Брут надул щеки:

– В этом-то и дело. Парни хотят, чтобы было как раньше. Они не хотят драться с другими бандами. Я сказал, что попрошу тебя заключить перемирие с Клодием и положить конец войне банд.

– И как, по-твоему, это будет выглядеть? – язвительно спросил Милон. – Как только я побегу к Клодию и начну умолять его прекратить войну, все пойдет наперекосяк. Мы станем посмешищем для всего Рима. Очень скоро другие банды попытаются вторгнуться на нашу территорию, а люди на Авентине и пальцем не пошевельнут, чтобы остановить их. Знаешь почему? Потому что они больше не будут бояться нас. Или, по крайней мере, будут больше бояться других банд. Страх – вот что держит нас у власти здесь, на Авентине. Если мы прогнемся под Клодия, с нами будет покончено. Мы должны продолжать драться, и мы должны победить. Другого выбора нет, понял? – Он помолчал и с презрением бросил: – Или ты совсем не думал об этом с твоими дружками?

Брут съежился под злым взглядом своего предводителя:

– Но, Милон, при таких обстоятельствах нас вскоре окажется недостаточно для управления Авентином. Разве ты не понимаешь? Мы должны поговорить с Клодием. Мы должны остановить это. И вообще, с какой стати мы делаем всю грязную работу для политиков?

Неожиданно Милон схватил наполовину полный кувшин и кинул его в голову Брута. Кувшин разлетелся на куски, темно-красное вино разлилось по столу, облив Спурия, Милона и Марка, который стоял совсем близко. Брут со стуком уронил голову на стол, застонал и потерял сознание. Из раны на его голове полилась кровь, смешиваясь с вином, разлитым по столу. Несмотря на свою подготовку, Марк вздрогнул и отпрянул назад. Все за столом в ужасе пялились на разыгравшуюся сцену. Другие люди, находившиеся по краю Ямы, поняли, что что-то происходит, и повернули голову в сторону таверны. Милон забрался на стол и обвел взглядом обращенные к нему лица. Он громко заговорил, и его голос эхом отозвался от стен домов.

– Мне только что сказали, что кое-кто из вас сомневается в правильности моего решения воевать с бандами этого мерзкого выскочки Клодия. Похоже, вы боитесь этой войны. Неужели некоторые из вас настолько низко пали? Трусливые червячки слишком боятся защищать то, за что мы так долго боролись? Теперь уже неважно, как началась эта война. Факт тот, что мы все вовлечены в нее и выбора у нас нет. Мы должны драться и победить. Это путь Авентина.

Он показал пальцем на Брута:

– Этот ничтожный трус сказал мне, что мы должны отказаться от всего, чего достигли, попросить Клодия закончить войну и дать нам мир. Мир! Как только другие банды в Риме услышат об этом, они перестанут нас уважать. Они используют любую возможность, чтобы доказать, что авентинские банды – жалкие слабаки вроде этого паразита у моих ног. – Милон с силой пнул бесчувственного Брута, и тот свалился со скамьи на землю рядом с Марком. – Вот что случится со всяким, кто струсит и откажется воевать. Мне нужны мужики, настоящие мужики, которые пойдут вслед за мной драться с подонком Клодием, а не слабаки, которые при первой же неудаче побегут к мамочке.

Взгляд Милона остановился на Марке. Он подозвал мальчика и тихо сказал:

– Поднимись-ка сюда, парень.

Марк забрался на стол. Милон положил на его плечо тяжелую руку и снова заговорил:

– Даже этого мальчика с большим правом можно назвать мужчиной, чем Брута. По крайней мере, у него есть смелость противостоять обстоятельствам и побеждать. Если этот мальчик может постоять за себя, то сумеет и любой из вас.

Марк почувствовал, что все смотрят на него, и ему очень не понравилось быть центром внимания. Как-никак он шпион, а не пример для подражания. Что, если кто-нибудь вдруг узнает в нем соратника Клодия?

– Следующему, кто заговорит о мире с Клодием, я перережу глотку. Я клянусь, что в один прекрасный день у нас наступит мир. В тот самый день, когда Клодий и последний из его людей лягут мертвыми у моих ног. А до тех пор мы будем воевать без отдыха, без жалости и без сомнения, что боги на стороне Авентина.

Милон потряс в воздухе кулаком и издал ободряющий возглас. Большинство присоединились к нему нестройным хором, но Марк видел, что многие кричат без воодушевления, а некоторые вообще молчат. Какое-то время Милон продолжал кричать вместе со всеми, потом пнул Спурия носком ботинка и показал ему большим пальцем на Брута, который лежал, растянувшись на земле, головой в луже крови:

– Убери отсюда этого труса. Когда он очнется, скажешь ему, что больше он не член авентинских банд. Если он когда-нибудь здесь появится, я сдеру кожу с его лица самым тупым лезвием, какое найду.

Услышав эту угрозу, Спурий вздрогнул и кивнул:

– Да, Милон. Я прослежу.

– Нам не нужны такие, как Брут, – задумчиво проговорил Милон. – Наступило время решительных действий…

Он вдруг посмотрел на Марка:

– Почему ты все еще стоишь здесь? Убери здесь и принеси мне свежий кувшин вина.

– Да, господин, – склонил голову Марк.

Облегченно вздохнув, он спрыгнул со стола и пробежал мимо Спурия, который тащил Брута к ближайшей улице, ведущей из Ямы. В таверне Деметрий сунул Марку веник, а сам взял свежий кувшин вина для Милона.

– Какая жалость, – вздохнул Деметрий. – Брут был одним из моих лучших клиентов. Он даже иногда платил за вино.

Милон ждал их и, как только они появились из таверны, подозвал Марка:

– Пока можешь не убирать. Мне нужно, чтобы ты нашел Касоса. У меня есть для него важное поручение.

* * *

Поздно вечером Касос вернулся в Яму. Он был не один. С ним пришли двое в плащах с капюшонами, скрывающими лица. Один из людей Милона поджидал их на улице, ведущей в логово банды, и проводил их мимо других, охраняющих подходы к открытой площадке.

В таверне вечер прошел спокойно. Большинство посетителей были подавлены, особенно члены банды, которые шепотом переговаривались, то и дело оглядываясь, чтобы убедиться, что никто не подслушивает. Когда таверна почти опустела, появился Милон и велел Деметрию прогнать оставшихся клиентов и закрыть ставни.

– Но они еще не допили вино, – возразил Деметрий.

– Мне наплевать. Отделайся от них, и поскорее. Я подожду на улице. Дай мне знать, когда уйдет последний.

Деметрий увидел в глазах вожака опасный блеск и повернулся к Марку:

– Ну, парень, ты слышал. Давай очистим помещение.

Они прошли от стола к столу, предлагая посетителям уйти. Некоторые начинали спорить, но, узнав, кто отдал распоряжение, мгновенно замолкали, ставили кубки и уходили. Последний клиент отключился и заснул прямо на столе у задней стены. Деметрий позвал на помощь Марка, и они вытащили его на улицу и бросили на склоне. Тут-то Марк и увидел Касоса и двух человек в капюшонах, которые направлялись через площадку к таверне.

– Иди сюда, Деметрий, – приказал Милон. – У меня двое гостей, с которыми я должен поговорить наедине. Мы используем твою таверну. Думаю, ты не будешь возражать, если я возьму кувшин твоего хорошего вина?