И целитель склонился над бароном Яркое Знамя, в боку которого до сих пор торчал вражеский меч.

— Они не рискнули плыть за нами?

— В доспехах? — фыркнул Краер. — Нет, они, конечно, дураки, но не круглые идиоты.

— Да, — согласился Сараспер. — Это мы круглые идиоты. Премся, сами не знаем куда, потеряли Дваер, а волшебница наша без сознания.

Он угрюмо посмотрел на Краера и добавил:

— Но сражались мы хорошо.

— Два десятка и еще семь, — тут же заявил Краер. — И был бы еще один, если бы не сломал себе шею, когда рухнул с причала.

Сараспер покачал головой.

— Считать погубленные жизни — последнее дело. Жизнь человеку не для того дана.

И снова склонился над Гларсимбером.

— А для чего? — деланно удивился Краер, невинно хлопая ресницами.

— Для еды, — подал голос Хоукрил, тяжело работая веслами.

Он посмотрел на Эмбру, перевел взгляд на Ролина, подумал и добавил:

— И… гм-м… Да, для еды.

Краер фыркнул, а потом умолк, настороженно прищурившись.

Через протоку неслась летучая мышь, хотя стоял яркий день. Мышь медленно покружила над лодкой и полетела прочь. На прощание она заложила вираж, словно оглядываясь на беглецов.

Звякнула сталь, раздался короткий вскрик, после чего Черные Земли зарычал. Еще один воин Аглирты полег от его руки, еще один добрый человек, поднимавший меч за истинного короля. Они умирали. Над полем разносились крики и стоны. Боевой конь регента пал несколько часов назад и чуть не придавил хозяина к земле. Черные Земли стоял среди груд мертвых тел и посылал смертельное пламя сразу из обоих Дваеров, сметая то одну группу всадников, то другую.

Они так и не добрались до леса. Халван погиб, его люди тоже, а нападающим не было конца-края. За Кровавым Мечом пошли многие воины, и наемные маги тоже. А от верных Королевскому Дому Аглирты осталась жалкая, измученная горстка.

Он никогда не покинул бы их. Он сражался бы за них, рядом с ними, даже в битве, победить в которой не суждено. Он сражался бы за них даже с Тремя и не стал бы скрываться с помощью Дваера. Не оставил бы их умирать, зная, что регент, за которого они бьются, их покинул.

На поле боя было слишком много колдунов, так что бежать ему все равно бы не удалось. Но если он будет стоять до конца, пока не лишится последних сил и не потеряет сознания, пока стрела не вонзится в горло или глаз, что же станется с Камнями?

И какая судьба ждет Эмбру — и Аглирту, на которую наползают полчища жрецов Змеи, — если волшебные Камни попадут в плохие руки? Эмбра! Да! Верно!

И он позвал ее через Дваер, мысленно закричал: «Эмбра, дочь моя! Прощай! Черные Земли должен умереть, чтобы жила Аглирта! Но, милая, призови мои Дваеры с помощью твоего, иначе они будут потеряны! Скорее, Эмбра! Призови мои Камни и забери их отсюда!»

Его крик отдался эхом, ответа не было. Не потянулась знакомая душа навстречу, нет ни тепла, ни боли… ничего. О, Трое, неужели она умерла?

— Боги, — прохрипел он, вонзая меч в очередного рычащего латника и отбивая удар следующего. Почти в бреду он перерезал глотку еще одному бойцу и призвал Дваер, чтобы ослепить остальных. И снова продолжил бой. К нему катились волны рыцарей — наваливались, растекаясь на две стороны. Между двумя лавинами регент видел следующие ряды воинов, которые спешили с ним расправиться. А позади возвышался на коне Сендрик Датджек. Кровавый Меч наконец явился по его душу.

«Эмбра, услышь меня!»

Кровавый Меч рванулся вперед, и рыцари, которые успели скрестить мечи с Черными Землями, отступили, давая командиру дорогу к тому месту, где едва держался на ногах регент.

И вдруг сверху разлилось яркое сияние. Латники закричали, некоторые выронили клинки и ножи. А из величественного сияния выступил юноша в черных одеждах — высокий, стройный и прекрасный. На его левой щеке виднелась татуировка в виде кинжала.

Он потянулся к Дваерам, которые кружились над головой Черных Земель. На пальцах юноши блеснули драгоценные кольца. Регент не мог поднять меч, тот еще не остыл от жара. Но этого колдуна надо было убить.

— Я — Джаварр Радужный Дракон! — крикнул юноша, словно одно только имя могло заставить регента склониться в трепете.

— Ну и что? — угрюмо спросил Черные Земли, потянувшись за ножом.

— Отдай их мне, — заявил чародей, указывая на два Дваера. Его глаза полыхнули алчностью. — Такая сила! Я должен ею овладеть! Отдай их мне, Черные Земли, или ты умрешь!

ВОЛШЕБНЫЙ КРУГ медленно вращался. Неожиданно коглаур из Саринды ткнул длинным пальцем в изображение летучей мыши, парящей средь бела дня над рекой Серебряной, и воскликнул:

— Я ее уже видел! Это либо чародей, либо его шпион!

— Последнее, — спокойно согласился второй наблюдатель. — Хозяин летучих мышей тоже следит за происходящим, как и я.

Высокий коглаур вздохнул.

— Чародеи… — проворчал он. — В Аглирте они повсюду!

— Ты не первый, кто это замечает, — бросил его собеседник. — Их манит магия и баронское золото. Без работы здесь не останешься. Будешь оружием для барона, который решил захватить соседние земли. В Аглирте бароны постоянно воюют меж собой.

— Постоянная война здесь привычное дело? — спросил коглаур из Саринды и развел руками. — Должен признаться, что я встал в тупик. При таких делах как успевает вызреть урожай и выжить народ, король там или не король? Да все бы умерли много столетий назад. И сейчас здесь была бы выжженная равнина.

— Напряжение и интриги действительно постоянны, — улыбнулся наблюдатель, — но таких открытых схваток не слишком много. Люди тянутся за Кровавым Мечом, их новой надеждой, все бароны алчут трона… а за их спинами плетут сети жрецы Змеи. Скоро они выйдут на свет, чтобы включиться в борьбу за трон.

— И если они победят?

— Если они захватят Аглирту, падет и Силптар. А затем, город за городом, они захватят весь Дарсар, если только им не помешает какой-нибудь неожиданно появившийся враг. Как поют барды, «покровы смерти и узы злобы сковали нашу землю». Страх бежит впереди них и заставляет всех застыть в беспомощности, страх превращает всех в трусов.

— Утешил ты меня, — горько бросил высокий коглаур. — Так почему мы теряем время, решая какие-то мелкие вопросы, когда нам надо бросить все силы против змеепоклонников?

Коглаур, который стоял над кругом, шевельнул рукой, и волшебный круг начал гаснуть и исчезать.

— Мы пытались ударить в самое логово Змеи, и не раз, — угрюмо промолвил он. — Но каждый раз терпели поражение, или наша цель ускользала. Словно эта гадина знала, когда и куда будет направлен удар и в каком облике мы явимся.