Я смотрю, как она поглаживает кончиками пальцев заштопанные раны старого медведя, местами облезлого, траченного молью и плесенью.

– Ты мне его оставишь? – спрашивает она с неожиданной застенчивостью. – Обещаю, он будет просто моей любимой игрушкой…

– Мы можем держать его у себя по очереди, – говорю я, пытаясь скрыть волнение.

– Я люблю тебя.

Все мое тело сжалось. Голос Пиктона прозвучал еле слышно, как дуновение. Теплое, легкое дуновение у меня в голове, эхом отозвавшееся в сердце. Не знаю, кому это сказано, мне или Эдне, но я великодушно уступаю эту честь ей:

– Кажется, он сейчас сказал, что любит вас.

– Спасибо, – шелестит дуновение, распространяясь волной радости по моему телу.

Старуха порывисто хватает меня за шею и смачно целует в лоб.

– Ты очень плохо врешь, но я тебе верю. Ладно, езжай домой или ночуй здесь, если хочешь.

Пока я лихорадочно соображаю, что мне делать, в моей голове возникает три картины. Бренда, спящая в одной комнате с покойником. Дженнифер, заросшая бурьяном, ставшая живым мертвецом. Родители, которые ужинают в одиночестве, глядя на мой пустой стул и представляя, как из клеток их сына создают вакцину на благо человечества. И грязная тайна, о которой мать наверняка уже догадалась, если она хоть на минуту отрывается от экрана. О том, что ее мужа любит другая женщина, собирающаяся разрушить его семью, посулив ему материальную выгоду и блестящее будущее.

Где во всем этом мое место? В чем мой долг? Что сейчас нужнее всего? И как найти путь к тому эгоистическому счастью, которое велела искать старая дама?

– Не хочу давить на тебя, – снова раздается внутри меня голос Пиктона, становящийся все тише и глуше. – Но если я тебе нужен сегодня, то поторопись, Томас… Больше я не смогу вернуться.

Вдова встает и направляется к буфету. Она не взяла палку. Такое впечатление, что теперь она и ходит гораздо лучше. Эдна отрезает толстый ломоть гусиной печенки и кладет его около эклеров с йогуртом, фаршированной птицы, индейки в желе, засахаренных фруктов, корнишонов и других экзотических деликатесов, которые я раньше никогда не видел.

– Я отнесу тарелку той молодой женщине, – говорит она. – Не то чтобы я сомневалась в Леонарде, но он всегда был порядочным юбочником. И заметь, я его понимаю: если выбирать между моей штопальной иглой и сновидением красивой блондинки, ответ очевиден… В любом случае от ревности я молодею.

Она поворачивается ко мне, и я вдруг вижу улыбку на ее заплаканном лице в черных и голубых разводах потекшей косметики.

– Итак, молодой человек… где ты решил провести эту ночь?

Министерство энергоресурсов, полночь

В центре управления мигают два десятка мониторов, звучит сигнал тревоги, который транслируют станции преобразования энергии, находящиеся в разных частях страны. За пультами работают операторы, их лица озабочены и напряжены. На одном из мониторов изображение принимает обычный вид, а сигнал умолкает. Лицо оператора светится торжествующей улыбкой, но она вянет уже через три минуты, когда экран снова начинает мигать, а сигнал тревоги возобновляется.

– Проблема не в преобразователе энергии, мадам, а в ее источнике.

– Я знаю.

Закинув ногу на ногу, Лили Ноктис сидит в кресле своего брата и смотрит на часы, на циферблат которых транслируются те же самые изображения.

– Терминал в Импервиле работает с перегрузкой, – объявляет механический голос. – Угроза третьего уровня, рекомендуется остановить станцию через пятнадцать минут.

– Мне выполнять указание, госпожа министр?

– Пока нет. Покажите мне для примера какой-нибудь работающий объект.

На пустом экране возникает мозаика из картинок.

– Узнаешь? – шепчет Лили, подняв глаза к потолку, туда, где находится моя точка обзора. – Извини, что мешаю спать, но тебя это тоже касается.

Она вынимает шпильку из волос и пробегает ею по клавишам миниатюрной клавиатуры, встроенной в часы-браслет. Из мозаики выдвигается фотография Дженнифер, привязанной к больничной койке. В углу экрана мерцают буквы и цифры. Булавка пробегает по десятку клавиш, извлекая из них приятные звуки. Дженнифер поворачивает голову и открывает один глаз.

– Ты ведь мечтаешь это сделать, Томас, правда? Так делай, у тебя есть для этого средства. Но не во сне.

Она поворачивается к оператору и бросает со вздохом:

– Останавливайте станцию.

Дверь с шумом отъезжает в сторону, пропуская министра госбезопасности и полковника медицины, руководящего вакцинацией.

– Что происходит? – взвизгивает Джек Эрмак.

И сразу смягчается, увидев в начальственном кресле Лили Ноктис. На его лживой физиономии отражаются противоречивые чувства.

– А, так это вы меня вызвали? Вашего брата нет?

– Он сегодня занят. Я его заменяю.

– Вижу, – улыбается усатый карлик. – Вы предпочитаете работать в ваших министерствах по очереди. Сегодня вы – министр игры, а ваш брат – министр энергоресурсов, а завтра – наоборот.

– Вам это мешает? – осведомляется она, убирая шпильку с циферблата. – Вы занимаете третий пост в правительстве, а мы – первые два. Полагаю, я ответила на ваш вопрос, если он у вас был. Какова ситуация с мутантами?

Потупив взгляд, Джек Эрмак придирчиво осматривает свои до блеска начищенные ботинки.

– Мы столкнулись с проблемой, – вздыхает он.

– Я знаю.

Он поднимает голову к мигающим экранам, и его взгляд останавливается на Дженнифер, привязанной к больничной кровати. Он беспомощно разводит руками.

– Я не понимаю, Лили.

– А я понимаю. Организмы подростков борются. Их человеческая сущность входит в конфликт с растительной.

– Так в этом и состоит наша цель! Без конфликта, без хаоса не будет производства энергии!

– Да, но трансформаторам не удается ее регулировать. На трех станциях из пяти перегрузка, отказ оборудования и перебои в питании. Что скажете, полковник Флеш?

– Возможно, причина в методах получения энергии, – робко говорит полковник медицинской службы, которому до этой минуты удавалось оставаться незамеченным.

– Занимайтесь лучше своими делами! – вскидывается Джек Эрмак. – Я тридцать лет истязаю людей и не нуждаюсь в советах врача! Но признаю, что материальные ресурсы имеют свои ограничения, – добавляет он, смягчив тон и обращаясь уже к Лили. – Как вы знаете, даже при работе с совершенно нормальными заключенными-уголовниками аккумуляторы страдания показали себя очень ненадежными…

– Поэтому я и предложила вам использовать гибридную энергию, – перебивает Лили Ноктис. – Вы меня уверили, что это будет гораздо эффективнее.