А я, не давая идиоту опомниться, уже спрыгнул вниз и, вырвав дверь, отбросив её в сторону, уселся на пассажирское сиденье:

— А я ведь тебе говорил, не приближаться больше к ней, — схватив ничего не понимающего мужчину за шею, вжал его в сиденье. — Мягко. Доходчиво намекнул. Но, видимо, плечо я всё-таки тебе не сломал. Был слишком мягок… Да? Не переживай, я это исправлю.

— Хр-р… А… то… — доносилось из горла «недалёкого».

— Ну что же ты? — «участливо» посочувствовал я. — Слова связать не можешь? Ой, бедный. Как же так-то… И сил не хватает вырваться, да? Немощный и такой слабый, когда против тебя не маленькая девушка…

— Я… Пу…сти-и…

Конечно, он предпринимал всяческие попытки вырваться, сорвать мои руки с горла. Ну куда этому сирому и убогому до меня?

— Непросто быть слабым и ощущать себя безвольным, да? — я ещё сильнее вжал его в кресло, отчего у него начали лопаться сосуды в глазах, и я был вынужден немного уменьшить напор. Пока он не сдох. Раньше времени. — И что же мне с тобой сделать, после того, как я всё узнаю, — задал я риторический вопрос вслух, обращаясь только к самому себе, его мнение меня совсем не интересовало. — Будь ты на моей планете, я тебя бы подвесил где-нибудь. Да. Где-нибудь в горах под палящими лучами солнца. Чтобы твоя кожа сгорела, высохла и начала лопаться. Жажда бы мучила тебя, и ты иссыхал. И раз в пару дней я бы тебя навещал. Давал несколько глотков прохладной воды, продлевая твою агонию. Однако здесь… Увы-увы. Я не в своем мире. Но, знаешь, и это поправимо. Я могу перенести тебя… Но пока мы поступим по-другому. Пока. Тратить на тебя последние запасы маны нет желания. Поэтому, радуйся, я буду чуть-чуть более… добр.

Идиот уже трясся от страха, понимая, что ничего не может мне противопоставить. И даже перестал сопротивляться, дергаться… Совсем скучный! Никакого веселья…

Недовольно прицыкнув, я немного отрастил когти. Тонкая кожа легко проткнулась, и на мои пальцы стекла теплая красная кровь. Этого было достаточно.

Произнеся мысленно заклинание, я, продолжая удерживать его одной рукой, начертил большим пальцем правой на его лбу нужный символ.

Тело обмякло, а глаза застыли.

Убрав руки, вытерев кровь о ворот его же футболки, я начал задавать вопросы.

Конечно, куда проще и быстрее было бы заглянуть в его память. Но тогда я увидел бы её в его объятиях, их вместе. И в этом случае от гадёныша точно бы осталось не больше кучки пепла на сиденье… Поэтому пришлось действовать так.

Десять минут прошли не зря. Я узнал, как он поступал с Маш’шей. Чего она из-за него страшилась. Этот слизняк буквально унижал её, лишал значимости все начинания, обесценивал её красоту. Для него она была просто удобной «игрушкой». Что всегда рядом. Любит его. Делает для него всё, считая своей семьей. Однако он никогда не был её семьей… Выяснил и то, что не только он был таким… «токсичным». Да, именно такое слово он сказал про мать девушки. Она тоже не давала ей жить спокойно и расправить крылья. С детства мать указывала ей, как делать, говорила, что только её мнение верно… Выставляла девушку абсолютно во всём и всегда виноватой.

И это нас, демонов, считают исчадиями? Злыми и коварными? Да Маш’шу одни исчадия ада всё это время и окружали. Понятно, откуда вся эта неуверенность в себе, в том, что она делает, как выглядит. В окружающих. Ото всех она ждёт всегда только плохого. Что ей сделают больно… Накричат. Поэтому и посвятила себя полностью дочке, той, что согревает её сердце. Не обидит. Улыбнётся и обнимет…

Значит, одна из моих догадок была верна, и я следую по верному пути. Отлично!

Когда гадёныш, и это мягко сказано, начал отходить от заклинания и что-то забормотал, не раздумывая и не оборачиваясь, я легонько ударил его, чтобы не мешался. Но даже этого этому слабаку хватило, чтобы потерять сознание.

Ну что же, я выяснил всё, что надо было. Осталось только решить, что делать с этим… слизнем.

Убивать не стоит. Следопыты, которые будут выяснять причины смерти или внезапного исчезновения, есть и в этом мире. Лишнее внимание это к Маш’ше только привлечет. Мне это совсем не нужно… Получается, пару мыслей в его голову стоит вложить. Внушить кое к чему страх. И… Пускай страдает. От бессилия разного рода.

Я аж сам себя похвалил за тонкость этой идеи. Не только эмоциональное бессилие он будет испытывать, но и физическое. И сомнительно, что найдется тут целитель, который от заклинания мужского недуга сможет излечить. Хотеть будет: он ещё молод. Однако более ни на что не будет способен, кроме как хотеть. И, уверен, лет пять минимум это заклинание даже в этом мире продержится.

Выдавив из него ещё крови, начертил пару символов, которые тут же впитались в кожу, не оставив и следа на висках. И со всей дури похлопал по щекам, отчего голова мужчины заходила из стороны в сторону.

— Итак, слушай меня. И запоминай. Если я тебя увижу ещё хоть раз — выполню свою угрозу и отправлю в свой мир. Дальше ты уже в курсе. Приблизишься к Маш’ше, её дочке, позвонишь ей или ещё как-то напомнишь о себе, по любой причине — знай, твоя агония будет длиться столько, сколько буду жить я. А это, поверь, очень и очень долго. Кто Маш’ша такая, ты будешь помнить, иначе это вызовет некоторые подозрения. Но остальное: как вы поженились, что было в браке — я сотру. Она только моя. И только в моей памяти будут храниться воспоминания о её поцелуях, ласке и любви. Понял?

— Ты кто…

Ещё один легкий удар не дал ему договорить.

— Я тот, кого называют… демоном…

Я тряхнул головой, и появились свои рога.

В салоне неприятно запахло, несмотря на то, что с моей стороны дверь отсутствовала… М-да. Это хорошо, что я только в самом конце решил показать «фокус». Всё время допроса нюхать «это», я бы точно не выдержал…

Выбив лобовое стекло, чтобы стало посвежее, я продолжил:

— И я не просто демон. Я твой ночной кошмар. Что будет всегда тебя преследовать. И только вздумай что-то сотворить, что мне не понравится. Понятно?

На этот раз он наконец-то всё понял. И лишь утвердительно кивнул. Вот молодец-то какой! Сообразительный. Быстро учится, когда надо…

Похлопав его по голове, как смышленое животное, я вышел. Мне необходимо поспешить. И так я тут задержался.

Отойдя на пару шагов, вспомнив кое о чем, я вернулся к автомобилю. Вырвал ещё и дверь со стороны водителя. Поняв, что воняет жутко, вытащил и кресло, на котором он сидел, поставив его на снег:

— И последнее. Если ты попытаешься обойти запрет, и кто-то другой придет от твоего имени — знай, я найду тебя. Где угодно. Надо будет — и из-под земли достану. Понял?

Он опять согласно кивнул. Но в этот раз я его хлопать за понятливость не стал. Сломаю ещё шею случайно.