кто-то из проезжавших сердобольно помог Джейксу подняться, после чего его привезли обратно в Ньюмаркет в полубессознательном состоянии. Три дня он не выходил из комнаты, залечивая раны и вынашивая планы мщения. На четвертый день Билли поехал в Лондон и в тот же вечер отправился в Олбани, где постучал в дверь, на которой красовалась блестящая медная табличка с именем сэра Чарльза Тревора.

Был первый вторник месяца, по этим дням обычно собирался совет попечителей клуба «Уотиерс». С полдюжины из них уже проследовали в огромный зал заседаний с большими картинами в тяжелых рамах на стенах, полированной мебелью красного дерева, сверкавшей на фоне алого ковра ручной работы размерами во всю стену. Герцог Бриджуотерский, блестящий аристократ, румяный седовласый джентльмен, пожилой, но еще крепкий, вошел своей обычной хромающей походкой, тяжело опираясь на трость с янтарным набалдашником. Он приветливо улыбнулся уже ожидавшим его членам совета.

— Как ваша подагра, Ваша светлость?

— Иногда чертовски досаждает. Но я еще могу вдеть ногу в стремя. Ну — с, ну — с, полагаю, нам пора перейти к делу.

Он занял свое председательское место в центре полукруглого стола в конце зала. Герцог оглядел присутствующих, поднеся к глазам лорнет.

— А где лорд Фоули?

— На скачках, сэр. Сегодня он не придет.

— Вот ведь хитрец — проказник! Он манкирует своими обязанностями. Я бы и сам не прочь сейчас очутиться на ипподроме в Хите.

— Полагаю, сэр, все остальные тоже.

— Ах, это вы, лорд Рафтон! Здравствуйте, полковник Дакр! Бенбери, Скотт, Пойнтц, Ванделер — день добрый! А где сэр Чарльз Тревор?

— Он в общем зале, сэр, — ответил лорд Рафтон. — Он сказал, что подождет, когда Ваша светлость его вызовет. Обстоятельства таковы, что у него есть личный интерес в деле, что нам предстоит рассмотреть, поэтому сэр Чарльз решил, что не должен участвовать в его обсуждении.

— Ах, да, дело! И весьма деликатного свойства! — Герцог взял листок с повесткой дня и посмотрел на него сквозь лорнет. — Боже мой, Боже мой! Член клуба обвиняется в карточном мошенничестве! И кто — сэр Джон Хоукер! Один из самых уважаемых членов клуба! А кто его обвиняет?

— Букмекер по фамилии Джейкс, Ваша светлость!

— Знаю такого. Держит конторку у Тома Крибба. Пройдоха и жулик еще тот. Однако надобно все прояснить. Кто доложит дело?

— Изложить суть дела попросили меня, — сказал лорд Рафтон.

— Я не уверен, — заметил глава совета попечителей, — что нам должно обращать внимание на высказывания подобного субъекта в адрес члена клуба. Безусловно, это прерогатива суда общей юрисдикции.

— Совершенно согласен с Вашей светлостью, — веско произнес импозантный джентльмен, сидевший слева от герцога. Это был генерал Скотт, про которого говорили, что он питается одними сухарями, а из напитков употребляет только воду и при этом выигрывает по десять тысяч в год у своих менее трезвых партнеров.

— Хотел бы обратить ваше внимание сэр, что заявленное мошенничество было совершено в отношении сэра Чарльза Тревора, являющегося членом клуба. Однако дело инициировал не сам сэр Чарльз. Между этим Джейксом и сэром Джоном Хоукером произошла ссора с применением насилия, результатом которой и явились представленные обстоятельства.

— Тогда букмекер затеял все это из соображений мести, — заявил Его светлость. — Надо действовать с предельной тщательностью и осторожностью. Полагаю, сначала надо выслушать сэра Чарльза. Попросите его войти.

Высокий лакей в красной плисовой ливрее скрылся за дверью. Мгновение спустя перед советом предстал обходительный и улыбающийся сэр Чарльз.

— Добрый день, сэр Чарльз, — обратился к нему герцог. — Дело в высшей степени неприятное.

— Согласен, Ваша светлость.

— Как я понимаю из изложенного в памятной записке, третьего мая сего года вы встретили сэра Джона в заведении Тома Крибба и вместе с ним вынимали карты из колоды по три тысячи за карту.

— Мы вынимали всего по одной карте, Ваша светлость.

— И вы проиграли?

— К сожалению, сэр.

— Итак, подозревали ли вы в тот раз, что игра каким-либо образом велась нечестно?

— Никоим образом, сэр.

— Тогда у вас нет обвинений против сэра Джона?

— У меня лично нет. Однако у других есть, что сказать по этому поводу.

— Что ж, мы выслушаем их в свое время. Не угодно ли присесть, сэр Чарльз? Хоть вы и не голосуете, не вижу возражений против вашего присутствия. Сэр Джон явился?

— Да, сэр.

— А свидетель?

— Да, сэр.

— Ну что ж, господа, дело весьма серьезное, и я отдаю себе отчет, что сэр Джон — весьма непростой в общении человек. Однако мы не можем делать никаких исключений. Присутствующие здесь вполне составляют кворум для вынесения решения и, я уверен, обладают достаточно высоким положением в обществе, чтобы полностью и окончательно разрешить это дело. — Он позвонил, и появился лакей. — Поставьте в центре стул, пожалуйста! И скажите сэру Джону Хоукеру, что он премного обяжет совет, если пройдет сюда.

Минутой позже в дверях появилось зловещее лицо и исполинская фигура «Дьявола». Окинув членов совета недобрым взглядом, он большими шагами прошел вперед, поклонился герцогу и сел напротив расположившихся полукругом джентльменов.

— Во — первых, сэр Джон, — начал глава, — позвольте мне вместе с другими членами клуба выразить сожаление по поводу того, что нам выпала неприятная обязанность просить вас присутствовать здесь. Не подлежит сомнению, что дело сведется к простому недоразумению, однако общее мнение таково, что и ваша репутация, и репутация клуба требуют, чтобы дело было разрешено скорейшим образом.

— Ваша светлость, — отвечал Хоукер, подавшись вперед и подчеркивая свои слова взмахами сжатого кулака, — я решительно протестую против подобного разбирательства. Я прибыл сюда потому, чтобы пресечь всякие кривотолки. Разумеется, я готов выслушать любое обвинение, каким бы бессмысленным оно ни было. Однако хочу заявить вам, господа, что ничья репутация не сможет остаться незапятнанной, если уважаемый совет клуба готов принимать во внимание всякого рода клевету на любого из членов клуба.

— Лорд Рафтон, будьте любезны, зачитайте текст обвинения.

Тот взял листок с повесткой дня и поднес его к глазам.

— Настоящим заявляется, — начал он, — что в десять часов вечера вторника третьего мая в заведении Тома Крибба «Под гербом» сэр Джон Хоукер с помощью крапленых карт выиграл у сэра Чарльза Тревора денежные средства. Оба они являются членами клуба «Уотиерс».

Хоукер буквально подпрыгнул со стула.

— Это ложь! Грязная ложь! — вскричал он.

Герцог остановил его протестующим жестом.

— Несомненно, несомненно! Однако я полагаю, сэр Джон, что это вряд ли можно назвать «всякого рода клеветой».