходило множество самых различных слухов. Не совсем подтвержденных, если честно.

Роман поводов не давал, уличить в чем-либо его было невозможно… и это не говоря уже о редких попытках вывести его на личный откровенный разговор, или «чисто» намекнуть об этом в его присутствии!

Самоубийцы в мире элиты — достаточная редкость, знаете ли. А Андреев славился своим умением одним ударом превратить челюсть противника в мелкую крошку из свежей крови, и свежего, порошкового кальция.

Как самому Максу он не вмял нос внутрь черепа — на самом деле загадка.

Кстати…

Козырев хмыкнул, заслышав характерный звонок во входную дверь.

И, сдержав внезапное желание подоткнуть мирно сопящей Аське одеяло, спустился вниз, пока незваный, но вполне ожидаемый гость не оборвал нехитрое электронное устройство. В личности еще одного гостя молодой мужчина не сомневался — едва только Соколовская успела отключиться, не долетая до подушки, как смартфон Козырева буквально раскалился добела.

Естественно, Андреев, не обнаружив в старом, но добротном кирпичном доме на окраине частного сектора загородного поселка, свою подругу, тут же поднял панику.

Если честно, Макс, глядя на это, уже давно сомневался — а такой ли он на самом деле светло-синий, этот знаменитый кикбоксер и владелец сети популярных и престижных кофеин?

Впрочем, желания проверять, как говориться, «на натуре», всё равно не возникало. Как бы ни велико было его снедающее изнутри любопытство!

Лицо — это тот же товар, а придавать ему приемлемый вид по средствам даже самого дорого и эффектного тонально крема из лучшего косметического бутика города — было, и будет сомнительным для Макса Козырева удовольствием.

— Здравствуй, доброй ночи, я тоже рад тебя видеть, извини за доставленное беспокойство, — невозмутимо и, меж тем саркастично отозвался Макс, когда открыл входную дверь в свою собственную квартиру.

И, вместо привычных почестей, положенных если не этикетом, то хотя бы нормальным человеческим отношением, получил лишь внушительную фигуру Андреева, молча прошедшего внутрь квартиры.

Личное пространство, неприкосновенная собственность, УК РФ, в конце концов… Угу. Кого такие мелочи сейчас нахрен волнуют?

Точно не типа явного, потенциального и вроде как очевидного гомосека!

Тот, пожалуй, будет хлеще самого прожженного натурала, зомбировнного сторонника ИГИЛ, прожженного вегана и бухого ВДВшника второго августа по календарю — то есть людей, непоколебимых в собственных убеждениях, устоях и верованиях. И ведь все это — ради милой неприятности, трогательно обнимающей сейчас подушку собственного начальника, сладко сопящей в обе дырки — Анастасии Соколовской!

Какие чудные Ахиллесовы пяты бывают у людей, да?

Чудны дела твои, Господи.

Макс невозмутимо запер дверь и прошел на кухню, стойко игнорируя гостя, вторгшегося в его личное пространство. Он не питал иллюзий: может, истинную натуру Андреева он и не понял до сих пор… Зато его истинное отношение к Соколовской осознал в полной мере. А потому понимал, что пока парень не убедиться в целости и сохранности Анастасии, у них не то, что толкового — вообще никакого разговора не выйдет.

В принципе, так оно и получилось. Роман явился на кухню только минут так через десять, по всей видимости, тщательно изучив спящую девушку вдоль и поперек, и молча уселся за стол.

— Выпьешь? — с той же невозмутимостью поинтересовался Козырев, открывая домашний бар, скрывающийся за дверцей одного из кухонных шкафов. Не то, чтобы он собирался споить внезапного визитера… Но разрядить обстановку не помешало бы. Предчувствие того, что очень скоро кто-то нетривиально получит в морду, прямо-таки витало в воздухе!