и «печаль», взятые из масонских учений. Формально гадание и прочее в этом духе объявлено предрассудком. Запрещено. Но с началом НЭПа коммерция предсказателей процветает. В Москве в кружки собирается богема и масонствующая интеллигенция.

Прогресс, однако, и здесь. Планшетку с духами сменила электрическая лампочка. Вместо гадания на картах – «чтение по астральному телу». В Петрограде прорицатели нового толка собираются в нэпманском кафе «Черная кошка» («Ша Нуар»). Все хотят понять, почему мир перевернулся, а деньги стали резаной бумагой. Не будет ли снова так же? И в черта поверят, лишь бы ухватиться за объяснение и встать на твердую почву. И положение власти шатко (восстание в станице Вешенской, Кронштадтский бунт). А женам, вот как Липчанская, и того страшнее. Старые большевички заняты в комитетах, устраивают библиотеки. А такие, как эта Полина, ничем не заняты. Времени задуматься о непрочности благополучия полно. Того и глядишь муж, ответственный работник, уйдет к пишбарышне. Тут побежишь, конечно, узнавать будущее. Та самая «Она», о которой с придыханием говорит Липчанская, очевидно, ловкая особа. Прорицание на новый лад. Кому, как не ей, раскажут стыдные подробности, самые глубокие страхи?

– Мы собираемся по четвергам, – Липчанская не могла долго молчать. – Кружок. У нее есть книги мудрости Древнего Египта, каббалы! С их помощью можно общаться с сильнейшей разумной, но бестелесной сущностью. Если хотите, духом!

– А что же, разумная бестелесная сущность не против быть вызванной в уездный город и часами беседовать?

Полина тут же взвилась.

– Медиум, проводник с мощной charisme может! Нужен особый разум! Для непосвященного, конечно, невозможно без… – она опять жеманно помялась, – ну, без особых приготовлений. Мы все испытали это на себе.

Интересно, Липчанская намекает на возбуждающие средства или речь о духовном экстазе? Веселая, видно, там компания. Привязка сущности? Так, кажется, сказала Липчанская. И при этом нужны фотографии, личные предметы. Ну что же. Интерес Полины понятен – она хотела вернуть мужа, который отбыл, а похоже, просто сбежал, на Кавказ. Из слов Полины между тем выяснилось, что духовная женщина не только прорицала, но и собирала деньги на вполне земные дела. Умно придумано. Связи мужей и деньги жен.

– Разумеется, я не посвящен. Но интересно. А для чего же именно нужны деньги?

– На разное.

Деньги собирались с выдумкой. И на приезд невероятной магической женщины из Берлина. И как добровольные взносы на поддержание духовного центра в Гималаях. Но зачем это Агнессе Нанберг? Из праздного любопытства? То, что я успел узнать о ней, пусть с чужих слов, все говорило в пользу того, что Нанберг практична и неглупа. Бед, с которыми идут к гадалкам, у нее нет.

– А что думала, – я поискал нужное слово – кружок, сеанс, сущность? – обо всем этом Агнесса Нанберг? Зачем она приходила?

– Вроде хотела расспросить о человеке, который умер. И про службу мужа. Что будет, ну, дальше. Но вела себя ужасно. Держалась в стороне, как будто лучше других. Рано уходила. Мы даже поссорились, она надо мной посмеялась.

– Ее муж знал об этих визитах?

– Что вы! Если бы он узнал, что она говорит о его делах… Он бы просто сошел с ума – он не признавал этого. Он же фанатик. Считает, что партия может послать куда угодно, ну не знаю… хоть в Монголию, и надо быть благодарным. А Нессе не хотелось в Монголию.

– А ваш муж?

Полина уронила перчатки.

– Он здесь ни при чем! Ему это не нужно знать. У нас временные разногласия. Абсолютно ни к чему отвлекать его от служебных дел!

– Позвольте узнать, где вы обычно собирались?

Полина назвала адрес. Откинувшись на стул, с тревогой следила за мной глазами, соображая, много ли наговорила лишнего.

– Мы давно там не были. Вот только в тот день заглянули. Мне было нужно задать вопрос. А Несса злилась. Сказала, больше не придет. Я ее ждала на улице, она что-то забыла, возвращалась.

Возвращалась? Может, могла услышать что-то или увидеть.

– Долго она там пробыла? Может, говорила еще с кем-то?

– Ни с кем не говорила. Я вообще не обратила внимания, ну вернулась. Я была занята. Рассмотрела, там высокое зеркало в прихожей, и так расстроилась, платье не сидит! А она недолго там была, правда. Торопилась сделать марсельскую завивку.

Уговорив Липчанскую подписать показания, я наконец проводил ее к выходу.

– Ничего вы с ней, ловко. Только она ж брешет.

Я смотрел записи, которые вел Репин. На полях он наставил закорючек.

– Это что?

– Как что? Говорю же, брешет. Мамка всегда знала, когда мы брешем. Вот и я тоже, по голосу слышу. Факт!

Репин, конечно, психолог кустарный, но прав. Липчанская, думаю, утаила немало. Вроде бы трещала без умолку, но не сказала ничего толкового. Я полистал заметки, которые сделал во время нашего разговора. Несколько раз упомянула о курсах. Надо будет поговорить с другими слушателями. И что-то было важное еще в этом потоке слов о гипнотизме, сущностях. Вот, я нашел нужное место в записях: Агнесса «хотела расспросить о человеке, который умер». Это, видимо, первый муж. Пожалуй, надо дать еще один запрос в Армавир, прояснить обстоятельства его смерти.

Стройка

В Ростове отродясь не бывало, чтобы дело шло как всюду. Если в других городах о любой общественно полезной инициативе выходила газетная публикация, то здесь непременно получалась история, а чаще всего – прямо анекдот. Достаточно вспомнить трамвайную колею, подобной которой не было нигде в России. Власть и время в календаре сменились, но Ростов оставался прежним. Поэтому с постройкой нового проспекта в городе тоже не обошлось без «изюма». А именно, довольно некстати умер Энгельс, автор Манифеста о коммунизме. Точнее, умер он задолго до этого, но тут подоспел юбилей его смерти. Такую дату оставить без внимания было нельзя. И потому на заседании Совета рабочих и крестьянских депутатов было единогласно решено «назвать в честь Ф. Энгельса одну из главных улиц города Ростова – Большую Садовую». И вроде бы ничего. Но спохватились вдруг, что никакая улица в городе не носит имени Ленина. Выходил конфуз и большевистская несознательность, откуда ни посмотри. Переименовывать обратно – неудобно перед Энгельсом и товарищами из Европы. Поэтому взяли обязательство в короткие сроки построить новый проспект и уж его назвать как надо. Подготовку к стройке возглавлял Нанберг, присланный в Ростов. Первые работы начались за Безымянной балкой.

По дну ее течет ручей. Безымянный – это как раз его название. Говорю же, этот город кого угодно сведет с ума своей выдумкой. Берега балки поросли камышом, как деревьями. Ручей завален горами мусора. Часто