– Тебе и надо, чтобы он сразу понял, – усмехнулась Зоя. – Или ты хочешь, чтобы он долго и мучительно догадывался? Короче, мой замысел ты поняла, да? Срочно покупаешь новое короткое платье, делаешь маникюр, педикюр и все, что полагается. И звонишь Бойко.

– Да.

– Что да?

– Я подумаю.

– И думать нечего. У тебя же в одном месте свербит, это ясно.

– Зойка, еще одна такая шуточка…

– Ладно, ладно. Заткнулась Зойка. Думаешь, Зойка дура набитая, а Зойка тебе умные вещи говорит. А теперь пообещай, что именно так и сделаешь.

– Зачем ты на меня давишь?

– Если на тебя не давить, ты передумаешь и останешься в дураках. Ты же хочешь этого Арсения? Ну признайся самой себе, хочешь ведь, да?

– Ну… да.

– А я о чем! – восторжествовала Зоя. – Так, а теперь обещай. Обещай, что позвонишь немедленно.

– Хорошо. Обещаю.

– Точно?

– Ты меня достала. Точно.

– Смотри у меня… Ладно, Каринка, я чувствую, что мне надо выпить лимонного соку. У меня алкогольная интоксикация.

– Странно, что не белая горячка.

– Ну, не так уж много я выпила. А ты звони – и марш в салон красоты. Поняла?

– Да.

Карина повесила трубку. Набирая номер подруги, она рассчитывала, что ей устроят легкое промывание мозгов. А вместо этого подруга подбивает ее на какое-то безумство. Разговор с Зоей не принес ей желаемого облегчения.

Зоя привыкла ненавидеть своего мужа. Она ненавидела его за то, что он поднимался на рассвете и будил ее звонким чавкающим поцелуем, а она была убежденной совой, за то, что от него всегда горько пахло цитрусовой туалетной водой, а она терпеть не могла лимоны. За то, что он непростительно моложаво выглядел, а она поседела в тридцать лет, за то, как он говорил, как смеялся, с каким выражением лица смотрел на себя в зеркало, как водил машину, за то, что он любил яичницу и футбол, за то, что пил только безалкогольное пиво и чистил зубы три раза в день, за то, что предпочитал белые носки и не умел играть в большой теннис. В общем, она ненавидела его просто так, ни за что.

А со стороны они смотрелись счастливой любящей парой. Они прожили вместе больше тридцати лет. Никогда не ссорились на людях. Наоборот – Зоя всегда подчеркивала теплоту их отношений: «А мой муж подарил мне кольцо», «А мы с мужем едем отдыхать в Испанию», «А мой муж, а мы, мы, мы…». Лишь Карина знала правду, только она понимала, насколько тяжело Зое жить в одном доме с человеком, от присутствия которого хочется закричать.

Карина часто говорила:

– Почему ты не разведешься, Зойка?

– Потому что он мне этого не простит. Он оставит меня без денег, а работать я не привыкла. Ему удобно быть женатым, поэтому придется терпеть.

– Ты же простила ему… когда он изменил тебе.

– Он утверждает, что это было только один раз. И потом, мы давно в расчете. Ты же меня знаешь.

– Это точно, – усмехнулась Карина. – Гулящая ты моя.

– Ого, ревнуешь?

– Ну, конечно. Не надейся. Тебе просто надо влюбиться.

– Может быть. – Зоя грустно смотрела на нее. Каждый раз, когда она вспоминала тот день, ей становилось грустно. Несмотря на то, что с тех пор четверть века прошло. Если бы Карина только могла догадываться, какую боль причиняет ей воспоминание о той далекой измене, то промолчала бы. Но откуда Карине знать.

Тогда, тридцать лет назад, Зоя мужа любила. Ради него она отказалась от блестящей карьеры актрисы, которую прочили ей вгиковские преподаватели. Она запрещала себе об этом жалеть. Что толку жалеть о том, чего нельзя изменить? Хотя иногда, глядя на Каринин успех, Зоя тихо вздыхала. Они учились в одной группе. Карина была красивее, но все в один голос говорили, что как актрисе ей до Зои далеко. У Карины, конечно, есть талант, но Зоя – актриса от рождения. Они, между прочим, не сразу подружились. На первом курсе выяснилось, что они – самые яркие девочки в группе, обе претендуют на главную роль в курсовой игровой мини-картине. Роль досталась Зое. Карина тогда заплакала и даже обозвала ее бездарью. В молодости Каринка была куда горячее, не то что сейчас, макаронина переваренная.

Это был единственный фильм, в котором сыграла Зоя. Сыграла блестяще, жаль, что картина была учебной, и никто ее так и не увидел. На втором курсе она бросила институт. На втором курсе в дипломном фильме блистала уже Карина.

Тогда они и подружились. Беременная Зойка пришла на премьеру. Встретили ее радостно, все соскучились по бывшей однокурснице, всем было интересно знать, что же у нее за муж такой, на которого можно было с такой легкостью променять блестящую карьеру и славу? Зоя с гордостью показывала всем свадебные фотографии. Ей тогда казалось, что ее муж – самый красивый мужчина на свете. Но никто с ней не согласился, она не могла не заметить, как однокурсницы недоуменно переглядываются – и что она могла найти в этом долговязом мрачноватом типе, в костюме с коротковатыми брюками? И только Карина, бывшая соперница, как ни странно, ее поддержала.

– Все ты сделала правильно, Зоя, – сказала она тогда. – Настоящая любовь один раз в жизни дается. А в кино ты еще сможешь вернуться, если захочешь.

Это прозвучало так рассудительно, что все замолчали. Потом Карина напросилась в гости. У Зои почти не было подруг, школьные приятельницы разбежались кто куда, у всех своя жизнь. Поэтому как-то незаметно вышло, что они с Кариной быстро сблизились. Надо же, еще год назад терпеть друг друга не могли, а теперь не разлей вода! Когда родился ребенок, Карина стала ее палочкой-выручалочкой. Зоя уставала, не высыпалась, у маленького был диатез, и он постоянно капризничал. Несколько раз в неделю Карина вызвалась сидеть с малышом, – а Зоя в это время ходила в парикмахерскую, по магазинам или просто прогуляться. Зоя была ей благодарна и пообещала самой себе никогда в жизни Карину не оставлять. Так оно и получилось, их дружбе больше тридцати лет. Никого ближе Карины у Зои нет и не будет.

И тогда, двадцать восемь лет назад, застав своего мужа в постели с другой, она побежала именно к Карине. Потом вернулась, конечно, домой, но к мужу охладела. Зоя не смогла справиться с всепоглощающим отвращением. Каждый раз, глядя на мужа, она вспоминала тот вечер: ее наманикюренные пальцы на его потной спине, его тяжелое громкое дыхание и ее удовлетворенный стон. Она была, конечно, гораздо красивее ее, Зои. Худая, блондиночка, ухоженная. А Зоя после родов сильно подурнела, расплылась.

Муж неумело оправдывался:

– Она такая красивая… Она сама ко мне приставала. Честное слово, Зоинька, я не хотел.

– Не хотел бы, не было ничего.

– Как ты не понимаешь, я же мужчина. И потом, это только секс. Никакой близости.

Никакой близости. Только секс. Вот во что превратились их отношения после того случая. Зоя перестала ему доверять. Перестала рассказывать о себе. А ему хоть бы что, он так уставал на работе, что даже не заметил, какой замкнутой вдруг стала жена. Никакой близости. И так почти тридцать лет.