Но зачем ему это нужно? Он ведь должен понимать, что Клейборн — его союзник; он полностью согласен с Клейборном в том, что сценарий нуждается в изменениях. Однако если это так, то почему он не постарался сделать это раньше сам? Ведь если фильм окажется чересчур жестоким, ответственность за это ляжет в первую очередь на него.

Но, возможно, здесь крылось нечто иное. В некотором смысле Норман из сценария был созданием Роя Эймса. Рой наделил этот персонаж своими переживаниями и тревогами. И если перенесение этих чувств на бумагу и не было катарсисом, то, возможно, оно представляло собой катексис — проявление бессознательной фиксации на личности Нормана. А это могло быть опасно.

Все писатели — профессиональные лжецы. Заявление, сделанное писателем. А значит, и оно — ложь. Но лгут все, включая его пациентов, проблема которых заключалась в том, что они лгали не только ему, но и самим себе. В некотором смысле они были самыми профессиональными лжецами. А он — профессиональным открывателем правды.

Искателем правды, поправил он сам себя. И его поиски не всегда венчались успехом — взять хотя бы случай Нормана.

Закончив ужинать, Клейборн вышел из ресторана и направился вдоль бульвара. Вспомнив о Нормане, он невольно принялся искать глазами фигуру, которой там не было. Мимо проносились легковые машины, фургоны, «мустанги», джипы, время от времени с ревом пролетали мотоциклы. Молодежь в поисках приключений.

Иная картина царила на тротуаре. Клейборн взглянул на свои часы: было еще только девять вечера, а прохожих, кроме него, не было видно.

Несмотря на трудности с бензином, все были за рулем. Ходить поздним вечером по улицам считалось слишком опасным; даже полицейские, патрулировавшие квартал, были на колесах. Полиция подозрительно относится к прогуливающимся вроде него.

Проходя мимо затемненных витрин магазинов, Клейборн заглядывал в неосвещенные пространства между домами, зная, что опасения его нелепы. Не выскочит же оттуда Норман. Его там нет. Или есть?

Чертов сценарий! Он никак не выходил у Клейборна из головы.

А может быть, он заблуждался и все это было его параноидальной фантазией? Если Норман добрался сюда раньше него, возможно, он уже нашел способ проникнуть на студию. В промежутках между обострениями болезни он был вполне способен рассуждать здраво, строить планы и осуществлять их. Он вполне способен осуществить свою месть. Однако все склоняло Клейборна к неумолимому выводу: Норман был мертв. Единственное, что вернуло его к жизни, — это сценарий.

Пусть так. Однако Клейборн все же ускорил шаг, увидев впереди ярко освещенный торговый центр. Он свернул в сторону парковки, почувствовав себя увереннее при свете огней, в окружении разнообразных звуков, среди людей.

Пересекая парковку, он оценил ситуацию иначе. Присутствие людей отнюдь не доставило ему радости, когда он увидел их машины. Ты то, что ты ешь, сказал Рой Эймс. Вероятно, правильнее было бы сказать: «Ты то, на чем ты ездишь». О людях можно судить по их автозависимости.

Он смотрел, как нервно маневрируют водители, въезжая на парковку, — те, что поагрессивнее, беззастенчиво перекрывали дорогу оказавшимся позади, соревнуясь за места поближе к входу в магазин, в то время как другие водители посылали им механические проклятия своими клаксонами. Побитые бамперы уже припаркованных машин свидетельствовали о предыдущих столкновениях, а те, кто занял места в зоне, запрещенной для парковки, демонстрировали этим полное пренебрежение элементарными правилами вежливости.

В самом торговом центре все происходило по той же схеме. Пожилые женщины с волосами, выкрашенными в апельсиновый цвет, с наслаждением пили сок из свежевыжатых апельсинов, загородив проход своими тележками. По проходам сновали босые, недавно вернувшиеся с пляжа юноши в рубашках без рукавов из тонкой ткани, целившиеся друг в друга своими тележками как орудиями. Родители толпились в отделе, где продавались товары по сниженным ценам, хотя напирали в основном мамы с бульдожьими челюстями, тогда как высохшие, изможденного вида папы робко стояли в стороне. Тот, кто платит, тоже служит.[60]

Клейборн взял с полки в молочном отделе литровый пакет молока, случайно задев при этом юношу-японца в сетчатой рубашке. Молодой человек зашипел и покачал головой, и его серьга недружелюбно закачалась в ухе.

В продовольственном отделе Клейборн взял несколько холодных нарезок. Перебирая завернутые в целлофан сыры, он приметил небольшой кусок, но едва потянулся к нему, как из-за его спины змеей выскользнула чья-то рука и схватила добычу. Он обернулся и увидел перед собой улыбавшуюся девушку в широкой футболке, украшенной классическим девизом: «Вся твоя».

Клейборн перешел в следующий отдел, собираясь взять там дюжину яиц. Ему пришлось терпеливо ждать, пока пожилая домохозяйка в завитушках открывала один контейнер за другим и осматривала их содержимое, не выпуская изо рта сигарету.

Дым был едкий, и Клейборн отвернулся. Наплевать на яйца, можно обойтись и без них. Единственное, чего ему сейчас хотелось, — это уйти. Позади был долгий день, и он устал — устал от людей, от шума, света и суеты. Ублажающие звуки музыки из динамиков оглушали его, а от верхнего света флюоресцентных ламп болели глаза.

Подойдя к хлебному отделу, он раздраженно глянул вверх, пытаясь разглядеть, откуда исходит звук. Но большие круглые диски, прикрепленные между стенами и потолком, оказались не динамиками; в их сверкавших поверхностях отражались перемещения покупателей внизу. Это были специальные устройства, предназначенные для слежки за потенциальными воришками. Присмотревшись, Клейборн разглядел внутри длинные бледные флюоресцентные трубки, которые излучали мерцающий свет.

Клейборн отвернулся. И тут его внимание привлекло зеркало, висевшее прямо за его спиной. Оно было установлено таким образом, чтобы в нем отражались покупатели, двигавшиеся к кассам в левом крыле магазина, но в этот момент туда направлялся только один человек. Он вскинул голову, и Клейборн увидел его лицо.

Лицо Нормана Бейтса.

Оттолкнув тележку в сторону, Клейборн помчался по проходу к выходу из магазина. Ему приходилось то и дело уворачиваться, чтобы не налететь на встречных покупателей, которые тотчас хмурились, завидев, как он несется прямо на них.

Но он не замечал их раздражения. Его влек к кассам образ Нормана; между тем возле них за полминуты успела выстроиться очередь покупателей с тележками.

Однако Нормана среди них не было.

Клейборн остановился, разглядывая незнакомые лица, потом, растолкав очередь, приблизился к жевавшей резинку блондинке с тупым лицом, которая сидела за кассой.