По всей батарее немцы сдавались. Рядовой Капон присоединился к команде Доулинга и увидел, как «немцы подталкивали друг друга к выходу и умоляли взять их в плен». Отряд До-улинга полностью вывел из строя два орудия, произведя из них выстрелы сразу двумя снарядами; временно вывел из строя две другие пушки. Доулинг нашел Отвея. Он стоял перед командиром, прижимая правую руку к левой стороне груди, и докладывал: «Батарея захвачена, как приказано, сэр. Орудия разрушены». Бой закончился. Он продолжался всего пятнадцать минут. Отвей дал сигнал ракетой желтого цвета. Это значило, что операция успешно завершена.

Сигнал был принят на британском крейсере «Аретуза» за пятнадцать минут до того, как крейсер должен был начать обстрел батареи. Одновременно один из солдат Отвея послал подтверждающее послание с голубем. Во время боя он держал птицу у себя. К лапке голубя была привязана пластиковая капсула с кодовым словом: «Молот». Через несколько минут Отвей увидел безжизненное тело лейтенанта Доулинга: он уже умирал, когда рапортовал Отвею.

Отвей повел остатки своего батальона дальше, оставив мервилльскую батарею. У него не было задачи удерживать батарею после того, как орудия будут выведены из строя. У него в день «D» были и другие задачи. Они взяли с собой только 22 человека пленных. Во время штурма батареи из 200 ее защитников 178 солдат были убиты или умирали. Отвей потерял почти половину своих людей: 17 человек убитыми и ранеными. К сожалению, доклад о том, что выведены из строя все четыре орудия, был точен наполовину. Через сорок восемь часов немцы вернутся на батарею, и два орудия начнут обстреливать берег. Но в ближайшие, самые важные часы батарея будет молчать.

Отвею пришлось оставить почти всех тяжелораненых, у него не было достаточно медикаментов и транспорта. Моуэра захватили с собой и несли на доске. Хоукинз был в таком тяжелом состоянии, что его нельзя было трогать. Они оба выживут, даже Моуэр с 57 ранами от шрапнели. Последнее, что запомнил Моуэр, пока его несли от батареи, были крики Хоукинза: «Ребята, бога ради, не бросайте меня!» Потом голос Хоукинза стал слышен слабее для теряющего сознание Моуэра.

Уже почти рассвело, наступало утро, когда 18 тысяч парашютистов продолжали быть в деле. Менее чем за пять часов они сделали больше, чем могли предполагать генерал Эйзенхауэр и его штаб. Десантные войска ввели противника в заблуждение и разрушили коммуникации. Удерживая оба фланга на нормандском побережье, они в значительной степени блокировали немцам возможность переброски подкреплений.

В британской зоне подразделения майора Ховарда прочно удерживали важные мосты в районе Кана. К началу дня нужно было разрушить пять переправ через Дув. Подполковник Отвей и его ослабленный батальон вывели из строя батарею около Мервилля и находились на высотах, господствующих над Каном. Таким образом, главная задача британских сил была выполнена.

На другом фланге американцы, несмотря на более сложные условия местности и большее число задач, тоже успешно справились со своей ролью. Подполковник Краузе со своими людьми захватили важный центр коммуникаций – Сен-Мер-Эглиз. Севернее города батальон подполковника Вандервута перерезал главную дорогу, идущую по полуострову, и был готов отразить атаки противника со стороны Шербура. Бригадный генерал Гевин и его части окопались вокруг стратегических мостов в районе рек Мердере и Дув и удерживали позиции в глубине плацдарма «Юта». 101-я дивизия генерала Максвелла Тейлора все еще была разбросана. Из 6600 человек личного состава в наличии были только 1100. Когда десантники добрались до батареи в Сен-Мартен-де-Варревилль, они обнаружили, что орудия были сняты. Другой отряд подобрался к шлюзам Ла-Баркю, с помощью которых можно было затопить основание полуострова. Хотя не удалось достичь насыпей, идущих от «Юты», несколько отрядов были на пути к ним и удерживали западные берега затопленных районов. Десантные войска союзников вторглись на континент с воздуха и обеспечили высадку морского десанта. Сейчас они ждали прибытия основных сил с моря, чтобы вместе с ними двинуться дальше по оккупированной Европе. Американские отряды особого назначения находились уже в 12 милях от плацдармов «Юта» и «Омаха». Для американских частей время «Н» было шесть тридцать, а до него оставалось один час сорок пять минут.

В четыре сорок пять утра маленькая подлодка «Х-23» под командованием лейтенанта Джорджа Онора всплыла на поверхность в миле от берега. В 30 милях от нее всплыла «Х-20». Эти две лодки длиной по 57 футов находились на своих позициях и обозначали зону высадки британско-канадского десанта – плацдармы «Шпага», «Юнона» и «Золото». Теперь экипажам лодок предстояло поднять мачты с мигающими огнями, установить другую визуальную и радиоаппаратуру и ждать прихода первых кораблей.

На «Х-23» Онор поднял люк и быстро поднялся на узкую палубу. Волны перекатывались через низкосидящую лодку, и Онор стоял широко расставив ноги, чтобы не быть смытым за борт. За командиром наверх поднялись остальные члены экипажа. Они стояли, держась за поручни, и вдыхали прохладный ночной воздух. Они не были у плацдарма «Шпага» с утра 4 июня, им пришлось находиться под водой больше двадцати одного часа в сутки. Всего с тех пор, как они покинули 2 июня Портсмут, лодка была под водой около шестидесяти четырех часов.

Их опасная миссия была далека от завершения. Для зоны высадки британских войск время «Н» варьировалось от семи до семи тридцати утра. Поэтому маленьким лодкам до прибытия первой волны морского десанта нужно было находиться на своих позициях еще более двух часов. При дневном свете они были небольшими, но неподвижными мишенями для немецких береговых батарей, а рассвет должен был наступить очень скоро.

Рассвета ждали все, но больше всего немцы. Пока данные, которые приходили и накапливались в штабах Роммеля и Рундштедта, не позволяли точно представить обстановку. Но вот от станций адмирала Кранке, расположенных по побережью, начали приходить сообщения о прослушивании не одного или двух кораблей, а большого количества. В течение часа число и содержание таких донесений не оставило сомнений. Наконец, около пяти часов утра начальник штаба 7-й армии генерал-майор Пемсель позвонил начальнику штаба Роммеля генерал-майору Шпейделю и холодно сказал в трубку: «Корабли концентрируются между дельтами Вире и Орн. Сомнений в крупномасштабной операции в Нормандии нет».

Фельдмаршал Рундштедт в своем штабе «OB-West» под Парижем тоже пришел к этому заключению. Он мог трактовать события как «диверсионное нападение» на Нормандию, но действовал быстро и решительно. Он уже отдал приказ двум бронетанковым дивизиям 12-й СС и «Панцер лер», которые дислоцировались в качестве резерва под Парижем, выдвигаться к побережью. Дивизии находились в подчинении OKW и не могли быть использованы без разрешения Гитлера. Но Рундштедт был уверен, что фюрер не стал бы возражать или отменять его приказ. Поэтому он, будучи уверен, что союзники проводят «диверсионную операцию», направил официальный запрос в OKW следующего содержания: «В «OB-West» не сомневаются, что для противодействия крупномасштабной операции противника необходимо ввести в действие стратегические резервы, в том числе дивизии: 12-ю СС и «Панцер лер». Если они быстро выдвинутся в сторону побережья, то смогут вступить в бой днем. В сложившихся обстоятельствах «OB-West» просит OKW ввести в действие резервы…» Это было формальное сообщение, написанное для отчета.