— Мое имя — Фра Арфиер, и я — старший помощник управляющего второй казармой «мотыг» в поместье уважаемого Хыхгуг Ахгыунга. Под моим началом состояло двести тридцать семь «мотыг», шестнадцать «бадей», а также двенадцать простых надсмотрщиков и четыре старших, — после чего горделиво задрал подбородок. Лиддит окинула его насмешливым взглядом и негромко спросила:

— И что же столь важное лицо делает в овечьем загоне?

Вот так и состоялось ее первое знакомство с этим не слишком приятным человеком…

— …ну почему, почему ваши повара не способны готовить нормальную, человеческую пищу, а не это отвратительное мерзкое хлебово, — донесся до Лиддит его визгливый голос.

— Опять вы ругаетесь, Фра Арфиер, — устало произнесла герцогиня, подходя к костру и усаживаясь на аккуратно поставленное рядом с ним седло. Тот недобро зыркнул на Лиддит и недовольно пробурчал:

— А что я могу поделать, если у вас все не как у нормальных людей.

— Вот и оставались бы там, где живут ваши нормальные люди, — огрызнулся кто-то из-за спины герцогини, которая в этот момент принимала из рук Стевриеля, старшины эльфийского десятка, входящего в ее личную охрану, котелок с ароматной, горячей кашей, щедро сдобренной эльфийскими специями…

Фра Арфиер был беглецом из земли Глыхныг. Ну, вернее, не совсем беглецом… Судя по его рассказам, последнее время перед отъездом он действительно трудился старшим помощником управляющего второй казармой «мотыг» в поместье одного из орочьих бонз. И жил себе вообще припеваючи. Или, как он это про себя говорил, «как и положено цивилизованному человеку». В его представлении это означало иметь личную жилую секцию из трех комнат в подведомственной ему казарме, личного слугу, доступ к служебному паланкину, переносимому шестью рабами, подарки от хозяина на День благодарения Шиг-Хаоры и достаточно денег на развлечения, а также на то, чтобы откупиться от очередного «мясного жребия». Нет, в его рассказах присутствовало еще и много всякого иного — тряпки, шлюхи, всякая муть типа «модных ножных браслетов» или «кольца для нижней губы», то есть то, что, по словам Фра Арфиера, непременно требовалось, чтобы «подчеркнуть свою индивидуальность», но Лиддит просто не могла себя заставить принять всю эту мутотень за нечто действительно ценное. Хотя сам Фра рассказывал обо всех этих вещах с придыханием, и восторженно закатывая глаза… Она и, скажем, паланкин на шесть рабов, если честно, совсем не считала достаточно значимым, но могла признать за ним хоть какую-то пользу. Во всяком случае, для столь жирного тельца. А уж это-то… И такая достойная и «цивилизованная» жизнь продолжалась до тех пор, пока, по словам Фра Арфиеры, «глубокоуважаемые Большие люди» не сошли с ума…

То есть сначала никто не понял, что это произошло. Потому что все развивалось постепенно. Сначала Большие люди резко увеличили «мясной налог», причем не остановились на этом, а еще и начали собирать его втрое чаще. Ну, кому бы это понравилось? Вот и Фра Арфиеру это также изрядно напрягло. Впрочем, он до сих пор продолжать считать, что Большие люди были в своем праве. Поэтому не видел ничего необычного в том, что народ встретил это решение только легким глухим ропотом. Потому что, если ты хочешь жить в самой богатой, благословенной и свободной стране мира, ты же должен чем-то за это платить, не так ли? И следовало лишь радоваться, что это всего лишь такая легкая и не особо обременительная вещь, как «мясной налог»… Затем спустя всего лишь несколько месяцев Большие люди взвинтили цены на откуп. Причем так, что Фра Арфиера для очередного откупа впервые вынужден был запустить руку в собственную кубышку. А ведь до сего момента ему для этого всегда хватало текущих доходов… Но и на этом все не закончилось! Потому что еще через полгода они поступили совсем уж беспардонно! Просто взяв и отменив откуп от «мясного жребия»… То есть нет — не откуп вообще, а откуп именно от жребия. Непонятно? Вот и Лиддит разобралась не сразу. Оказывается, в земле Глыхныг существовало два вида откупа от возможности закончить свою жизнь в желудках орков или, как до сих пор уважительно называл их Фра Арфиера, Больших людей. Во-первых, можно было откупиться от самого участия в жеребьевке. Это стоило не слишком дорого, но зато эти деньги ты платил сразу же, еще до того как бросался жребий. И делать так нужно было каждый раз, когда наступал очередной срок «мясного налога». Ну и во-вторых, можно было ничего заранее не платить, а заплатить отступного только в том случае, если при жеребьевке жребий падет на тебя. Ну, или на члена твоей семьи, которого ты захочешь избавить от такой участи…

Расспрашивающие глыхныгца Лиддит и арвендейльцы несколько озадачились подобным постулатом и уточнили, что означает «захочешь избавить»? То есть, если у тебя есть деньги, разве ты не заплатишь за всех? И получили от Фра Арфиера целую лекцию, как всегда озвученную его обычным менторским тоном, о том, что он называл «правильными инвестициями», основные положения которой заключались в том, что в земле Глыхныг, мол, все устроено естественно и разумно. Потому-то она такая развитая и богатая. Потому-то все в нее стремятся попасть. Как не все? Да ладно вам… И вот одной из таких «правильных инвестиций» как раз и являлась традиция избавляться от старшего поколения, едва только его полезность начнет становиться заметно меньше затрат на его содержание. То есть — пока старики способны работать или там сидеть с детьми и обиходить дом, окупая свое питание и затраты на лекарей — они могли жить спокойно. Но когда расходы на них начинали становиться большими, чем получаемые от них выгоды, любой разумный глыхныгец сразу же делал «правильную инвестицию»… Жаль только, с сожалением констатировал Фра Арфиера, что пожилые особи Большие люди принимали в «мясной налог» с понижающим коэффициентом. Ну не нравилось им старое мясо… Но, в принципе, это не было такой уж особенной проблемой. Потому что подавляющее большинство глыхныгцев «его круга», как правило, отдавали в «мясной налог» обоих престарелых родителей одновременно. Что было, по его мнению, весьма разумно, потому что столь слабые и подверженные эмоциям создания, как люди (куда уж им до Больших!), имели привычку привязываться друг к другу. Так что если отдавать Большим людям одного престарелого супруга, второй непременно будет страдать. А бессмысленные страдания — это зло! К тому же две пожилые особи надежно перекрывали старый размер «мясного налога» даже с учетом понижающего коэффициента. Поэтому разумные и уважаемые люди, к числу которых Фра Арфиера относил и себя, делали такие «инвестиции» практически поголовно… Как его в тот момент не убили — Лиддит и сама не понимала. Но как-то обошлось…

Впрочем, на этом рассказ о злоключениях представителя «самой богатой, благословенной и свободной страны мира» не закончился. Потому что запрет на откуп от жеребьевки привел к тому, что единственной возможностью избежать попадания Фра Арфиера или того члена его семьи, которого он хотел сохранить, в котел или на жертвенный алтарь, в случае если жребий выпадал на кого-то из них, теперь можно было только заплатив откуп по второй форме. А этот откуп был куда большего первого! Причем он представлял собой не фиксированную сумму, как в случае откупа от жеребьевки, которая хоть и была неподъемной для девяти из десяти людей, проживающих на земле Глыхныг, но самому Арфиере являлась вполне по карману, а ажно десятую часть стоимости от всего имеющегося имущества. Что было, но мнению возмущенного глыхныгца, верхом несправедливости… Нет, какое-то время он продержался. То есть несколько раз откупался, а когда не смог — отдал трех из пяти детей. Те были еще достаточно малы и не то что не способны были приносить доход, но даже ждать, пока они дорастут до такой возможности, было еще очень долго. Так что, по его мнению, это так же была вполне себе «правильная инвестиция». Но его совсем недавно вполне себе тугая мошна, довольно скоро начала показывать дно. Поэтому он буквально обеими руками и ногами уцепился за шанс на некоторое время выскочить из круговорота «мясного жребия», записавшись в партию «колонистов», отправляемых в эту дикую глушь, дабы нести «глупым и темным дикарям ценности истинной свободы и правильного закона»… То есть, как поняла Лиддит, высадившиеся на их материке западные орки, спустя некоторое время решили выписать из-за моря некоторое количество своих рабов из числа людей, которые были предназначены для выполнения тяжелых работ и обихаживания своих хозяев. И совершенно не их вина, что к тому моменту, когда рабы наконец-то прибыли, необходимость в них полностью отпала. Потому как большая часть их хозяев полегла в битве у Южных врат. Местные же орки, на которых свалилось такое неожиданное «наследство», с прибывшими людьми поступили по-разному. То есть сначала всех прибывших поделили. А что еще с ними можно было сделать-то? Хозяев-то нету… А вот потом часть племен доставшихся им людей просто тупо забила и сожрала. А часть поостереглась поступать таким образом с собственностью своих куда более сильных и многочисленных западных собратьев и решила сначала посмотреть, как обернется дело. Вследствие чего людей стали использовать как обычных слуг и рабов. Впрочем, даже в этом случае люди все равно вряд ли бы дожили до весны. Орки умеют быть терпеливыми. Но очень недолго…