Предугадываю ее поведение, когда мы приедем — выскочит из машины, как ошпареная. Ищи свищи потом, товарищ майор.

— Тараканчики в твоей голове проголосовали против моей кандидатуры? — даю выход злости. — И как же мне с ними договориться, если ты мне не даёшь ни единого шанса?

— У тебя был шанс, — шепчет она под нос обиженно. Но я все слышу. — Ты меня обманул.

Делаю глубокий вдох, стараясь успокоиться, хотя кровь бурлит по венам разгоряченной лавой.

— Я извинился и поклялся больше так не поступать. Когда ты выйдешь за рамки своего страха и комплексов? — Завидев фасад ее дома, останавливаю машину возле подъезда.

— Я не знаю, — отвечает Мария и кладет руку на ручку двери. Но я не позволяю ей выйти, просто блокирую машину. Она поворачивается ко мне. На лице написана паника смешанная с испугом, рот приоткрыт в возмущении.

— Если это твой последний аргумент, то ты проиграла, — не отрывая левой руки от руля, тянусь к ней за поцелуем. Но она, отпрянув от меня, вжимается спиной в кожаную обивку сиденья.

— Машуль, с какой целью ты регистрировалась на сайте знакомств? — видя ее испуг, стараюсь говорить без нажима в голосе.

— Найти спутника жизни, — Мария выпрямляет спину и нервно теребит ремешок черной кожаной сумочки, лежащей на коленях. Эти ее коленки, скрытые тканью светло-голубых джинсов, вызывают приступ повышенного слюноотделения. Я-то помню, какая она нежная и трепетная под всей этой тканью. Как она дрожала, когда я проводил ладонью по ее стройным ножкам, облаченным в капроновые чулки. Мне нравится ее стиль. Лёгкая почти домашняя одежда не нагроможденная дополнительной тканью. Маша легка в общении, когда расслабляется и не закрывается на семь замков так, что и тараном не пробьешься. Знать бы, по каким критериям ее тараканчики выбирают кандидатов в спутники жизни. Вид ее спокойной, такой красивой немного успокаивает.

— Ты семью хочешь создать или любовь найти? — задаю вопрос и поражаюсь хрипотце, скользящей в интонации голоса.

— И то и другое, — Маша отвечает удручённо, как преступник на допросе, понимающий, что попался и отпираться бесполезно. Чувствую слабину в ее брони и усиливаю напор:

— Я готов с тобой семью создать. Поехали в ЗАГС, — говорю тем же спокойным тоном.

Мария вскидывает голову и с удивлением смотрит на меня.

— Сейчас ЗАГС закрыт, уже поздно!

— Тогда завтра, — моему упорству не позавидуешь. Не такие бастионы брали.

— Но я не люблю тебя! — восклицает без агрессии, ее удрученность от абсурдности ситуации улетучивается, словно лист с дерева от холодного осеннего ветра.

— Полюбишь, — невозмутимо пожимаю плечами. — Поехали обратно. Буду доказывать тебе свою любовь, — кладу ладонь на ее бедро, усиливая напор и двигаясь корпусом тела к ней ближе.

— Нет, это так не делается, — упрямая училка скидывает мою руку, хотя я чувствую дрожь ее тела.

— А как это делается?

— Я не знаю, — вздыхает взволнованно. — Миш, выпусти меня, пожалуйста.

— Ухажер ждет? — не скрываю сарказма, разочарованно ухмыляюсь.

— А если и так, то что? — снова вскидывает подбородок, смотрит с вызовом во взгляде. — Не пустишь меня, папочка? — провоцирует зараза.

— А если и так, то что? — парирую в ответ, сощуриваю глаза, давлю взглядом. — Я тебе не папочка, — убираю руку с руля и нежно провожу тыльной стороной указательного пальца по бархатистой коже ее щёчки. Приближаю свое лицо к ее и тону в сладком цветочном аромате ее духов. — Далеко не папочка…

Она громко сглатывает. По расширившимся зрачкам вижу, что она помнит вкус наших поцелуев. Вспоминает последний, произошедший полчаса назад. Если бы не Лизка, находящаяся дома… Знаю, что она понимает, чем бы все закончилось.

Тонкий нежный запах этой женщины действует как афродизиак. Срывает тормоза, разгоняет кровь по венам, горячей навязчивостью бьётся в сердце.

Чувствую напряжение в паху, ласкаю взглядом ее красивое лицо. В салоне нависает напряжение, словно электрические разряды мечутся между нами. И сейчас бы поцеловать ее, но я хочу, чтобы она сама. Доказала, что я не ошибаюсь. Она хочет меня, я знаю. Я нравлюсь ей. Нам так хорошо вместе, так почему же она противится влечению ко мне?

Секунды тают, убегают, растворяются во времени.

Мы все ещё выжидательно смотрим друг другу в глаза, не смея прервать ту хрупкую связь, возникшую между нами. Наслаждаюсь этой связью, не решаясь прервать волшебность момента.

— Миш, пожалуйста, — умоляющим тоном шепчет Маша. Глаза ее наполняются влагой, взгляд расфокусируется. Нижняя губка дрожит.

Это не страх, это что-то другое. Но что?

— Что, Маш? Что — задаю вопрос, мучающий меня. Шепотом, потому что в горле сводит от напряжения.

— Не надо, Миш, — как приговор звучит тихий стон. — Я не могу быть с тобой, — почти рыдает эта хрупкая девушка.

Внутри меня словно лопается сжатая пружина. Отстраняюсь, откидываясь в кресле. Закурить бы сейчас, но я никогда не курил и не собираюсь начинать.

— Почему? — мой голос звучит спокойно, будто обреченно.

— Потому что я боюсь тебя, — выстреливает ответ, обрубая надежду и мечты о светлом будущем с единственной понравившейся мне девушкой. Единственной за долгие годы.

Молча нажимаю на кнопку разблокировки дверей, позволяя Марии выйти из салона.

Она с виноватым видом сопровождает глазами мое движение, берет сумку за ручки и открывает дверь, впуская прохладный весенний воздух в салон автомобиля.

— Прости, Миш, — звучит ее последняя фраза, прежде чем она покидает меня, не громко хлопая дверью.

***

С полчаса сканирую свет окон ее квартиры, сидя в пропахшем ею салоне своего автомобиля. Сам не знаю, зачем торчу здесь под ее окнами. Она ясно дала понять, что надежды нет. И что мне делать дальше не ясно. Полчаса назад я верил в то, что я нравлюсь ей, что она хочет меня, а теперь…

А что теперь?

Да хрен его знает.

Не люблю употреблять нецензурных слов, но в последние дни не могу сдержаться. И причина тому — недавно ушедшая от меня скромная и такая сладкая тихоня Мария.

Неужели и правда поедет на свое свидание? Опустошение в груди сменяется горячим взрывоопасным комом, который застрял где-то в районе желудка, распространяя пожар по венам всего тела. Даже кончики пальцев подрагивают от напряжения.

У подъездной дорожке тормозит жёлтого цвета машина с шашечками на крыше авто. Такси. К ней или нет?

Свет в ее окнах гаснет, а я впиваюсь взглядом в дверь подъезда.

Маша, ложись спать, не искушай судьбу.

Если она сейчас выйдет оттуда, то все.

Напьюсь нахрен до бессознательного состояния. Только это сможет меня остановить от желания крушить все вокруг.

Куда девать ярость, порожденную своим бессилием что-то изменить?

Подъездная дверь хлопает, в тени дома мелькает женский