Отец протянул полгода. За это время Антон смог отбить имущество и стать опекуном малолетних братьев. За душевное здоровье Риточки он бороться не стал.

Детей на некоторое время взяла Катя. Однако эксплуатировать ее доброту, даже при материальной поддержке, долго было нельзя.

Когда Антон наконец добрался до первого этажа, навстречу ему шла мать, держа на руках Владика, — судя по его страдальческому крику, он действительно обоссался. Шофер нес Виктора, который тоже сухим из машины не вышел. Замыкала шествие восторженная Даша. Антона отправили в машину за вещами — шофер за считаные секунды успел сознаться, что к близнецам прилагался куль с барахлом.

Когда Антон наконец вернулся в квартиру, Виктор и Владик, завернутые в сухие полотенца, благоденствовали на диване. С кухни тянуло кашей. Даша сосредоточенно резала яблоки на маленькие кусочки.

— А это мои дядюшки, — радостно сообщила она.

Антон никогда раньше об этом не думал, но действительно получалось так, что младенцы приходятся его дочке старшими родственниками.

Из кухни пришла мать с чайником и кастрюлей. Как-то сразу стало ясно, что «Антону лучше всего сесть в углу и не мешать, ах надо ехать, ну можно и так, раз нет понимания, где его место».

Маяков действительно начинал опаздывать.

Их машину долго не пропускали на территорию Лужников. Антон с интересом наблюдал, как Косиевский ругается с гаишниками и непрерывно тычет пальцем в мобильный телефон. Бывший вице-губернатор и теперь уже бывший банкир заметно нервничал: срыв встречи стал бы проблемой. Антон психовать оснований не видел: не получится сегодня, получится завтра. Ветер дул в правильные паруса.

То, что десять лет назад было крохотной артелькой по производству рекламных текстов, а в конце девяностых пиар-агентством, теперь превратилось в группу компаний «PR-Ассамблея», президентом которой был Антон Маяков, а генеральным директором — Анатолий Крипун. Громкое название скрывало за собой ворох фирмешек, каждая из которых занималась либо отдельным проектом, либо специальными услугами: от написания и размещения статей до подготовки пиар-стратегий.

Вылезли на свет они в самом начале нулевых, когда часть истощенных битвами девяностых ветеранов рынка решила отдохнуть: дела сделаны, денег много, пусть молодежь попашет. Пока мэтры открывали рестораны, писали книги, занимались духовными практиками и путешествовали, Антон и Толя пахали.

К середине нулевых это принесло существенные плоды.

Контора относительно безболезненно пережила отмену губернаторских выборов, сосредоточившись на обслуживании уже назначенных губернаторов и кандидатов, которым еще только предстояло назначаться.

Бизнес приносил бабки, которые еще лет десять назад и присниться не могли. Впрочем, так было повсюду. Деньги летали по городу, деньги летали по стране, их становилось все больше и больше. Но пора было выходить на новый уровень.

Им платили больше, но и сами они все время раскошеливались. Те, кто приносил контракты, требовал откаты, те, кто исполнял контракты, запрашивал зарплаты.

— Любая ссыкуха, приехавшая в Москву не пойми откуда, с непонятным образованием, требует две штуки долларов за то, что свою непорочную задницу притащит в офис, — горячился Крипун, отвечавший за работу с персоналом.

Маяков мог только соглашаться с тем, что все оборзели.

Вроде бы бабок на все хватало и еще с избытком оставалось. Но настоящими потоками рулили не те, кто исполнял контракты, а те, кто их распределял. Надо было выбиться в распределяющие — попасть на ответственную работу либо в Администрацию президента или крупную госкорпорацию, либо, на худой конец, в партию «Единая Россия».

Антон работал над этим. Он любил открывать новые континенты, в том числе и потому, что возделывать старые быстро становилось скучно. Сам формат бизнеса и наличие надежного Толи позволяли Маякову не вдаваться в подробности, не корпеть над какой-нибудь ерундой и вообще чуть припархивать над делами. Даже если он порол косяк, тут же получалось его закрыть каким-то новым успехом. Вечер в «Пушкине» гораздо надежнее мог принести хорошую наклевку на контракт, чем труд в офисе.

Так работал не только он — жуирущая бизнес-Москва, точнее, люди, которые считали себя бизнес-Москвой, так и жили. Собственно говоря, план действий Антон составил, перемещаясь между парой ресторанов, бизнес-лаунжем в Шереметьево и тусовкой в Вене.

На Администрацию президента он не замахивался, это были вершины вершин, на которых парили не то чтобы небожители, но просто очень удачливые люди. Маяков был своим во многих кабинетах, но без подготовки перепрыгнуть в один из них не мог.

Крупные госкорпорации прихватили конкуренты постарше и позабористей. РАО «РЖД» ушло прямо из-под носа. Так хотелось думать самому Антону, хотя, если по чести, присесть на всю корпорацию шансов у «PR-Ассамблеи» практически не было. Против него играл чем-то похожий на него, но куда более крупный, а главное, зубастый хищник. Маяков вовремя струсил и отступил.

Наградой за вовремя проявленную пугливость стала пара основательных субподрядов.

Оставалась правящая партия. Вляпываться в нее не хотелось, но бизнес есть бизнес и идти надо туда, где есть деньги. Антон не верил в разговоры о том, что вот сейчас цена на нефть упадет и весь этот режим рухнет к чертям собачьим. Он помнил, как отец позвонил ему в день назначения Путина премьер-министром и поздравил его с новым президентом. Антон, уверенный в своем тонком понимании раскладов, посмеялся над Сергеем Владиленовичем, но уже осенью относился к новому премьеру с большим уважением. «Единая Россия», особенно самая старая ее часть, вызывала поначалу только смех, но уже в 2002 году Маяков видел в ней серьезного игрока, который пришел всерьез и надолго. С ним надо было дружить. А еще лучше — стать одной из рук, которая тасует колоду.

Косиевский с его связями взялся помочь. Понять, где действительно они сохранились, а где с уважаемым человеком разговаривают только потому, что стесняются вытурить из приемной, было сложновато.

Впрочем, с «Единой Россией» дело получалось надежным.

Старый знакомый Косиевского — «очень и очень важный человек» — занял ключевой пост в исполкоме партии и набирал новую команду. Антон в нее вписывался, все договоренности состоялись. Однако утвердить нового ответственного сотрудника исполкома мог только еще «более важный единоросс» (БВЕ), трудившийся ныне большим думским начальником. Прямого хода, как ни парадоксально, от «просто важного единоросса» (ПВЕ) не было.

Узнав об этом, Косиевский потер лоб, основательно припал к сейфу с наличкой «PR-Ассамблеи», — это был для него главный источник вдохновения, — и начал действовать.

БВЕ любил футбол и раз в неделю играл в составе команды Федерального Собрания в Лужниках. Высокой честью считалось выйти с ним на одно поле, чуть меньшей — стать болельщиком команды.

Антон в футбол не играл с детства. Но уже месяц каждую субботу он, вместе с Косиевским, приезжал в Лужники поддерживать команду БВЕ. Оттого он часто и не успевал к Даше: дело есть дело, а рекомендация и пропуск достались непросто и недешево.