⁂

В Лондон мы вернулись в середине дня. К этому моменту первое потрясение, связанное с магией и трупом в пещере уже прошло, но и Алекс, и Шарлотта, и я были молчаливы и делились впечатлениями от увиденного осторожно, поскольку ещё толком не разобрались в собственных ощущениях и эмоциях. Но в конечном итоге друзья отнеслись к происходящему так же, как я – никто не выразил желания послать магов с их проблемами к чёртовой матери и просто забыть сегодняшний день, как дурной сон.

Хм. А Патрик, похоже, и впрямь хорошо разбирается в людях. Не зря же он собрал вокруг себя таких, как мы, – действительно увлечённых людей, готовых из научного интереса шире взглянуть на вещи, по-новому определить для себя границы «нормального».

Я попрощалась с притихшими и задумчивыми друзьями и вернулась домой, намереваясь до вечера переводить следующий ритуал. Никто не знает, сколько у нас осталось времени, так что стоило поторопиться. Ведь трудно представить себе, сколько чёрной магии будет в месте, где убьют сразу десять человек… Если сегодня мне было так холодно, то какая же ледяная стужа будет царить там?!

Сняв куртку, я поднялась к себе и, не переодеваясь и не тратя время на обед, сразу достала ненавистную книгу. В очередной раз поборов желание надеть тёплые перчатки, поскольку исходящий от неё холод никуда не делся, я открыла нужную страницу и приступила к переводу. Поскольку перевод этого ритуала я начала накануне, работа сейчас пошла вполне бодро, и уже через час я могла точно сказать, что небольшой запас времени у нас с Майклом и Розмари есть – целых четырнадцать дней. Немного, но счёт хотя бы шёл на дни, а не на часы.

Немного успокоившись, я решила сделать перерыв. Достала из кармана телефон и с удивлением обнаружила там несколько пропущенных звонков от абонента под названием «Ричард Арчер». Телефон я отключила ещё в Кранли, чтобы не отвлекал, и сейчас попыталась вспомнить, зачем я могла понадобиться журналисту. А когда сообразила, застонала сквозь зубы. Мы же на свидание собирались! Вот чёрт! Как же невовремя!

Может, отменить?.. Не до него сейчас, если честно, ну совсем. Может, сказать, что я не могу, сослаться на обстоятельства непреодолимой силы? Завал на работе, заболела, сломала ногу, должна остановить чёрного мага, убивающего людей?..

Я спустились на первый этаж, в задумчивости вертя телефон в руках и размышляя над отговоркой, которая показалась бы убедительной. Но затем в мои мысли вторгся посторонний голос, раздавшийся откуда-то со стороны кухни:

– Джейн!

Я вздохнула и направилась туда. Тея сидела за столом и пила чай. Вид у неё был на редкость печальный, но заметив меня, она спросила совершенно нормальным тоном:

– А кто были все эти люди сегодня утром? И почему ты меня не предупредила?

– По работе, – нейтрально отозвалась я. – Если разбудили, извини. Я думала, мы уедем до того, как ты проснёшься.

– Красавчик – просто супер, – непринуждённо заметила она, с интересом следя за моим лицом. – На какого-то актёра похож, хоть я и не скажу сейчас, на какого именно.

– Красавчик супер, – согласилась я и с сожалением добавила. – Но он уже занят, и насколько я могу судить, вполне серьёзно. А у меня сегодня вечером свидание с журналистом, с которым я познакомилась на приёме «Миллениума».

– Симпатичный?

– Пожалуй… – рассеянно отозвалась я, воссоздавая в памяти внешность журналиста. – Не в моём вкусе – он блондин, но это ничего. Мне, правда, идти лень…

Тея со стуком поставила чашку на стол.

– Дура, что ли? – недовольно осведомилась она.

– Почему?

– Иди, конечно! Тебе всегда всё лень, и знаешь, что я тебе скажу, – так жить нельзя! Давай собирайся, бегом! Вот если он тебе не понравится после вашей встречи, можешь слать его лесом смело. А пока не спеши.

Высказав своё веское мнение, сестра снова вернулась к чаю. Вид у неё вновь сделался унылым, и, присмотревшись, я поняла причину. К чаю у Теи была только открытая коробка серой трухи, именуемой в народе «отруби». На вкус труха напоминала бумагу, своим видом могла вогнать в глубокую депрессию даже самого завзятого оптимиста, но зато была низкокалорийной, и от неё точно нельзя было растолстеть. Так, ну ладно, с худеющей Теей лучше не спорить, поскольку сейчас она в настолько отвратительном настроении, что наговорит гадостей и даже не поймёт, что сделала не так. Так что я развернулась, намереваясь выйти, но тут сестра тоскливо позвала:

– Джейн! Можешь на обратном пути купить чего-нибудь сладенького? Не могу больше терпеть…

У Теи сделалось такое несчастное лицо, что я невольно её пожалела и, вздохнув, предложила:

– Шоколадку тебе принести? У меня оставалось полплитки.

– Принеси! – с загоревшимися глазами попросила она, и я поняла, что очередная диета уже успела доконать сестрицу – в противном случае она бы с негодованием отвергла моё предложение.

Я поднялась в свою комнату и достала из ящика стола обещанный шоколад, который берегла к ужину… Но ладно уж, пускай Тея ест. Раздумывая, что бы надеть на встречу, я отнесла плитку на кухню и набрала номер Ричарда.

– Я съем всего кусочек! – клятвенно заверила меня Тея. Я улыбнулась, сделав вид, будто поверила, и вышла в коридор.

Ричард обрадовался моему звонку, подтвердил, что очень хочет меня увидеть, и мы быстро договорились, где и во сколько встретимся. По времени выходило, что мне уже пора собираться.

– Джейн! – раздался крик откуда-то снизу, когда я, уже одетая, причёсывалась перед зеркалом. – А можно я её доем?!

Не выдержав, я рассмеялась. Вот так всегда: сперва – «всего один кусочек», а потом «я её доем»!

– Можно! – прокричала я в ответ.

– Спасибо!

Закончив сборы и получив от Теи заверения, что в кои-то веки прилично выгляжу, я получила обещание обязательно дождаться моего возвращения. Взамен пообещала всё подробно рассказать и, наконец, отправилась на встречу с журналистом.

Когда мы с Ричардом договорились встретиться неподалёку от Кенсингтонских садов, я решила, что он запланировал романтическую прогулку в парке под дождём. Романтика романтикой, но промокнуть насквозь у меня не было ни малейшего желания, и на свидание я оделась подобающе – джинсы, высокие сапоги, кожаная куртка. Когда я подъехала к месту встречи, дождь, начавшийся днём, сменив собой утреннее солнце, усилился, и я всё больше склонялась к мысли, что следовало одолжить у Розмари её дождевик и резиновые сапоги.

Ричард приехал первым. Когда я подъехала, дверь припаркованного «Фольксвагена» открылась, и знакомая светловолосая фигура приветственно помахала мне рукой. Однако Ричард меня удивил, – когда мы поздоровались и обменялись парой стандартных фраз, он повёл меня не в направлении парка, а вдоль по улице. И тем больше было моё удивление, когда мы пришли не в кафе, а в дорогой ресторан, название которого я не раз слышала, но где мне ещё ни разу не доводилось побывать. При виде швейцара, гостеприимно распахнувшего перед нами дверь в светлый просторный вестибюль, блестевший отполированным паркетом, я ощутила некоторую робость, а увидев вместо обычных вешалок гардероб и гардеробщика в перчатках, приуныла и с тоской вспомнила, что под курткой у меня была обычная водолазка с высоким горлом – сидевшая по фигуре, но очень старая и совершенно без каких-либо дизайнерских изысков. Но отступать было некуда, и я отдала любимую куртку, получив взамен номерок. Тем временем рядом материализовался официант в жилетке и бабочке, с разделённой пробором и чуть ли не набриолиненной причёской. В руках у него был планшет с записями.