— Даниил, значит, все же могло, если она забеременела от тебя, — язвительным тоном произношу я, прокручивая в голове встречу Алисы в парке. Мужчина был уверен, что ребенок от него, однако, мне бы хотелось выслушать версию Даниила.

— Банальная ситуация, Агния, — невесело усмехается Воскресенский, наливая в стакан воды. — Почти полгода назад был корпоратив в моем ресторане по случаю очередной годовщины. Я решил отдохнуть и расслабиться, а Алиса… слишком хотела от меня ребенка, — Воскресенский делает многозначительную паузу. Мужчина хмурится, а его брови сводятся на переносице. Он подносит кулак ко рту, будто пытаясь заглушить неприятные эмоции, и, придя в себя, через минуту продолжает.

— Она тебя подпоила? — я округляю глаза, не веря своим ушам.

— Представь себе, — он тяжело вздыхает, кивая головой. — Как какого-то мальчишку. Но узнал я об этом гораздо позже. После свадьбы. Помню, как она вытащила меня на танцпол. А потом все как в тумане. На следующее утро голова разрывалась на части, а как я оказался в ее квартире, и вовсе не помнил. На вопрос, что между нами было, она удивлённо вытаращила глаза, а потом рассказала и даже обиделась, что я обо всем забыл, — Даниил кривит рот в неестественной улыбке, после чего продолжает. — Через пару недель она с горящими глазами ворвалась ко мне в кабинет с новостью о беременности. Спустя полтора месяца мы поженились. Но между нами больше ничего не было, не считая той ночи.

— То есть ты допускаешь, что тогда между вами что-то… — заминаюсь я, — могло быть?

— Да, допускаю, — твердо произносит он. — Алиса не была бы самой собой, если бы не воспользовалась моментом. Как я уже сказал, узнал о ее проделках случайно уже после свадьбы. Услышал ее телефонный разговор, что она добилась своей цели, и я больше никуда от нее не денусь. Лиса получила хорошую взбучку. Я готов был разорвать эту стерву на части. Через недельку остыл, всё обдумал и решил, что развод состоится уже после рождения ребенка.

Я стою как вкопанная, ноги не двигаются, а в голове громко стучит: "Это не его ребенок." Теперь все пазлы сходятся один к одному и вырисовывается общая картина.

— Один вопрос: зачем ты женился, если не собирался жить с ней? — спрашиваю я, не узнавая своего осипшего голоса.

— Понимаешь, какое дело, Аг-ги, мои родители считают, что дети должны рождаться в браке. Я с ними абсолютно согласен, — мужчина улыбается. — Мне тридцать четыре года, я их старший сын, а постоянных отношений до сих пор разным причинам у меня нет. Конечно, их это тяготит. Однажды я разговаривал с матерью по телефону, и она очень переживала из-за того, как складывается моя жизнь. С самого раннего детства они с отцом своим примером показывали, какой должна быть семья. И каждый раз они вдалбливали мне и моим братьям, что семья — это самое важное и главное в жизни. Я и решил порадовать стариков и сообщил им о ребенке и о предстоящей свадьбе. Создать, так сказать, иллюзию счастливой семьи. Мне терять было нечего, Аг-ги, но сейчас все иначе, — по одному только взгляду мне становится понятно, что он имеет в виду. — С Алисой же мы договорились, что разведемся через примерно через полгода-год после рождения малыша. Ну а после того, что она сделала, даже об этом речи и быть не могло. А теперь, когда я обрел Киру и…

— Почему ты ей так слепо веришь? — вырывается у меня. — А вдруг ребенок не твой?

— Мне приходила в голову подобная мысль. И я говорил с ней об этом. Разумеется, Лиса сказала, что у нее не было никого кроме меня. И ребенок точно мой. Какой бы Алиса ни была, такими вещами она шутить не стала бы, — задумчиво произносит он.

— Из-за того, что вас связывает? — осторожно спрашиваю я. — Даниил, у вас в прошлом есть… был общий ребенок?

Взгляд мужчины становится тяжелым, а его настроение как по щелчку пальцев меняется. Черт, кажется, я попадаю в точку. Чувствую себя отвратительно, как будто только что перевернула чью-то корзину грязного белья, о которой хозяева мечтали забыть.

— Извини, — невнятно бормочу я.

— Тест ДНК я сделаю. На всякий случай, — он игнорирует мой вопрос. — Несмотря на то, что я все же склонен ей верить, мне нужно знать наверняка.

— Киру ты тоже проверял? — неожиданно спрашиваю.

— Нет, Агния, Киру не проверял. Мне это и не нужно, — выражение его лица смягчается, и мужчина долгим немигающим взглядом смотрит на меня.

— Папа! — Кира снова вбегает в кухню. — Ну пойдем.

— Пойдем, мы с мамой уже закончили, — говорит он, после чего они с дочерью направляются в гостиную.

Мне не даёт покоя разговор, после которого вопросов появляется гораздо больше чем ответов. Одно ясно точно — Алису и Даниила связывает какая-то печальная история. По одному только выражению его лица это становится очевидно. И теперь я понимаю, почему он не хочет рассказывать мне. Из-за Киры. Он наконец-то встречается с дочерью спустя почти две недели. И именно по этой причине он не желает омрачать встречу грустными воспоминаниями.

Дело близится к вечеру, а я не испытываю никакого желания встречаться с Глебом после откровенного разговора с Даниилом. В очередной раз беру мобильный в руки и вижу уже два пропущенных от Ланского.

Я никогда раньше даже не пыталась заглянуть в душу к Воскресенскому, жила с уверенностью, будто она отсутствует у этого сурового и молчаливого человека. Но на самом деле, мужчина слишком многое держит в себе. Даниил просто не даёт своим чувствам и эмоциям выплеснуться наружу. И если бы тогда пять лет назад я знала о нем больше, то все бы сложилось иначе.

Трель мобильного вытаскивает меня из глубоких раздумий. Третий вызов от Ланского с того момента, как мы приземлились в столице.

— Агния, привет! Ну наконец-то. Как добрались? — с радостью в голосе произносит мужчина.

— Привет! Хорошо, спасибо, — спокойно отвечаю я. — Кира любит летать на самолётах.

— Да, сильнее любви к этим железным птицам может быть только страх. Но пока дети маленькие, им невдомек, что это. Главное, мама рядом, — рассуждает Ланской. — Вы остановились у отца? В какое время тебя забрать?

— Глеб, давай встретимся в ресторане в семь часов. Я сама подъеду, — уклоняюсь от прямого ответа. Разумеется, я не собираюсь скрывать, где и с кем нахожусь, но по телефону обсуждать это бессмысленно.

— Хорошо, тогда до встречи.

Я открываю чемодан с вещами и достаю платье из шифона голубоватого оттенка. В сочетании с кремовыми босоножками на высоком каблуке образ получается легким и утонченным.

Растерянно смотрю на свое отражение в зеркале. Кого я обманываю? У меня не может быть ничего ни с Глебом, ни с каким-то другим мужчиной. И все из-за моих чувств к Воскресенскому. Пока они есть, я просто не смогу быть с кем-то.

— Можно, — Даниил стучит в дверь гостевой спальни.

— Входи, — глухо отвечаю.

Я достаю из сумочки помаду и аккуратно провожу кисточкой по губам. Случайно ловлю обжигающий взгляд мужчины и нервно сглатываю.