Харп, по-прежнему не говоря ни слова, зашагал в указанном направлении.

Примерно через полкилометра они подошли к следующему выходу из лаза снежного червя.

Закрепив на льду крюк с веревкой, Марсал первым спустился вниз.

– Ну и вонища здесь, – с омерзением поморщился Харп, спустившись по веревке следом за Марсалом.

– Все снежные черви так пахнут, – ответил Марсал. – По интенсивности запаха можно определить, как далеко от тебя находится червь.

– Не хочешь ли ты сказать, что мы будем точно так же вонять, когда намажемся слизью снежного червя? – недобро посмотрел на Марсала Харп.

– Ничего не поделаешь, – развел руками тот. – Лучше сразу привыкай…

Только увидев загарпуненного червя, Харп понял, насколько огромен и могуч был зверь, на которого они решились напасть. Его хвост тянулся по лазу на добрых три – три с половиной метра. Считая с той частью, что висела в вертикальной трубе выхода, общая длина пойманного червя была никак не меньше семи метров.

– И ты хочешь сказать, что это всего лишь детеныш? – изумленно посмотрел на Марсала Харп.

– Да, – улыбнулся тот. – Ну, может быть, чуть более крупный, чем я ожидал.

– Если мне еще когда-нибудь придет в голову поохотиться на снежного червя, – Харп положил руку Марсалу на плечо и проникновенно заглянул ему в глаза, – будь добр, напомни мне, что я полный болван.

– Как скажешь, – не стал спорить Марсал.

Временами по телу снежного червя пробегала крупная дрожь, и хвост его начинал отчаянно колотить по стенкам лаза.

– Нас здесь не засыплет? – с тревогой посмотрел на округлый ледяной свод Харп.

– Здесь абсолютно безопасно. – Марсал пару раз ударил светящимся цилиндром о ладонь. – Лаз недавно проложен – лед еще не успел просесть и потрескаться. И ни один снежный червь сюда не приползет: они на расстоянии чувствуют, что лаз уже занят… Ты только не подходи к нему слишком близко, – предостерег Марсал, увидев, что Харп подошел к самому кончику хвоста снежного червя. – Кто его знает, вдруг один из клиньев вылетит…

Харп как будто даже и не услышал последних обращенных к нему слов.

– Я вижу ее, – не оборачиваясь, произнес он.

– Кого? – не понял Марсал.

– Энису.

Харп скинул с плеч вещевой мешок и, присев на корточки, протянул вперед руку с зажатым в ней светящимся цилиндром.

Хвост снежного червя метнулся от одной стенки лаза к другой так, что Харп едва успел отшатнуться назад.

– Тебе что, жить надоело! – с испугом крикнул Марсал. – Отойди подальше от червя!

Ничего не ответив, Харп развязал вещевой мешок и начал доставать все, что в нем находилось.

Склонив голову к плечу, Марсал с любопытством наблюдал за тем, что он делал.

Найдя в мешке тяжелый металлический крюк, Харп привязал к нему тонкую длинную веревку.

Взяв веревку и крюк, он снова подошел к судорожно подергивающемуся хвосту снежного червя.

– Ты что задумал? – с тревогой спросил Марсал.

– Хочу достать Энису.

Аккуратно сложив веревку широкими кольцами, Харп положил ее на пол, расправил и проверил, не перехлестываются ли между собой витки.

– Ты думаешь, она еще жива? – Марсал с сомнением покачал головой.

– Нет, я так не думаю, – сухо ответил Харп.

– Тогда чего ради все это?

– У вас не принято хоронить своих мертвых? – спросил Харп, взглянув на Марсала.

– Ну, их обычно закапывают в снег где-нибудь подальше от дома, – ответил тот.

– И что потом?

– А что потом? – не понял вопроса Марсал.

– Вы вспоминаете о них?

– Ну да, – подумав, ответил Марсал. – Ты ведь слышал о Татауне.

– Татаун, – саркастически усмехнулся Харп. – У него даже нет своей могилы.

– А какая разница? – недоумевающе посмотрел на Харпа Марсал. – Здесь везде только снег да лед. Любой труп, где его ни закопай, пролежит тысячу лет. А то и больше… Если, конечно, его снежный червь не отроет, – добавил Марсал после небольшой паузы.

– Хорошо еще, что вы не едите своих мертвецов, – мрачно буркнул Харп.

– Ну, ты сказал! – обиженно нахмурился Марсал. – Что мы, дикари, что ли?

Харп ничего не ответил.

Взяв в руку конец веревки, к которому был привязан крюк, он подошел к хвосту снежного червя и, пару раз качнув крюк на веревке, кинул его.

Зазор между телом червя и стенкой лаза был невелик, и, пролетев не больше метра, крюк, ударившись о стену, упал.

Харп вытянул крюк, смотал веревку и повторил бросок.

На этот раз крюк пролетел чуть дальше, но все равно не достиг цели.

Харп еще раз повторил попытку, и снова безрезультатно.

Марсал, глядя на это, только недоумевающе покачал головой. Достав из мешка небольшой коврик из теплоизоляционного пластика, Марсал расстелил его на полу и, аккуратно подобрав под себя полы дохи, сел. Снова запустив руку в мешок, он выудил оттуда полиэтиленовый пакет, набитый серыми лепешками из закваски. Достав из пакета лепешку, Марсал начал меланхолично жевать ее, продолжая наблюдать за тем, как Харп вновь и вновь пытается зацепить крюком безжизненное тело Энисы, лежавшее почти под самым выходом из лаза.

Только с тринадцатого раза у Харпа получился отличный бросок. Крюк, скользнув по ледяной стенке лаза, упал точно на тело девушки. А когда Харп осторожно потянул за веревку, крюк зацепился за полу расстегнутой дохи.

Медленно, очень медленно Харп вытягивал мертвое тело из-под гигантского снежного червя, терпеливо выжидая и пользуясь каждым случаем, когда червь напрягал все свои мышцы в отчаянной и безнадежной попытке освободиться и тело его, опираясь на хвост, чуть приподнималось над полом ледяного лаза.

Когда до Энисы можно было уже дотянуться рукой, Харп ухватил ее за ногу и быстро оттащил подальше от хвоста снежного червя, который то и дело начинал судорожно биться об лед.

Едва только перевернув тело Энисы на спину, Харп тут же сорвал с головы шапку и прикрыл ею лицо женщины, превращенное в сплошное кровавое месиво.

– Надень шапку, простудишься, – тут же оговорил его сидевший неподалеку Марсал. – Держи.

Наклонившись вперед, Марсал протянул Харпу серый непрозрачный полиэтиленовый пакет.

Замечание Марсала можно было расценить либо как проявление крайнего цинизма, либо как следствие здорового прагматизма, присущего человеку, знающему, что такое холод.

Поколебавшись секунду, Харп все же склонился ко второму варианту и, взяв из руки Марсала пакет, натянул его на изуродованную голову Энисы.