– Вода прибывает! Черпать, не вычерпать! Вода повсюду, а вы спите!

Затем, словно исполнив возложенную на него миссию, Ульрих прошел мимо застывшего Святоши, уверенно нагнулся в проем двери и исчез в третьем отсеке. Бряцанье ведра донеслось из четвертого, затем из пятого и стихло.

Протяжный вздох Тобиаса возвестил всем, что снова можно дышать. Гай так и сделал, шумно вытолкнув застрявший в груди воздух. Метис застонал, Святоша наконец вспомнил молитву. А Дрэд вдруг гулко застучал зубами и, закрыв лицо руками, принялся раскачиваться из стороны в сторону.

– Мне конец! Он пришел за мной! Он меня не простил. Он пришел за мной! Вы слышите?! Это звенит цепь, на которой он меня повесит!

– Замолчи! – оборвал его Гай, сообразив, что еще мгновение, и Дрэд снова начнет голосить, словно попавшая в клетку пустынная выпь. – Кто это был?

– Ульрих, – за всех ответил Тобиас.

– Я тоже это видел! Но этого быть не может! Его здесь нет! Он мертв, и мы его сбросили в воду!

– Это точно. Он оставил немало мокрых следов.

– Обман зрения? Да? Скажи, Тоби, ведь это обман зрения? – Гай встряхнул Тобиаса за плечи, с надеждой заглянув в лицо. – Это ведь нам всем показалось?

– Призрак! – неожиданно подал голос Святоша.

– Для призрака он слишком болтлив, – возразил Метис.

– Кстати, что он сказал? – обернулся к нему Гай, хотя и так все слышал.

– А то и сказал, что пойдем мы все на дно! Вода прибывает, а мы все проспали.

– Бред какой-то! Внутри сухо.

Гай пересек второй отсек и осторожно выглянул в третий.

– Здесь тоже сухо.

Недолго задержавшись у входа, он решился, переступил комингс, вглядываясь во мрак. В третьем отсеке Ульриха не оказалось. Мокрые следы, местами превратившиеся в порядочные лужи, вели в четвертый. Почувствовав за спиной Тобиаса, Гай осмелел и пошел дальше, осторожно открыв следующую дверь. Набрав полную грудь воздуха, он выглянул, ожидая увидеть все, что угодно. «Нас всех обманывают, – твердо решил он для себя, и от этого накатила уверенность. – Ничего этого нет! Галлюцинация! Мираж! Бестелесный туман!»

Четвертый отсек также был пуст. Хотя вода на полу, подобно призрачной дымке, исчезать не торопилась. Напротив, большая лужа натекла возле двери в пятый отсек, где Ульрих задержался, не сразу справившись с рычагом задраивания. Пройти сквозь переборку, как подобает призраку, ему почему-то не пришло в голову. Осмыслив это, Гай и вовсе отбросил все сомнения. Недолго задержавшись в пятом, он бросился в шестой, вдруг подумав, что тот, кто выдавал себя за Ульриха, откроет люк на верхнюю палубу. Но следы вели в обход трапа, дальше, в седьмой. А там, свернув с основного направления, прервались у стены правого борта.

– Дальше следов нет… – озадаченный Гай обошел отсек по периметру, затем опять вернулся к последней оставшейся мокрой отметине.

– Точно, – подтвердил Тобиас. – Здесь он и исчез.

– Ушел сквозь стену?

– Угу.

– Тоби, но ты ведь сам в это не веришь?

– Отчего же? Если Ульрих появился, неизвестно как, там, где умер, прошел вдоль всей баржи и ушел сквозь стену, при этом наследив, как и подобает, выброшенному в воду, то в какую из этих его выходок я не должен поверить? Что, Гай, тебя смущает? То, что он, как сказал Метис, слишком болтлив, или то, что Ульрих вообще возник? А может то, что он исчез, не попрощавшись с нами? Да еще таким неожиданным способом – сквозь стену?

– Он ушел в иллюминатор! – вдруг нашел всему объяснение Гай. Но взглянув на порядочное расстояние от последнего следа до крохотного отверстия, к тому же наполовину закрытого осколками плексигласа, он заскрипел зубами. – Тоби, это нам всем кажется! Ты же так хорошо об этом говорил. Ну?! – Гай увидел тихо вошедших и осторожно осматривающих отсек Метиса и Свимми. – Расскажи нам всем, что все это обман! И на этот раз я поверю каждому твоему слову! В трюме душно, мало кислорода, воздух отравлен нашим дыханием, вот нам и видится черт знает что!

– Всем сразу одно и тоже? – такое объяснение не понравилось Свимми.

– Почему? – не сдавался Гай. – Мы же не знаем, что видел каждый из нас? Стоит послушать всех, сверить и уж тогда решать.

– Перестань, – прервал его Метис. – Мы все видели Ульриха. И никакая байка компьютерщика не переубедит меня в том, что это был именно он. Если ты не заметил, то он шел в одном ботинке – так как мы его и выбросили. Второй до сих пор валяется где-то в первом отсеке у пробоины, – Метис нагнулся, тронул мокрый след, затем лизнул палец. – Так и есть – соленая. Мы его в океан, а он обратно. Да еще со своим ведром. Такого ведра у нас не было. Он пришел сказать, что все мы дерьмо, и место нам на дне.

Гай молча уставился на клерка, вдруг осознав, что на этот раз ему совсем не хочется набить Метису морду. На этот раз от его слов повеяло мистическим ужасом, словно клерк стал пророком, которому дано донести мрачное пророчество из преисподней. Противопоставить таким пессимистическим доводам было нечего, и Гай, не оглядываясь, пошел во второй отсек. Возможно, и вправду им всем пора послушать проповеди Святоши? Пожалуй, после всего увиденного он готов поверить в самую откровенную чушь – про проклятых аспидов, адский огонь и прочую ахинею.

Святоша Джо сидел словно на троне, подсунув под сутану стул без спинки, и положив голову Дрэда на колени, гладил воришку по волосам.

– Не бойся, – шептал он, тихим вкрадчивым голосом. – Он больше не вернется.

– Вернется, – не поверил Дрэд. – Он приходил за мной.

– Вовсе нет. Призрак хотел сказать, чтобы мы были осторожны и внимательны. Впереди нас ждет еще немало испытаний и осторожность не помешает.

– Призраки просто так не появляются, – Дрэд вздохнул и закрыл глаза.

Проникшись доверием к Святоше, он вдруг решился покаяться.

– Я перед ним виноват. Я не помог ему. Не спас. Ульрих не успокоится, пока не заберет меня с собой.

– Нет, – широкий рукав рясы накрыл воришке лицо. – Ульрих не желает тебе зла. Даже если он превратился в призрака, то не стал от этого злым. Он тебя простил. Я ведь все знаю и не виню тебя. Тогда, у пробоины, я все слышал. Ты слаб, как и все мы – слабые овцы перед Господом. Спи, Дрэд, и ничего не бойся. А когда проснешься, мы с тобой помолимся. Я научу тебя молитве покаяния. Ульрих не тот, кого ты должен бояться. Он добрый призрак. Добрый и безобидный. Он желает нам добра.

Гай безмолвно наблюдал за пассами Святоши над головой Дрэда. Спокойный, убаюкивающий, гипнотизирующий голос подействовал даже на него. По телу побежало тепло, навалилось умиротворение, захотелось примоститься рядом и, наплевав на все, забыться беспробудным сном. Гай стряхнул наваждение и посмотрел на уснувшего Дрэда. «А Святоша не так и прост, – подумал он, откровенно зевнув. – Еще минуту назад воришка от страха был на грани разрыва сердца, а теперь спит, будто ничего не случилось».