На 1 июня 1944 г. 1-я воздушная армия состояла всего из четырех авиадивизий: 303-я истребительная, 311-я штурмовая, 3-я гвардейская бомбардировочная и 213-я ночная бомбардировочная. Всего в армии насчитывалось несколько более 400 самолетов, в том числе 120 истребителей, 80 штурмовиков, 80 дневных и 80 ночных бомбардировщиков. Это было внушительное количество самолетов для 1942 г., но проводить таким составом крупную наступательную операцию в реалиях 1944 г. было затруднительно. Поэтому незадолго до начала операции 1-й воздушной армии были дополнительно переданы крупные силы ударной и истребительной авиации. Армии передавались три истребительных авиакорпуса (1-й гв. ИАК, 2-й[164]и 3-й[165]ИАК) и 240-я ИАД (109 Як-9, 3 Як-7б, 12 Як-1), один штурмовой авиакорпус (3-я ШАК) и 1-я гв. ШАД, один бомбардировочный авиакорпус (1-й гв. БАК, две авиадивизии, 170 самолетов Пе-2), две бомбардировочные авиадивизии (6-я гв. БАД в составе 63 Пе-2 и 39 А-20 «Бостон», 113-я ДБАД в составе 90 Ил-4). Последняя (113-я ДБАД) была в своем роде уникальным авиасоединением трехполкового состава, вооруженным бомбардировщиками Ил-4. Несмотря на большую грузоподъемность, эти самолеты были для немецких истребителей «сидячей уткой» и поэтому чаще использовались в Дальней авиации по ночам. Опыт их использования летом 1943 г. в составе 113-й авиадивизии в ходе контрнаступления под Курском был не сказать чтобы очень успешным. Применение Ил-4 и ДБ-3 в июне 1941 г. в Белоруссии для ударов по наступающим немецким мехчастям было делом практически самоубийственным. Однако летом 1944 г. обстановка в воздухе изменилась и условия применения ударной мощи Ил-4 обещали быть куда более благоприятными, чем в 1941 и 1943 гг.

Не все прибывшие авиасоединения можно было характеризовать как хорошо подготовленные. Так, 3-й Никопольский ИАК прибыл только 22 июня 1944 г., а до этого находился в процессе доукомплектования на аэродромах Курск и Орел. 53 % летного состава только что прибыли из запасных авиаполков и сделали в процессе тренировки по прибытии в корпус в среднем 6 вылетов на боевых самолетах.

В итоге значительного усиления авиачастями всех типов 1-я воздушная армия насчитывала к 23 июня 1944 г.:

истребителей – 840/54[166]самолета;

штурмовиков – 528/19;

бомбардировщиков – 459/14;

разведывательных самолетов разных типов – 54/3.

Общий итог – 1901/90 боевых самолетов.

Нелишним будет сказать, что махина из почти 2 тыс. самолетов требовала многочисленного наземного персонала. По состоянию на 20 июня 1944 г. 1-я воздушная армия насчитывала 49 749 человек, в том числе 11 039 офицеров.

Борьба за господство в воздухе и обеспечение боевых действий наземных войск на поле боя были возложены на направлении наступления 5-й армии на 3-й ИАК, а на направлении 11-й гв. армии – на 1-й гв. ИАК. Каждый из авиакорпусов получил по два радиолокатора РУС-2, из расчета одного рабочего и одного запасного. Каждой радиолокационной станции была придана радиостанция РСБ для оповещения КП истребительных дивизий о пролетах самолетов противника. От командных пунктов авиакорпусов РЛС устанавливались в 4–6 км и связывались с ними с помощью ленд-лизовских станций СЦР-610. Установка РУС-2 была произведена с таким расчетом, чтобы поле их обзора перекрывалось и практически вся полоса наступления 3-го Белорусского фронта оказывалась под наблюдением, как их тогда называли, «радиоулавливателей». Это создавало предпосылки для эффективного прикрытия наступающих войск. При этом силы Люфтваффе в полосе наступления фронта штаб 3-й воздушной армии оценивал достаточно реалистично, предполагалось противодействие 60–70 истребителей противника.

Задачи 1-й воздушной армии в предстоящей операции формулировались достаточно широко. В предшествующий наступлению период на нее возлагались задачи прикрытия перегруппировки и сосредоточения войск, а также воспрещение действий воздушной разведки противника. В день накануне наступления предполагалось нанесение ударов по аэродромам противника и подавление системы его обороны. В первый день наступления авиасоединения 1-й воздушной армии должны были решать задачи завоевания господства в воздухе, разрушения опорных пунктов и подавления огня артиллерии и минометов в основной полосе его обороны, нарушать работу штабов и узлов связи VI AK, XXVII AK, 299-й пд и 78-й пд.

План наступления 5-й армии на богушевском направлении

2-й Белорусский фронт. Как уже было сказано выше, 2-й Белорусский фронт был продуктом весеннего разделения громоздкого (или, по крайней мере, казавшегося таковым) Западного фронта на объединения меньших масштабов. В состав нового объединения передавались армии, располагавшиеся на могилевском направлении. По сравнению с витебским и бобруйским направлениями это направление имело вспомогательное значение.

Роль фронта на могилевском направлении предельно ясно обрисовал С. М. Штеменко: «На 2-й Белорусский фронт возлагалась задача сковать как можно больше вражеских войск и не позволить гитлеровскому командованию использовать их для противодействия обходному маневру 3-го и 1-го Белорусских фронтов»[167].

Командующий 2-м Белорусским фронтом Г. Ф. Захаров

Причины этого очевидны при первом взгляде на карту – полосу 2-го Белорусского фронта с севера на юг пересекал Днепр, причем в глубине обороны противника, далеко позади его первых линий. Нанесение здесь главного удара с перспективой столкнуться с обороной противника на рубеже крупной реки не сулило большого и перспективного с точки зрения развития операции успеха. Это обусловило менее масштабные задачи фронта в готовящейся операции.

Командующим 2-м Белорусским фронтом был назначен Г. Ф. Захаров. Историю его назначения описывает в своих мемуарах С. М. Штеменко:

«Замена И. Е. Петрова была произведена по личному распоряжению И. В. Сталина. Однажды, когда мы с Антоновым приехали в Ставку с очередным докладом, Верховный Главнокомандующий сказал, что член Военного совета 2-го Белорусского фронта Л. З. Мехлис пишет ему о мягкотелости Петрова, о неспособности его обеспечить успех операции».

Это описание сразу вызывает ассоциации с Крымским фронтом 1942 г. Тогда Л. З. Мехлис был резче и обзывал комфронта Д. Т. Козлова «обожравшимся барином из мужиков». Тогда командующего заменять не стали, а И. В. Сталин ответил: «У нас нет в резерве Гинденбургов». На этот раз у Верховного «Гинденбург» нашелся – им стал отличившийся в Крыму Г. Ф. Захаров. С. М. Штеменко охарактеризовал его «человеком весьма своенравным и не в меру горячим».