Отель собрался отплывать, о чём известили голосистые боцманские дудки.

Даныбай взбежал на борт судна, его пропустила охрана, наглухо упакованная в бодигардовские комбинезоны – жёлтые с синим, и он поднялся к себе в каюту, чтобы оставить купленное и переодеться. На это ушло три минуты. Настроение чуть поднялось, и если бы не поход Прохора, жизнь можно было считать удавшейся.

Что-то задержало его при подъёме по винтовой лестнице на верхние уровни модуля, где располагалась и каюта математика. Какое-то настораживающее воспоминание. Он даже остановился, сдержав порыв преодолеть лестницу в три прыжка. Задумался, вызывая в памяти последние события.

Базар? Нет, там всё было спокойно, ничего необычного.

Приезд новых туристов? Компания, показавшаяся странной? Кстати, расположилась она в этом же модуле. Случайно? Допустим. Почему же их появление принесло неуютное чувство чужеродности?

Он двинулся дальше, затаив дыхание.

На верхнем уровне гостиничного модуля располагались лишь две каюты. В одной проживали Прохор и Павлина, в другой – супружеская пара из Финугрии. Другим отдыхающим делать здесь было нечего. И тем не менее на площадке между каютами находились молодые люди, двое – парень и девушка, из только что прибывших, Даныбай запомнил их хорошо. У парня на голове красовалась дуга с наушниками, девушка держала в руке нечто напоминающее зубную щётку. Оба неотрывно смотрели на дверь каюты Прохора.

Даныбай кашлянул, начал с топотом подниматься по ступенькам.

Парень и девушка синхронно повернулись друг к другу и обнялись, словно собирались заниматься любовью, не интересуясь больше ничем.

– Привет, – сказал Даныбай доброжелательно на английском языке. – Вы к нам?

– Привет, – ответили ему без особого смущения и тоже – на английском. – Здесь живут Малковичи?

– Нет, здесь живут Кирвисниеми.

– О, простите, кажется, мы ошиблись этажом, – сказала девушка, показывая великолепные зубы; «зубная щётка» в её руке волшебным образом исчезла.

– Бывает. – Даныбай пропустил пару, подождал, пока она спустится на нижний уровень. Обмануться он не мог: «зубная щётка» суперсовременного вида на самом деле была антенной ультразвукового сканера, и для чего она понадобилась вновь прибывшим туристам, можно было только догадываться.

Он стукнул в дверь.

– Кто? – послышался голос Павлины.

– Я.

Дверь открылась, Даныбай вошёл, глянул на кресло, где без движения сидел Прохор.

– Ничего, – грустно проговорила Павлина в ответ на его взгляд. – Купался?

– Нет, сходил на берег, погулял по базару. Статуэтку каменную купил и вот это. – Он вытащил из кармана шорт многогранник.

Девушка с любопытством повертела в пальцах безделушку.

– Что это? Похожа на эргион.

– Потому и купил. – Он сел на диванчик. – Продавец утверждал, что эта штуковина улучшает тонус. К нам никто не стучался?

– Никто.

– Чёрт!

– Ты чего ругаешься? – удивилась она.

– Похоже, за нами следят.

– Кто?!

– Приехала молодёжная компания, двое парней и две девицы, одну пару я только что застал у нашей двери.

– Ну и что?

– Это не простые туристы и молодняк не простой – подготовленный, я такие вещи просекаю на раз. К тому же у них был УЗС.

– Что?

– Ультразвуковой излучатель.

Павлина попятилась, присела на валик кресла рядом с Прохором, взяла его руку в свою.

– Что же нам делать?

– В первую очередь – посоветоваться с моими «родственничками». Во вторую – валить отсюда подобру-поздорову, и чем быстрее, тем лучше.

– Но мы же не можем… без Проши…

– Никто и не предлагает оставлять его здесь. Дождёмся и будем решать. Но сначала надо связаться с Саблиными.

– Как?

– Не знаю. – Даныбай досадливо поморщился. – Если бы я мог прыгать по этим числоизмерениям, как Прохор… Не его надо было учить, а меня сначала.

– А если Саблины… не придут?

– Куда они денутся? Не мы к ним заявились, а они к нам, их интерес больше. Придётся кое-кого побеспокоить.

– Здесь, в отеле?

– В Белроси. – Даныбай подумал о Миранде. Приятель был сыном заместителя министра обороны, и его связи могли пригодиться. – Один я не справлюсь, если начнётся…

– Что? – шёпотом спросила Павлина, не дождавшись продолжения.

– Переезд, – с улыбкой разрядил обстановку Даныбай.

Благодаря каждодневным занятиям с формами Варя начала проявлять в себе качества, о которых раньше никогда не задумывалась.

Во-первых, она стала гораздо увереннее, осторожнее и терпеливее.

Во-вторых, её перестала пугать перспектива вечного ухаживания за телами Прохора и Юстины.

Формотранс давался ей нелегко, однако в конце концов процесс удалось взять под контроль, и она стала без обычного волнения изменять форму простых предметов, легко проходя формоспектры ножа, вилки, ложки или заколки для волос. С более громоздкими и сложными объектами у неё случались неудачи, хотя и к ним она стала относиться спокойнее. Если стул в столовой так и не вернул первоначальную форму, распавшись на несколько кучек острых планок, треугольных в сечении, то зеркало в прихожей после долгих мучений приобрело прежний овал, хотя и перестало отражать свет.

Ещё труднее давались жене Данимира опыты с живыми существами. Последний случай – с попыткой «отформатировать» гнездо ос, поселившихся под стрехой сарайчика, вообще едва не отбил у неё охоту трансформировать живое.

Случилось это на второй день после путешествия Данимира к своему сорок четвёртому «брату» Даныбаю.

Сначала Варя, настроенная решительно, легко превратила пенёк от спиленной сосны у дальней границы участка в пучок прутьев и обратно в пень, хотя уже гранёный, не круглый. Кора на пне при этом рассыпалась в труху.

Данимир хотел было предложить супруге потренироваться на залетевшей в сад пичуге с зеленоватым брюшком, но Варя сама нашла цель – гнездо ос. Он попробовал её отговорить, помня свой опыт с пчёлами, однако она настояла на своём.

Погода стояла пасмурная, облака закрыли небосвод, подул холодный ветерок, и осы вылетали из своего сетчато-пузырчатого домика редко.

– Ладно, давай, – уступил он умоляющему взгляду Варвары. – Главное – не тушуйся и не забывай про концентрацию.

– Ты мне это каждый раз говоришь, – сердито заметила жена.

– Так я ж за ради порядку, – оправдался он.

Варя тряхнула роскошными льняными волосами, погрозила ему пальчиком.