Лиоте отчаянно хотелось верить в эти так неубедительно звучавшие отговорки. Хотелось не обращать внимания на мелочи и притвориться, что не слышит тех слов, которые терзали ее душу. Несколько раз она пыталась защищаться, но Эйлинора уходила, не дослушав.

Потом Лиота окончательно устала от всего этого. В прошлом году она ни разу не звонила Эйлиноре. Получила от нее четыре формальных звонка: один на Рождество, один на Пасху, один в День благодарения и один на свой день рождения. В День матери дочь даже не прислала открытки и не позвонила.

Открытки на каждый праздник приходили от сына. «С любовью. Джордж и Дженни». Именно Дженни подписывала и посылала их.

Встречаясь со своим сыном, Лиота не могла сказать, что он обижен на нее. Просто с головой ушел в свою жизнь и решение собственных проблем.

Он походил на Бернарда больше, чем мог себе представить.

Господи, я должна иметь веру, иначе мне придется признать, что мои надежды на примирение были напрасными. Я так мечтала о доверительных отношениях со своими детьми и внуками. Неужели Энни пришла, чтобы отобрать еще одну надежду? Больно. Из головы не выходит, сколько сил было потрачено напрасно.

А вдруг Энни позвонит и скажет, что не может приехать? Современной молодежи всегда не хватает времени. Так многое надо успеть. Куда-то пойти. Что-то посмотреть. С кем-то встретиться. Зачем восемнадцатилетней девушке проводить время с больной старухой?

Лиота попыталась почитать Библию, чтобы отвлечься от тревожных мыслей, но не могла сосредоточиться. В шесть часов затрезвонил телефон. Она всегда вздрагивала, услышав этот звук. Ведь звонили ей редко. Сейчас она с ужасом и отчаянием слушала звонок, казавшийся в тишине оглушительным. Она подождала, когда телефон прозвонил четыре раза, прежде чем взяла трубку, и еще несколько секунд, пока до нее дошло, что голос на другом конце провода принадлежит не ее внучке, а бойкой девице, рекламирующей товары по телефону. У нее отлегло от сердца, и она даже стала слушать, хотя обычно бросала трубку прежде, чем позвонившие успевали закончить первое предложение своих рекламных баек. Вечером этого дня мысли об Энни не шли у Лиоты из головы. Что если ее внучка зарабатывает на жизнь рекламой по телефону?

Когда девушка, наконец, протараторила вызубренную хвалебную оду товару и спросила, не заинтересовалась ли потенциальная клиентка этим восхитительным предложением, Лиота ответила:

— Вы сделали все очень мило, детка, но я старая женщина и живу на социальное пособие. У меня нет даже СД-плейера.

— Ох, — вздохнула девушка. — Простите, что отняла у вас время, мэм.

— Надеюсь, вам больше повезет со следующим номером в вашем списке.

— Спасибо, мэм. — Бедняга чуть не заплакала. — Вы знаете, за весь вечер вы оказались единственным человеком, который был вежлив со мной.

— Не очень-то я заслуживаю вашей похвалы, обычно я бросаю трубку.

Девушка негромко засмеялась:

— Большинство так и поступает. Десятки раз на моей памяти люди так бросали эту самую трубку, что у меня еще долго звенело в ушах, а некоторые еще и ругали меня. Ну, это издержки работы, специфика такая. Тем не менее, спасибо, что выслушали, мэм. Желаю вам приятно провести вечер.

— Желаю и вам найти другую работу.

Девушка развеселилась:

— Да, в этом я с вами точно заодно.

Лиота неспешно положила трубку. Потом с полчаса почитала Библию и закрыла ее. Даже чтение не избавило от тревожных мыслей. Включила телевизор, прокрутила один за другим все каналы и выключила.

Если Энни не появится, что делать с арахисовым печеньем, которое она напекла? Одну штучку пришлось попробовать, чтобы убедиться, что не перемудрила с рецептом. Получилось очень вкусно, хотя прошло три года с тех пор, как она пекла его в последний раз.

В семь тридцать телефон ожил снова. Она не позволила ему долго разрываться, чувствуя, что на этот раз услышит голос Энни.

— Бабушка Лиота? Надеюсь, я тебя не разбудила.

— Обычно я не ложусь раньше, чем закончатся десятичасовые новости.

— О, замечательно. Во сколько же ты встаешь?

Уже многие годы Лиота просыпалась в половине шестого утра. Она была не прочь отказаться от ставшей бесполезной привычки просыпаться рано, чтобы вовремя закончить все утренние приготовления и успеть на автобус. Будильник уже давно сломался, но каждый день в одно и то же время она открывала глаза. И делала все неукоснительно. В пять тридцать просыпалась, в шесть часов вставала, принимала душ, потом одевалась, завтракала, читала Библию, затем бегло просматривала газетные статьи и, конечно же, разгадывала кроссворд. Порядок дел всегда один и тот же. С тех пор как Лиоте пришлось оставить работу в саду, она поняла, что остаток дня ничего не приносит ей, кроме невыносимой скуки.

Я жду смерти, Господи. Вот все, что я делаю.

— Бабушка?

— Мой день начинается в половине восьмого утра.

— О, хорошо. Ты не будешь возражать, если я приеду к тебе пораньше?

— Пораньше?

— Мы договаривались, что я подъеду, как в прошлый раз, около часу дня, но я бы с удовольствием приехала утром, чтобы провести с тобой весь день. Тебя устроит? Я куплю что-нибудь на обед.

Лиота не знала, что сказать. Весь день?

О, надо же, весь день!

— Бабушка? Если тебе удобнее, чтобы я приехала попозже, днем, то все нормально, мне так тоже подойдет.

— О, нет. Чем раньше, тем лучше. И тебе вовсе не следует ничего привозить. Только себя.

На сердце у Энни стало легче, и она тихо засмеялась.

— Я так рада, бабушка. Вот уже несколько дней я жду не дождусь, когда, наконец, приеду к тебе.

Лиота прижала руку к сердцу.

О, детка, я жду не дождусь этой встречи уже долгие годы!

— Я испекла печенье.

— Правда? — Голос Энни зазвучал более приглушенно. — Как давно ты не ела блюда китайской кухни, бабушка Лиота?

— О, не могу сказать точно. Пожалуй, несколько лет.

— Тут неподалеку чудесный магазинчик с лучшей в мире китайской кухней. Я принесу кое-что к обеду. Тебе понравится, — пообещала Энни, не скрывая своего восторга. — Встретимся завтра утром.

Лиота долго сидела в кресле, наслаждаясь приятными переживаниями. Потом беспокойство снова закралось в ее сердце. Что если Энни попадет в аварию? Что если на нее нападет какой-нибудь воришка по дороге в магазин?

О, Господи, защити и сохрани ее. Я слышала, что в наши дни Сан-Франциско похож на Содом и Гоморру. Теперь этот город не такой, каким был раньше, когда мы с Китти нарядно одевались и приезжали туда. Мы даже надевали шляпки и перчатки.

Как-то в продуктовом магазине она услышала от покупателей, что движение на дорогах стало просто ужасным. Да еще наркоманы повсюду шныряют в поисках денег, а молодые беззащитные девушки — самая легкая добыча для них. Лиота нахмурилась. Не вчера ли она прочла, что в Сан-Франциско живут четырнадцать тысяч бездомных людей и многие из них так или иначе являются наркоманами?